Цветок и нож - Ирэна Зайцева

Лизи не ожидала услышать от него этот вопрос, заданный столь серьезно. Он смотрел прямо ей в глаза, а она не имела сил отвести взгляд.

— Из Принстона ты вернулся совсем другим человеком. Ты не стремился к общению и не проявлял никакого интереса к моей жизни. Ты и раньше был строг и суров со мной, но никогда равнодушен.

— Тут ты права. Я действительно никогда не был равнодушен к тебе.

Лизи попыталась отбросить мысль о наличии тайного смысла в этой фразе и продолжила.

— А теперь ты пытаешься сделать все, чтобы подчинить меня себе, контролировать любой мой шаг, влиять на мои поступки. Я чувствую себя марионетка в твоих руках, ненавистной игрушкой, с которой ты делаешь все что захочешь, но от которой больше всего на свете мечтаешь избавиться.

Сказав это, Элиза ощутила острую боль, которую причинило ей осознание собственных слов. До этого момента она сама не понимала, как важно было для нее чувствовать его поддержку и заботу. Возможно, эти мысли стали следствием обособленного образа жизни Лизи и постоянного чувства одиночества, которое она испытывала. На глаза Элизы навернулись слезы, но она не позволила себе заплакать, смело глядя прямо в глаза Эдварда. Быстрым порывистым шагом он приблизился к ней и, крепко схватив за плечи и талию, прижал к стене. Лизи не успела осознать суть происходящего, как почувствовала прикосновение его горячих губ к своим. Она испытала такой жар, словно кто-то влил ей в горло раскаленную лаву, которая растеклась по всему телу и превратила его в камень. Ей не хватало сил пошевелиться, она замерла, ожидая, что за этим последует. Поцелуй был короткий и порывистый. Медленно отстранив от нее свое лицо, Эдвард, все еще не выпуская ее из своих объятий, прошептал:

— Я поклялся, что никогда не сделаю это.

Он мягко отпустил ее и, отступив на шаг, продолжил:

— Прости, что причинил тебе боль, Лизи, но ты причиняла мне боль на протяжении долгих лет, когда любовь к тебе сжигала меня изнутри. Я жаждал обладать тобой, но понимая, что это невозможно, сбежал от своего безумия в Принстон, покинув тебя на долгие годы, надеясь только на одно, что смогу преодолеть свои чувства к тебе. Ты не представляешь, как низко я опустился, сколькими женщинами пытался утолить свою грешную страсть, в каждой ища тебя, твои призрачные черты, которые неизменно ускользали от меня. И вот прошло семь долгих лет, и я решил, что излечился от тебя. Глупец. Увидев как ты расцвела за последние годы, я понял, что полюбил тебя еще больше и что как бы далеко я не бежал, мое сердце вечно будет там, где ты, — его глаза сверкали, он говорил со страстью и жаром, нервно передвигаясь по комнате. Глубоко вздохнув, он продолжал:

— Я знаю, что не должен был приезжать сюда. В тот первый вечер, когда после ужина я покинул тебя, мои мысли были сосредоточены на тебе одной. Я ненавидел себя, запрещал себе думать о тебе и готов был уже встать и сию же минуту покинуть этот дом и тебя на веки. Но когда я обернулся и поймал твой ласковый, нежный взгляд, обращенный ко мне, я понял что не найду в себе сил сделать это. Как жаждал я, что ты войдешь ко мне и останешься до утра, и, вместе с тем, не смел надеяться на это. Знаю, что напугал тебя в этот вечер и сейчас прошу у тебя прощения. Мне пришлось использовать всю силу воли, чтобы не последовать за тобой в спальню и не совершить страшную ошибку, после которой я бы ненавидел себя до конца жизни.

Лизи стояла неподвижно, спиной касаясь холодной стены. По ее щекам текли слезы, но ни единого звука не вырвалось из ее груди. Она с трудом разбирала смысл сказанных им слов. Ей никак не удавалось осознать то, что с ней сейчас происходит. Она словно потеряла чувство реальности, не понимая, где она и что с ней. Постепенно она начала приходить в себя. Первое, что удалось ей разобрать в сумбуре проносившихся в голове мыслей, были слова: 'Уйти! Скорее уйти….'. Она попыталась сделать шаг, но ее ослабевшее тело отказывало подчиняться ей. Если бы Эдвард, внимательно наблюдавший за ней, вовремя не подхватил ее, она бы упала.

— Элиза…

Слабым движением рук, она разомкнула его объятия и вышла из комнаты. Она словно находилась в полусне. Единственным ее желанием сейчас было добраться до своей комнаты, лечь в постель, уснуть и по возможности никогда больше не просыпаться.

Глава 7

Первая мысль, посетившая Лизи утром была о том, что события вчерашнего вечера были всего лишь сном, ночным кошмаром, которого в действительности никогда не было и не могло быть. Как бы ни пыталась она себя убедить, воспоминание о пережитом убеждали ее в реальности произошедшей сцены между ней и Эдвардом. Как слепа она была! Все это время он любил ее и вместе с тем глубоко страдал от этой любви, а она об этом даже не подозревала. И этот поцелуй…..Он перевернул все в ее душе. Элиза понимала, что это не правильно, но мыслями она снова и снова возвращалась к тому ощущению, которое она испытала, когда губы его коснулись ее губ. Никогда в жизни не приходилось ей испытывать подобного. Она пыталась выкинуть этот эпизод из головы, но закрывая глаза, переживала его вновь и вновь. Нет! Она должна испытывать отвращение, ужас, но вместо этого на нее словно волны накатывали совсем иные, незнакомые ей ощущения, которые ей с трудом удавалось контролировать.

Элиза испытывала ужасную слабость во всем теле. Она понимала, что пора вставать, в противном случае слуги могут что-либо заподозрить, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Она должна вести себя как можно естественнее, пока не решит, что ей со всем этим делать. Лизи не чувствовала в себе сил встретится с Эдвардом. От одной мысли об этом ее бросало в жар. Немного поразмыслив, она решила, как ей следует поступить. Она вызовет Энистон и, ссылаясь на плохое самочувствие, попросит принести ей завтрак прямо в комнату. Так Элиза сможет обезопасить себя от встречи с Эдвардом. Заодно она попытается выведать, где он и чем занят. Потом она пошлет кого-нибудь в Гейтсхед нанять коляску для поездки в Лондон. Ей нужно поговорить с Леоном. Она не скажет ему, что произошло между ней и Эдвардом, но возможно ей удастся убедить его приехать с ней, аргументируя свою просьбу заботой о нем. Тогда Эдварду не останется выбора, кроме как вернуться в Лондон на место брата. Кроме того, поездка в Лондон занимает не меньше трех часов, которые она с пользой сможет провести, пытаясь разобраться в собственных чувствах и приводя в порядок мысли. Таким образом, тщательно все обдумав, Лизи приступила к выполнению первой части своего плана.

Совершенно не испытывая голода, Лизи заставила себя проглотить несколько кусочков как ей показалось совершенно безвкусной пищи и запить глотком чистой воды. Попросив Энистон убрать поднос, она спросила: