Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но все-таки позвала Крис пить утреннее молоко раньше, чем обычно.
— Молоко на столе, Крис. Иди домой.
— Через минуту.
Непривычный ответ. Обычно она с радостью бежала домой, зная, что ее ждет молоко и печенье с кремовой прослойкой, ее любимое лакомство.
— Иди сейчас, милая, — повторила я.
— Можно, Гарри придет со мной?
— Нет! — неожиданно для себя резко выкрикнула я.
— До свидания, Гарри. Жаль, что тебе нельзя пойти вместе со мной, но мне нужно выпить молока, — сказала Крис и побежала домой.
— Почему Гарри нельзя выпить молока? — потребовала она объяснений.
— Кто такой Гарри, дорогая?
— Гарри — мой брат.
— Но, Крис, у тебя нет брата. У твоих папы и мамы только один ребенок, одна маленькая девочка — ты. Гарри не может быть твоим братом.
— Гарри — мой брат. Он так говорит.
Она с удовольствием выпила стакан молока, на верхней губе осталась белая полоска. Потом потянулась за печеньем. Во всяком случае, встреча с Гарри никак не отразилась на ее аппетите!
Когда она закончила, я сказала:
— Мы сейчас пойдем в магазин, Крис. Ты же хочешь пойти со мной в магазин, правда?
— Я хочу остаться с Гарри.
— Нельзя. Ты пойдешь со мной.
— А Гарри может пойти с нами?
— Нет.
Дрожащими руками я надела шляпку и перчатки. В последнее время в доме было холодно, словно его накрыла черная тень, закрыв от ярких солнечных лучей. Крис послушно отправилась со мной, но, когда мы вышли на улицу, она повернулась и помахала рукой.
Вечером я ничего не рассказала Джиму. Я знала, что он лишь посмеется надо мной, как и накануне. Но история с «Гарри» продолжалась изо дня в день, и это стало действовать мне на нервы. Я начала бояться и ненавидеть длинные летние дни. Мечтала о серых тучах и дожде. Мечтала о том, чтобы белые розы увяли и погибли. Меня пробирала дрожь, когда я слышала веселый щебет Кристины в саду. Теперь она постоянно разговаривала с Гарри.
Однажды в воскресенье ее услышал Джим.
— У воображаемых друзей есть один плюс — они развивают речь ребенка. Крис стала говорить намного лучше, чем раньше.
— С акцентом, — вырвалось у меня.
— С акцентом?
— У нее появился легкий акцент кокни.
— Милая моя, все лондонские дети говорят с легким акцентом кокни. Он станет еще заметнее, когда она пойдет в школу и познакомится с другими детьми.
— Мы не говорим на кокни. Где она могла его услышать? Кто мог ее научить, кроме Га… — я не смогла произнести его имени.
— Булочник, молочник, дворник, угольщик, мойщик окон — продолжать дальше?
— Не нужно, — криво улыбнулась я, чувствуя себя полной дурой.
— Во всяком случае, — продолжал Джим, — я не заметил у нее акцента.
— Его нет, когда она говорит с нами. Он появляется только тогда, когда она говорит с… с ним.
— С Гарри. Знаешь, этот молодой человек начинает мне нравиться. Ты только представь — в один прекрасный день мы выглянем из окна и увидим его.
— Нет! — крикнула я. — Не говори так. Это мой кошмар. Кошмарный сон наяву. О, Джим, я больше этого не вынесу.
— История с Гарри выбила тебя из колеи, верно? — с удивлением произнес он.
— Конечно. Каждый божий день я только и слышу: «Гарри то», «Гарри это», «Гарри говорит», «Гарри думает», «Можно угостить Гарри?», «Можно Гарри пойдет с нами?» Тебе хорошо — ты целый день на работе, а мне приходится жить с этим. Я… я боюсь, Джим. Это так странно.
— Знаешь, как нужно поступить, чтобы ты успокоилась?
— Как?
— Сходи завтра с Крис к старому доктору Уэбстеру. Пусть он с ней поговорит.
— Ты думаешь, она больна… психически?
— Господи, нет! Но когда мы сталкиваемся с непонятным явлением, нужно получить профессиональный совет.
На следующий день я отвела Крис к доктору Уэбстеру. Оставив ее в приемной, я вкратце рассказала ему о Гарри.
— Довольно необычный случай, миссис Джеймс, — сочувственно кивнул он, — но далеко не редкий. В моей практике были дети, чьи воображаемые друзья становились настолько реальными для них, что наводили ужас на родителей. Полагаю, она одинока, не так ли?
— У нее нет друзей. Видите ли, мы недавно переехали в этот район. Но все изменится, когда она начнет ходить в школу.
— Вот увидите, когда она пойдет в школу и познакомится с другими детьми, ее фантазии исчезнут. Дело в том, что любому ребенку необходимо общение со сверстниками, а раз она его лишена, то сама придумывает себе друзей. Одинокие пожилые люди тоже разговаривают сами с собой. Это вовсе не означает, что они сумасшедшие, просто им нужно с кем-то поговорить. Ребенок более практичен. Ей кажется, что разговаривать с собой глупо, поэтому она придумывает себе собеседника. Я уверен, вам не о чем беспокоиться.
— Мой муж говорит то же самое.
— Не сомневаюсь. И все-таки, раз уж вы привели Кристину, я поговорю с ней. Оставьте нас одних.
Я вышла в приемную за Крис. Она стояла у окна.
— Гарри ждет, — сообщила она.
— Где, Крис? — спокойно спросила я. У меня вдруг появилось желание увидеть ее глазами.
— Там, у розового куста.
В саду у доктора рос куст белых роз.
— Там никого нет, — сказала я. Крис посмотрела на меня с недетским укором. — Доктор Уэбстер хочет поговорить с тобой, милая, — дрожащим голосом произнесла я. — Ты его помнишь, правда? Он давал тебе конфетки, когда ты болела ветрянкой.
— Да, — кивнула она и с готовностью вошла в кабинет.
Я беспокойно мерила шагами приемную. До меня доносился звук их голосов через стенку, я слышала хмыканье доктора, заливистый смех Кристины. Она с упоением рассказывала ему то, что никогда не рассказывала мне.
— С ней все в порядке, — сказал доктор, когда они вышли ко мне. — Просто у этой маленькой проказницы богатое воображение. Небольшой совет, миссис Джеймс. Не запрещайте ей говорить о Гарри. Пусть она привыкнет доверять вам свои секреты. Насколько я понимаю, вы неодобрительно отзывались об этом ее «брате», поэтому она не говорит с вами о нем. Он делает деревянные игрушки, верно, Крис?
— Да, Гарри делает деревянные игрушки.
— И он умеет читать и писать, правда?
— И еще плавать, лазать по деревьям и рисовать картины. Гарри все умеет. Он замечательный брат, — ее маленькое личико светилось от восхищения.
Доктор похлопал меня по плечу и сказал:
— Для нее Гарри — идеальный брат, У него даже такие же рыжие волосы, как у тебя, Крис, да?
— У Гарри рыжие волосы, — гордо заявила Крис. — Рыжее, чем у меня. И он почти такой же высокий, как папа, только худой. Он ростом с тебя, мама. Ему четырнадцать лет. Он говорит, что слишком высокий для своего возраста. Что значит слишком высокий для своего возраста?
— Мама объяснит это тебе по дороге домой, — улыбнулся доктор Уэбстер. — До свидания, миссис Джеймс. Не волнуйтесь. Просто позвольте ей говорить. До свидания, Крис. Передавай от меня привет Гарри.
— Он там, — Крис показала пальцем в сад. — Он меня ждет.
— Они неисправимы, — рассмеялся доктор Уэбстер. — Я знал одну несчастную мать, чьи дети придумали целое племя аборигенов, и всей семье приходилось соблюдать их ритуалы и табу. Так что вам еще повезло, миссис Джеймс!
Я попыталась убедить себя, что мои страхи напрасны, но у меня ничего не вышло. Я искренне надеялась, что когда Крис пойдет в школу, злосчастный Гарри исчезнет из ее жизни.
Крис бежала впереди меня. Она подняла голову вверх так, словно рядом с ней кто-то шел. На какое-то краткое, жуткое мгновение рядом с ее тенью на тротуаре я увидела еще одну — длинную, худую — похожую на тень мальчика. Потом она пропала. Я подбежала к ней и всю дорогу до дома крепко держала ее за руку. Даже в относительной безопасности дома — в столь жаркую погоду здесь стоял необъяснимый холод — я не выпускала ее из виду. На первый взгляд она вела себя как обычно, но в действительности она ускользала от меня. Ребенок в моем доме становился чужим.
Впервые с тех пор, как мы с Джимом удочерили Крис, я всерьез задумалась. Кто она? Откуда? Кем были ее настоящие родители? Кто эта маленькая обожаемая мной незнакомка, которую я называю своей дочерью? Кто такая Кристина?
Прошла еще одна неделя. И все время я слышала только о Гарри. Накануне первого школьного дня Крис заявила:
— Не пойду в школу.
— Завтра ты пойдешь в школу, Крис. Ты очень хочешь пойти в школу, и сама об этом знаешь. Там будет много маленьких девочек и мальчиков.
— Гарри говорит, что не сможет пойти вместе со мной.
— В школе тебе не нужен Гарри. Он… — я изо всех сил пыталась следовать совету доктора и делать вид, что верю в существование Гарри — … он уже большой. Ему четырнадцать лет, и он будет чувствовать себя глупо среди маленьких мальчиков и девочек.
— Я не пойду в школу без Гарри. Я не хочу быть без Гарри. — Она громко и горько заплакала.
- СКАЗКИ ВЕСЕННЕГО ДОЖДЯ - Уэда Акинари - Классическая проза
- Три часа между рейсами [сборник рассказов] - Фрэнсис Фицджеральд - Классическая проза
- О привидениях и не только - Джером Клапка Джером - Классическая проза / Ужасы и Мистика
- Джек Лондон. Собрание сочинений в 14 томах. Том 12 - Джек Лондон - Классическая проза
- Лаура и ее оригинал - Владимир Набоков - Классическая проза
- Парни в гетрах - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Рассказы южных морей - Джек Лондон - Классическая проза / Морские приключения
- Тщета, или крушение «Титана» - Морган Робертсон - Классическая проза
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 3 - Джек Лондон - Классическая проза
- Собрание сочинений. Т. 22. Истина - Эмиль Золя - Классическая проза