Мир, которого нет - Виктор Кувшинов

Единственно, в чем он был уверен, это то, что у него была прошлая жизнь. И жизнь эта была интересной, так как, несмотря на то, что он не помнил почти ничего конкретного, он многое знал и умел. Даже в обработке каучука он откуда-то знал, что его лучше отжимать в пласточки перед транспортировкой, а не сушить толстыми кусками, как это делалось в волшере. А самое главное, у него сохранились чувства и отношение ко всему. Так, он откуда-то знал, что никогда не смириться с рабством в этом мире. Для дальнейших действий ему только надо разобраться во всем и понять, как наверняка вырваться их этого места. Ян почему-то был уверен, что скорее попытается изменить этот мир или погибнет, чем покориться его жестоким правилам.

И все же, такое быстрое изменение кожи было жестоким ударом судьбы. Ясность в весь драматизм внес надсмотрщик, сильно обрадованный изменениями, произошедшими в облике Яна:

— О! Поздравляю! Сегодня с тебя снимут кандалы. Теперь они тебе не нужны. Твоя кожа связала тебя с этим волшером до самой смерти!

И действительно, с него сняли кандалы и перевели из карцера обратно в общий барак. Отрадным в этой перемене было то, что он теперь мог хоть сколько-то общаться и узнать побольше об этом мире. Отрадным было и то, что Васина сломанная нога явно шла на поправку. Благодарный пациент уже успел напеть всем об отчаянном и благородном парне Яне, и поэтому, у новичка не возникло больших трудностей в рабском коллективе. Тем более, что в лидеры Ян не рвался, а пару раз при мелких разборках его тело само вспомнило какие-то приемы борьбы, да так, что ему же самому потом пришлось откачивать наседавших на него сотоварищей по кайлу и лопате. В общем, уже через пару дней он прочно занял свою экологическую нишу в этом маленьком барачном биоценозе и отношения у него почти со всеми воцарились, если не дружеские, то, по крайней мере, уважительные. Ян даже придумал для себя статус — "раб в законе". Что-то это название ему смутно напоминало.

К его разочарованию, Ян не мог почерпнуть почти ничего нового об этом мире у своих коллег. Вася оказался настоящим философом по сравнению с другими, и то, все его знания он умудрился выложить перед Яном при первой же беседе. Рабы возносили благодарности кормильцу Свану, а основной проблемой занимающей их умы было, где достать выпивки и как пробраться в соседний барак к бабам. Ян оценил расчет мага. Официально запретив и то и другое, он дал рабам две маленькие лазейки: по каплям, якобы подпольно, позволял рабам доставать омерзительного качества алкогольное пойло, и смотрел "сквозь пальцы" на охрану бараков. Таким образом, весь смысл жизни рабского общества свелся к этим двум незамысловатым целям, и все были довольны. Кроме Яна. Но он не спешил ни с кем делиться своими соображениями.

Единственную новую информацию для себя Ян черпал из окружающей обстановки. Так, его внимание привлек животный мир волшера. Оказалось, что в этом мире существуют почти все известные домашние животные, но по рассказам Василия, к ним в придачу в этом и других, неведомых волшерах обитали свои собственные магические твари, как ручные, так и дикие. Причем ручные были результатом «сознательного» колдовства, а дикие, по всей видимости, являлись побочным продуктом этой магической деятельности.

В Болотном волшере кроме нормальных лошадей, свиней и кур были «выведены» исполинские буйволы, работающие день-деньской на распашке болот под посадки резиновой травы и питающиеся, в основном, отжимками этой же травы. А диким побочным продуктом явились мелкие крокодилообразные твари, рыскающие по болотам в поисках чего бы пожрать, о которых предупреждал Вася еще в первую их встречу.

Мясо этих тварей было очень неплохо на вкус, так что они служили еще и предметом барской охоты, да и рабам не возбранялось устанавливать на них ловушки. Эти крокодильчики были опасны в стаях. Другой опасностью были ядовитые змеи. Их укусы были не часты, но могли оканчиваться смертельным исходом.

Ян заметил, что на полях работали в основном крестьяне, живущие в соседних деревнях. Рабы же состояли только из «пришедших» и содержались неподалеку от замка. Ян на себе прочувствовал, почему их держат неподалеку от мага. Каждую ночь ему снились кошмары, в которых его то душили, то топили, то просто мучили, а наутро он чувствовал в себе пустоту, которая лишь к вечеру восполнялась каким-то подобием умиротворенности с самим собой. Васино предупреждение о выкачивании из них сил оправдывалось на сто процентов. Однообразная работа днем, бесконечные дожди, отвратительная еда и забытое богом жилище в сочетании с еженощным душевным вампиризмом превратили жизнь Яна в серый и нудный ад, который в достаточно короткие сроки был способен превратить кого угодно в безмолвную скотину.

Так прошло несколько недель. Ян все время думал, что он может предпринять для освобождения отсюда? — но не находил выхода. Чтобы напасть на мага, нужно было оружие, чтобы бежать — еда и одежда. Ни того, ни другого у него не было. Он понимал, что обстоятельства пытаются его сломать, но вместо этого он чувствовал внутри себя какую-то пружину, готовую снести все кругом, когда она распрямиться, и которая закручивалась все туже с каждым днем. И когда он уже был совершить сколь угодно отчаянный и необдуманный поступок, лишь бы вырваться из этого колеса рабской жизни, фортуна, казалось, сама повернулась к нему лицом.

Однажды вечером, когда усталый народ потянулся по баракам, его отозвал грубым окриком Петька. Как уяснил из своей рабской жизни Ян, Петруха был что-то вроде правой или левой руки при маге, и управлял почти всем хозяйством. Потому-то он и обходил зинданы лично, так как доставка новеньких пред очи мага была наиважнейшей задачей. И потому, его приказы нужно было исполнять беспрекословно.

Ян отошел от всех обратно под навес к начальнику.

— Ну как, обжился на новом месте? — ехидно скривилась Петрова морда.

— Сдохнуть лучше, чем на этом месте жить, — равнодушно ответил Ян.

— Ну что ж — тоже выход! Но у меня к тебе другое дельце будет. Я ведь к тебе с самого начала присматриваюсь. Не будешь ты тут лямку тянуть — это и ежу понятно.

Небось, уже дозрел — видно, как волком смотришь. Даром, что снаружи смирненький.

Кстати, ты чего надумал, бежать или на мага напасть?

Ян оторопело смотрел на Петрухину помятую рожу, хитрые выцветшие глазки под кустистыми бровями, ухмыляющиеся толстые губы, и растерянно соображал: "Неужели это все у меня на физии написано, что он с нее читает, как с листа?" — Да ты не дрейфь! — подбодрил его Петька. — Терять тебе все равно нечего. Это вот мне, если что, то много потерять придется. Ну да я тоже не пальцем деланный, кое-чего в людях соображаю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});