Доверено флоту - Николай Кулаков

В мае на Черноморский флот прибыл с группой работников Главного морского штаба адмирал И. С. Исаков о целью проверки фактической боевой готовности кораблей, частей и соединений. Проверки производились внезапно. Без каких-либо предупреждений и в самое различное время суток [22]представители Главморштаба вручали командирам пакеты с определенными заданиями. Ф. С. Октябрьский и я наблюдали вместе с И. С. Исаковым проводившиеся в таком порядке боевые стрельбы кораблей и береговых батарей, действия морской авиации.

Эта проверка нам очень помогла. Хотя в целом флот экзамен выдержал, недостатков, недоработок обнаружилось немало, особенно в различных звеньях флотского тыла. По этому поводу был издан строгий приказ, выявленные упущения и меры их устранения обсуждались на заседании Военного совета. Сохранившийся протокол напоминает, как остро ставился вопрос о нетерпимости к мирным настроениям, о необходимости быстро завершить перестройку всех звеньев флотского организма, в том числе и тыловых служб. Позволю себе привести несколько строк из своего выступления.

«Член Военного совета ЧФ: - Сейчас такое время, когда международная обстановка очень напряжена… Основная причина того, что мы имеем позорные промахи и недочеты, это то, что тыл не может по-настоящему перестроиться на военный лад. В тылу очень много мирных настроений… Людей, которые хотят отдыхать, которые так безобразно мирно настроены, мы переведем в «ратники третьего разряда», чтобы они не тормозили и не мешали вести нашу работу. Нам могут навязать войну каждую минуту, и мы к ней должны быть постоянно готовы…»

Еще в конце апреля мы получили приказ наркома о строительстве бомбоубежищ. Военный совет флота немедленно принял решение, которым определялись места и сроки сооружения убежищ, назначались ответственные за это люди.

Осматриваясь вокруг, приходилось по-иному взглянуть на многое, к чему привыкли за долгие годы мирной жизни. На флотских арсенальных складах, например, как и положено, имелось значительное количество снарядов, мин, причем за последние месяцы их у нас существенно прибавилось. Но часть боезапаса, особенно морских мин, хранилась на открытых площадках (с которых удобно было подавать снаряженные мины на подходившие к специальному причалу корабли). Так было заведено еще в те времена, когда опасности воздушных налетов просто не существовало. А теперь собственные наши мины таили в себе угрозу и для кораблей, стоявших в бухте, и для города. Военный совет принял решение о строительстве новых складов, были выбраны [23] надежные места для них, и дело двинулось (но заканчивать его пришлось уже в первые дни войны).

На середину июня было назначено учение Черноморского флота совместно с частями Одесского военного округа в северо-западном районе моря и на прилегающих участках побережья. О многом говорило уже само время его проведения. Обычно учения такого масштаба устраивались гораздо позже, осенью, - ими как бы подводился итог летней учебной кампании.

Учение предусматривало высадку оперативного десанта в составе стрелковой дивизии на необорудованное побережье и нанесение удара по военно-морской базе (а для другой стороны - отражение его). Подготовка велась очень тщательно. Огромный труд вложили в это контр-адмирал Иван Дмитриевич Елисеев, за месяц до того назначенный начальником штаба флота (но вообще - старый черноморец, отлично знавший этот морской театр), начальник оперативного отдела капитан 2 ранга О. С. Жуковский и весь штабной коллектив. Много и плодотворно поработало управление политической пропаганды, возглавляемое дивизионным комиссаром П. Т. Бондаренко, и отделы политпропаганды в соединениях. Сам командующий побывал чуть ли не в каждом корабельном и авиационном подразделениях.

Помню, накануне учения Филипп Сергеевич Октябрьский - он был уже в звании вице-адмирала - очень уставший, но удовлетворенный, говорил:

- Ну, Николай Михайлович, кажется, все предусмотрено. Надеюсь, не оплошаем!…

Адмирал И. С. Исаков, вновь прибывший на наш флот, осведомил Военный совет об осложнении отношений с Германией. С этим вполне согласовывались известные нам факты нарушения границы немецкими военными самолетами и другие наглые разведывательные действия зарубежных соседей.

В то же время мы не могли не учитывать известное сообщение ТАСС от 14 июня. Оно ставило нас в несколько затруднительное положение, но мы полагали, что оно имеет целью создать у заправил гитлеровской Германии впечатление, будто наша страна не замечает их внешних приготовлений. И мы продолжали призывать личный состав к повышению бдительности и боевой готовности. Об этом, в частности, свидетельствует директива командования Черноморского флота. Она требовала от командиров соединений, кораблей и частей: в пятидневный срок проверить по-настоящему боевое управление, план обороны, развертывание, режим [24] полетов авиации, выход и вход кораблей на предмет - «Готовы ли вы к войне?»{2}.

Бригадный комиссар Д. И. Корниенко из Главного управления политической пропаганды ВМФ, приехавший вместе с адмиралом Исаковым, передал устное указание: активно разъяснять личному составу агрессивный курс гитлеровской Германии, разоблачать идеологию фашизма.

Замечу, кстати, что в отдельных художественных произведениях послевоенного периода можно встретить, на мой взгляд, совершенно неверные суждения, будто сообщение ТАСС от 14 июня дезориентировало Вооруженные Силы, что в частях после этого сообщения начались массовые выезды в отпуска и т. д. и т. п. Не знаю, где могли столь недальновидно оценить сложившуюся обстановку, но на Черноморском флоте и в соседних военных округах мы не наблюдали ничего похожего. Полагаю, что все это надумано людьми, не имеющими представления о состоянии дел в войсках армии и на флоте.

О том, как оценивалась общая обстановка, в которой началось 14 июня наше учение, может дать представление такая деталь: был установлен особый сигнал, означавший, что учение прерывается и флот немедленно переходит на ту степень повышенной боевой готовности, какая будет назначена.

Повторяю: мы призвали моряков проявлять везде и во всем неослабную бдительность. Флагманам соединений и их заместителям по политчасти говорилось прямо: не исключено, что развитие событий заставит перейти от учения к боевым действиям.

Штаб руководства учением находился на плавбазе «Эльбрус». Когда мы пришли на «Эльбрусе» в Одессу, командир военно-морской базы контр-адмирал Г. В. Жуков, поднявшись на борт, доложил, что командующий войсками Одесского военного округа генерал-полковник Я. Т. Черевиченко не может встретить начальника Главного морского штаба ввиду тревожного положения на границе, не позволяющего ему удалиться от средств связи.

- Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, - пошутил Иван Степанович Исаков и предложил Ф. С. Октябрьскому и мне отправиться вместе с ним в штаб округа.

Командующий войсками округа познакомил нас с последними фактами вторжения иностранных самолетов в советское [25] воздушное пространство, с донесениями о наблюдаемом передвижении войск за Дунаем и Прутом. Ссылаясь на неспокойную обстановку у границы, Черевиченко попросил начальника Главморштаба освободить его от личного участия в учении.

Учение продолжалось по своему плану. На западном побережье Крымского полуострова был высажен десант. Адмирал Исаков дал высокую оценку действиям кораблей и высадившейся дивизии. Хорошо показали себя морские летчики, подводники.

18 июня учение закончилось, и корабли стали возвращаться в Севастополь. Однако на флоте была сохранена оперативная готовность номер два. Разбор маневров планировался на 23 июня. Адмирал Исаков объявил, что задерживаться не может, и, поручив проведение разбора Военному совету флота, отбыл в Москву.

Напряженность обстановки между тем нарастала. Это чувствовалось по ряду признаков, но у нас недоставало данных, чтобы во всем разобраться. 21 июня начальник разведотдела полковник Д. Б. Намгаладзе принес мне запись открытой передачи английского радио, где говорилось, что нападение Германии на Советский Союз ожидается в ночь на 22 июня.

Я немедленно позвонил по ВЧ И. В. Рогову, спросил, как это понимать. Он одобрил наши действия по поддержанию боеготовности и сказал, что о сообщении английского радио в Москве известно, необходимые меры принимаются.

В тот субботний вечер личному составу кораблей был предоставлен отдых. И хотя корабли оставались затемненными, город сиял яркими огнями. Улицы и бульвары заполнили празднично настроенные севастопольцы и уволенные на берег моряки. В Доме флота давали концерт артисты московской эстрады.

Выходов кораблей на боевую подготовку на следующий день не планировалось. В середине дня намечались учебные полеты в отдельных авиационных подразделениях, а ночью не должно было происходить ничего. Приняв все это к сведению, я поздно вечером уехал к семье, жившей летом в пригородном поселке Максимова дача. Оперативному дежурному по штабу флота капитану 2 ранга Н. Т. Рыбалко наказал, чтобы в случае каких-либо неожиданностей он сразу же высылал за мной машину, а уже затем звонил по телефону.