Укрощение строптивых - Эллен Марш

«Сборище болванов», – подумал в это самое мгновение граф Роксбери о своих невольных попутчиках, направляясь к речной отмели. Он и сам не понимал, почему так долго терпит всю эту компанию. Если не жара, так скука постоянно доводила его до сумасшествия. Он уже достаточно наслушался нудных лекций Эдгара Ламбертона и бесконечного нытья членов отряда сопровождения под началом капитана Молсона. Граф Роксбери приехал в Раджпутану не для того, чтобы принимать участие в дворцовых представлениях. Сам виноват, не надо было соглашаться сопровождать британского посланника. Правда, он никогда бы и не согласился, если бы не настойчивость помощника министра, который оказал ему в прошлом несколько серьезных услуг и перед которым граф был теперь в долгу.

– Не желаете ли искупаться, Хазрат-саиб? – почтительно обратился к нему слуга, который семенил за ним следом с полотенцем и дорожным набором для бритья.

– Не сегодня, Бага Лал.

Граф Роксбери едва заметно улыбнулся, а затем все его тонкое загорелое лицо расплылось в улыбке. Его забавляло, что Бага Лал упорно обращался к нему ваше высочество, хотя уже многие поколения отделяли графа от того времени, когда его предки носили королевские титулы. Но поскольку такое обращение раздражало Молсона и Ламбертона – к ним обоим слуги-индусы относились с куда меньшим почтением, – Роксбери не стал исправлять его на более точное.

– Побреемся, Бага Лал, – произнес он на хиндустани, хотя в пути неизменно обращался к слугам только на английском. – Да работай лезвием побыстрее!

– Хазрат-саиб сегодня спешит? – заметил молодой индус, приседая на корточки, чтобы открыть кожаный чехол с бритвой. Улыбка озарила его обычно серьезное лицо. – Несомненно, он думает о красавицах, живущих во дворце раджи, хотя нам вряд ли позволят увидеть их. Как жаль! Но может быть, в честь прибытия высоких гостей раджа сочтет возможным показать их?

– И не надейся, – отозвался граф, с улыбкой наблюдая, как Бага Лал затачивает лезвие. Жемчужно-серый рассвет уже уступал место обжигающему утру. Солнце поднялось из-за гор, и река заискрилась золотыми блестками. Неожиданно граф рассмеялся. – И не надейся, тщеславный мечтатель Бага Лал! Я очень сомневаюсь, что раджа позволил бы своим женщинам принять нас, даже если бы они и не соблюдали законы purdah. Ни в коем случае, если есть хоть малейшая опасность, что жара повредит их внешности.

– Да, гарем юных красавиц – предмет гордости для любого правителя, – добродушно согласился молодой индус. Он поднял голову и мечтательно посмотрел вдаль, его темные глаза блестели. – Кто знает, а вдруг мы сумеем уговорить раджу... Что это? – Он неожиданно замолчал. Вдали на горизонте показалось облачко пыли. – Смотрите, не раджа ли послал нам почетную встречу?

– Это всего-навсего одна лошадь, – сказал граф, чье зрение было более острым, чем у слуги. Он поднялся и посмотрел туда, куда указывал рукой Бага Лал. Помолчал какое-то время, глядя на бешеную скачку, и нахмурился. – И похоже, она безумна.

– Она сбежала! – вырвалось у Бага Лала. Он тоже всматривался вдаль, прикрывая глаза от слепящего солнца. – Кажется, на ней кто-то есть... Мальчик, судя по виду. Вы видите?

– Вижу, – ответил граф, – и, если он свалится, обязательно сломает ногу.

– Или шею, если эта обезумевшая животина попадет ногой в нору суслика.

Граф прищурился:

– Полагаю, необходимо позаботиться, чтобы этого не случилось.

– Не понимаю, Хазрат-саиб. – Бага Лал нахмурился.

Но Роксбери не ответил, и, когда Бага Лал повернулся к нему, хозяин был уже далеко. Он ловко перекинул ногу через спину лошади, с которой перед купанием еще не успели снять седло. Лошадь беспокойно храпела и переступала с ноги на ногу, а затем, подчиняясь властному голосу и пяткам, понеслась галопом. Длинный лошадиный хвост, подобно знамени, развевался за ним.

– Shabash! – с гордостью воскликнул Бага Лал. – Воистину, господин – принц из принцев! И если безумному животному суждено остановиться, клянусь, господин остановит его!

– Я бы и гроша на это не поставил, – пропыхтел пожилой мусульманин, подошедший посмотреть, что случилось. – Мальчишка скачет лихо.

– Ты ошибаешься, Кулум Азар, – у Бага Лала сверкнули глаза, – и твой грош докажет это.

– Согласен, – добродушно улыбнулся мусульманин.

Они видели, как мчавшаяся лошадь резко метнулась в сторону, чтобы избежать усыпанного огромными валунами участка, и расстояние между ней и графом резко сократилось. Бага Лал довольно улыбнулся:

– Я еще могу заработать свой грош. Моему господину нужно только взять вправо, чтобы перехватить их. Проще простого, говорю тебе!

Однако графу в это самое мгновение так не казалось. Он потерял много времени на то, чтобы найти брод и перейти реку. Облачко пыли за это время значительно уменьшилось в размерах. Но лошадь под ним хорошо отдохнула за ночь, а земля была твердая и прекрасно подходила для галопа. Расстояние между ними быстро сокращалось.

Потревоженное стадо антилоп выскочило из колючих кустарников; гиена, набивающая неподалеку брюхо, на всякий случай отошла к реке. Роксбери не замечал ничего вокруг, но, когда услышал стук подков у себя за спиной, не удержался и бросил быстрый взгляд через плечо. Он с удивлением успел рассмотреть, что за ним скачет не Бага Лал и не кто-либо из носильщиков, сопровождавших отряд, а какой-то чалый мерин, которого граф видел впервые, и на спине его, низко пригнувшись к седлу, сидит молодой индус.

Роксбери хлыстом подстегнул коня и наконец поравнялся с утомившимся беглецом. Затем привстал в стременах, вытянулся, схватил поводья и резко остановил испуганную лошадь как раз в то мгновение, когда маленький всадник беспомощно вскрикнул и бессильно свалился на землю.

Граф спешился, опустился на колени рядом и осторожно повернул упавшего. Это был мальчик лет девяти-десяти, он растерянно смотрел на графа.

– Ты не ушибся? – спросил граф на родном языке мальчика.

Прежде чем тот успел ответить, рядом с ними остановился мерин, подняв густую пыль вокруг.

– Джаджи! – крикнул юноша, спрыгивая с седла.

– Я... я в полном порядке, Чото Бай, – проговорил мальчик, тяжело дыша и пытаясь сесть. – Саиб... саиб успел остановить лошадь. Он спас мне жизнь!

– Твой конь все равно уже устал и скоро остановился бы сам, – отмахнулся Роксбери.

– Только после моего падения. У меня уже не было больше сил держаться. – Джаджи закашлялся и хотел поправить чалму, но руки у него заметно дрожали. – Тукки еще молодой и глупый жеребец, – добавил он нетвердо, – и мне надо было быть с ним построже.

– Он не моложе и не глупее всадника, – произнес Чото Бай, опускаясь рядом с мальчиком и протягивая ему фляжку с водой. Алая чалма закрывала лоб юноши до самых бровей, а свободный конец прикрывал лицо, защищая от мешающей дышать пыли и оставляя открытыми только глаза. Несмотря на страшную жару, на нем был зеленый стеганый кафтан до колен с плотно застегнутыми манжетами и воротом.