Королева гимнастики, или Дорога к победе - Вера Иванова

Фигура, закутанная в шелковую шаль, была живой легендой, знаменитым тренером Национальной сборной, воспитавшей не одно поколение будущих Олимпийских чемпионок.

– Случайно. Отдыхаю в санатории по соседству, решила заглянуть. Инкогнито. Так что вы меня не выдавайте, о’кей?

И она ласково обняла двух тренеров, которых когда-то тренировала сама.

Но сохранить инкогнито знаменитому тренеру не удалось. Легенду «рассекретили». Две легкие детские фигурки, поджидавшие у выхода, ринулись наперерез:

– Екатерина Андреевна! Автограф! Ну, пожалуйста!

– Тише, тише, озорницы! Давайте ваши блокнотики, – улыбнулась «живая легенда». Она узнала девочек – это были те самые «пуговки», сенсация чемпионата, которые два дня подряд делили первое место. Достав из сумки ручку, она на мгновение задумалась и написала в каждом из блокнотиков по нескольку слов.

А потом потрепала соперниц по гладко причесанным головкам и тихо выскользнула из зала.

– А мне первой она расписалась, мне первой! Э-э-э! – торжествовала Олеся, показывая Соне язык.

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним! – как бритвой срезала Соня. Не говоря больше ни слова, она повернулась к сопернице спиной и ушла – четко, прямо, как будто сходила с ковра после выступления.

Глядя ей вслед, Олеся от досады чуть не прикусила высунутый язычок. И почему это Краснухины слова всегда так больно жалят?

«Тренируйся и выиграешь Олимпийские игры. Не сдавайся!» – чуть позже прочитала каждая из девочек в своем блокнотике. И каждая из них с благоговением погладила новый, самый ценный автограф и самый ценный на этих соревнованиях приз – размашистую роспись «Е. Шувалова».

Три года спустя

Соня

Девочка под номером тринадцать

– Красухина, я тебя тоже записала! – сообщила староста класса Даша Иволгина.

– Куда записала? – испугалась Соня – время на ближайшие недели было расписано буквально по минутам, его едва хватало на тренировки и уроки.

– На концерт ко Дню учителя. Будешь выступать! Ты же у нас чемпионка. – В голосе Даши звучал сарказм – о Сониных успехах 7«Б» знал только понаслышке, из репортажей в газетах и по телевизору.

– Я не могу, – сердито буркнула Соня.

– И почему же это, интересно?

– Мне некогда!

Даша с досадой махнула рукой и отошла. А на перемене Соня случайно услышала, как она говорила своему брату-близнецу Даниле:

– Я же предупреждала, что она откажется! Наша примадонна в своем репертуаре. Задирает нос, не хочет снизойти до простых смертных!

Слова старосты больно задели. Соня и вправду чувствовала отчуждение с классом, где у нее практически не было друзей. И все по той же самой причине под названием «художественная гимнастика». Она и сама мучилась из-за этого, а теперь оказывается, что остальные считают ее гордой и высокомерной.

Еще хуже было то, что так, наверное, думал и сам Данила. А его мнение с некоторых пор стало для Сони небезразличным…

Защекотало в носу и захотелось чихнуть – или заплакать. Но слезы – это было что-то давно забытое Соней, из той жизни, где не живет боль в ноющих от адской усталости мышцах, в рассаженных коленках и подвернутых ногах, в ушибах от упавших сверху булав. Да, это только совсем далекие от спорта люди думают, что художественная гимнастика – безобидное занятие для изнеженных фифочек. На самом деле ушибов, ссадин и шишек тут не меньше, чем в единоборствах или футболе.

Поэтому плакать Соня давно разучилась. Она сердито тряхнула головой, нахмурилась и решительно подошла к Даше.

– Записывай! Я согласна.

Даша взглянула на нее недоверчиво, пожала плечами и открыла планшет.

– Будешь под номером тринадцать. Завтра в пять репетиция!

– Завтра в пять я не смогу. И… знаешь, вот что. Никаких репетиций. Я просто приду на концерт и выступлю, о’кей? Если не устраивает, можешь вычеркнуть.

– Ну и штучка она, эта твоя Краснуха! – в сердцах пожаловалась Даша брату. – И что ты в ней нашел?

– Она не моя, и я ничего в ней не нашел! – покраснел Данила. – Нам первый раз доверили подготовку концерта, и мы должны собрать лучших в школе.

– Я не уверена, что Красухина – это лучшее, – поджала губы Даша.

– А вот судьи на соревнованиях уверены, раз присуждают ей первые места!

Впервые ссора близнецов грозила стать действительно серьезной. Оба были упертыми Тельцами, никто не хотел уступить. И поэтому они разошлись в разные стороны – как чужие. И это было совсем плохо – ведь они занимались танцами – латиной – и были партнерами.

Конечно же, Соня вскоре пожалела об опрометчивом решении. Даже и представить было невозможно, что она будет выступать на сцене перед всей школой! Да еще под номером тринадцать. Надо придумать отмазку – и срочно. Например, что тренер не разрешила – из-за того, что надо готовиться к соревнованиям…

Чтобы не врать, Соня и в самом деле рассказала о концерте тренеру. Однако, к ее удивлению, Ольга Леонидовна даже обрадовалась.

– Отличная идея! Чтобы привыкнуть к публике, тебе надо почаще выступать где угодно! Концерт – это как раз то, что нужно.

«Значит, судьба», – смирилась Соня, слово тренера – закон.

Для выступления решили выбрать композицию с обручем. Это был ее любимый предмет, хотя и с остальными она неплохо ладила и имела, как говорили специалисты, отличное «чувство предмета». Но обруч – это нечто особенное. Соня считала его кольцом, обручившим ее с гимнастикой. И к тому же форма окружности, законченная, совершенная, полностью гармонировала с ее натурой.

Полет звезды

Время до концерта пролетело незаметно, в пылу подготовки к соревнованиям Соня совсем забыла о нем и прибежала в школу незадолго до своего выступления.

Пробравшись вдоль окна за кулисы, она отдала флешку с музыкой звукооператору и, снимая с плеча чехол с обручем, обернулась к Даше.

– Где здесь можно переодеться?

– В комнате за сценой, – раздраженно буркнула Даша. Причина ее раздражения стала ясна чуть позже.

– Мало того что опоздала, так еще и обруч зачем-то притащила! – сердито выговаривала она брату, расхаживая за кулисами и нервно кусая ногти. – Надеюсь, она не собирается его тут крутить? Или еще того хлеще – кидать?! На сцене и так мало места, обруч может на публику упасть!

– Даш, успокойся! Все будет в порядке. Даже если обруч и рухнет на кого-нибудь, ничего страшного! Испугаются, потом посмеются – и всем будет весело! И будет что вспомнить! Такой драйв, – брат пытался утешить сестру, но у него не получалось – та еще больше распалялась, накручивая себя.

– Если что-нибудь случится, никогда тебе не прощу! – отталкивая руку брата, в слезах выпалила она.

Слава богу, переодеваться и гримироваться никому больше не понадобилось, и комнатка за сценой оказалась в полном распоряжении Сони. Правда, здесь было пыльно и захламлено, но ей удалось расчистить для себя пятачок. Нашлось даже и зеркало – на прислоненной к стене дверце от шкафа.

Переодеваясь, она с тревогой ощущала, как ею снова овладевает противная липкая предстартовая дрожь.

«Ну чего ты так волнуешься? Здесь же все свои», – уговаривала она себя, натягивая купальник. Но это не помогало. Наоборот, выступать перед своими казалось еще страшнее. От них не уедешь, не уйдешь, не спрячешься. Они все увидят и запомнят. И выставят самые строгие оценки.

От этих мыслей слабели колени и мелкие иголочки кололи кончики пальцев. Надо было срочно переключиться, и Соня взяла расческу и подошла к зеркалу. Прическа и макияж должны быть особенными, ведь на нее будет смотреть Данила.

Она распустила и как следует расчесала волосы. Потом собрала их в хвост – гладко, аккуратно, волосок к волоску. Затем скрутила хвост в пучок – маленький, тугой – и закрепила шпильками. Так, хорошо. Теперь сбрызнуть лаком, чтобы во время прыжков и пируэтов волосы не растрепались.

Теперь лицо. Макияж должен быть выразительным, но не вызывающим, учителя не поймут. Значит, делаем все в полтона, без нажима.

Руки привычно накладывали тон, тушь, помаду, румяна, растушевывали тени. Движения были так же отточены, как на выступлении. Ни одного лишнего мазка или нечеткой линии. Еще бы, ведь она тренировалась столько раз!

Ух! Все.

Соня выдохнула, бросила последний одобрительный взгляд на свое отражение и расчехлила обруч. Все отлично, и все будет хорошо!

Она была почти спокойна, когда выходила из комнаты. Коленки больше не дрожали, и дыхание стало ровным.

Но потом она прошла за кулисы и взглянула на сцену.

И в ужасе ахнула.

Это был конец света, полная катастрофа. Она могла предусмотреть все, кроме этого.

Она не учла, что сцена такая маленькая. Почему-то ей всегда казалось, что тут побольше места…

– Да где же она, эта твоя Краснуха? Хор второклассников уже заканчивает. Пойду потороплю ее, – волновалась Даша.