Тенепад - Мария Введенская

Следующие месяцы стали для нее настоящим испытанием. Джулиана изо всех сил старалась выбраться из ямы, в которую угодила, первым делом съехав с квартиры, которую снимал ее отец. Она перебралась в Нью-Йорк, попыталась найти работу и даже поглядывала по сторонам, цепляясь за лица мужчин, но в итоге поймала себя на мысли, что целый месяц только и думает, по каким следам Лиланд смог бы ее вычислить. Ну так, чисто гипотетически, хотя и с надеждой…. Господи, как она ненавидела это слово! Надежда. Саму его предательскую суть! Это же чушь какая-то! Ну кто… кто мог выдумать, что надежда хорошая вещь?! Она же разъедает душу, то сменяясь абсолютной безнадегой, то торжественно возвращаясь на место. И сердце просит ещё, подсаживаясь на этот наркотик, но оно не резиновое. Господи, оно же не резиновое! И в какой-то момент сердце просто рвется, как старая тряпка.

Именно надежда – пустая и безжалостная – привела Джулиану сюда за этот стол этим утром, но именно безнадега будет той, кто завершит начатое. Ее рука уже давно легла на рукоять сигмы[1]. Почему так легко купить оружие? А потом охаем, когда какой-нибудь психопат заходит в школу и начинает всех расстреливать….

Что в жизни Джулианы произошло такого, чтобы пойти на крайние меры? Как оправдать это? Да никак. Она просто не хотела больше жить! Эгоистично по отношению к близким? Но их нет. У отца новая семья, мать бросила их, когда Джулиане едва исполнилось четыре. Друзей нет, приятелей не осталось. Лиланд…. Господи, да хватит уже! Он не придет! А может быть, сей акт эгоистичен по отношению к будущему? К какому будущему, простите??? Чтобы стать улыбающимся, как блин румяный, членом общества, Джулиане, как минимум, надо пройти несколько ступеней какого-нибудь мозгорасправляющего или наоборот засирающего (кто знает) тренинга, устроиться на работу и завести приятеля… ну хотя бы собаку. Правда с ее экономическим колледжем, понятно, что за работа это будет, хотя в ее двадцать три можно получить и другое образование…. Только вот одно «но» – Джулиана та, кто она есть. А это значит, что как бы она не пыжилась, всё равно вернётся к старым вопросам, и ничего здесь не изменить, не выдавить, можно лишь убить. Вот если бы с ней постоянно находился кто-то знающий ее уклад психики и умеющий искусно направлять необузданную разрушительную энергию и манипулировать настроением, говорить то, что нужно и помалкивать, когда самое время…. Такой, как Лиланд. Но где ж его достать? Он мог бы всё изменить, но ему этого просто не надо. У Лиланда великие планы по завоеванию и порабощению чего-то там, от которых он ни за что не откажется. Очередной пленник психологической травмы….

Но не он, конечно, виноват во всем. Лиланд же не давал никаких обещаний, просто смотрел, просто выкручивал жилы и вгрызался в душу. Но это ведь ничего не значит? Романы на уровне глаз и знаков не ответственны за разрушение судеб. Вина полностью лежала на плечах Джулианы, если, конечно, эмоциональный уклад имеет смысл обвинять. Выходит, виновна в том, что существует. Она выжала себя, обесточила, превратила в невротичку с последним лучиком гребаной надежды, которой больше не могла выносить.

Интересно… – подумала Джулс, не моргая глядя на такку. – Почему растения, опыляемые мухами, так красивы, необычны и изысканы? Почему недостаточно просто нести тухлым мясом или навозом? Зачем вся эта дикая сверхъестественная красота?

И правда, для кого она? Может, для себя? Ведь эти растения всё равно получают желаемое. Они же хищники – изобретательные ловушки. К примеру, аронник пятнистый стремительно поглощает насекомое, стоит тому усесться, и раскрывается, лишь, когда опылен несчастным узником. Эстрагон обыкновенный держит насекомых всю ночь, а гиднора африканская и вовсе питается ими. Стапелия – уникальный цветок, похожий на морскую звезду с лепестками, покрытыми мягкими седыми волосками, и мухи не только с удовольствием опыляют их, но и оставляют кладку. Червивая стапелия…. Цветок с забавным и абсурдным названием «Лилия мертвой лошади» способен поднимать свою температуру ради привлечения мух. Наверное, так он больше всего напоминает еще не остывший труп.

У всех этих растений есть нечто общее – отвратительный запах и цвет преимущественно плоти. А как же такка? Попав в градацию редких созданий, она оказалась полной индивидуальностью, белой вороной. Запах падали едва уловимый, цвет – явно не мяса. Джулс где-то вычитала, что именно блеск клеток в глубине цветка привлекает насекомых. Блеск…. Столько уловок, и всё ради мух, которым не чужд блеск. Что Лиланд хотел сказать этим?

И как только эта мысль пришла к Джулиане в голову, ее зубы скрипнули от злости, потому что любая тема всё равно сводилась к одному и тому же. Она обессиленно уронила голову на грудь, и черные волосы закрыли лицо занавесом, чуть подрагивая в отрицании и немощи, в слабости воли. Хватит…. Давайте заканчивать.

Не думая, больше не позволяя себе думать, с единственной целью – выбить человека по имени Лиланд из своей головы, Джулиана вытащила из верхнего ящика пистолет, приставила ко лбу и выстрелила.

ОЛДЕН

Говорят, за миг до смерти вся жизнь успевает пронестись перед глазами. Так и есть, хотя всё-таки и с небольшим нюансом. Только лучшие кадры сопровождают человека на другой берег Леты. Прежде чем упасть на дощатый пол Олден Макнелли увидел свое беззаботное детство, проведенное здесь в небольшой деревушке неподалеку от Элгина. Увидел пятерку мальчишек, несущихся верхом во весь опор к своей мечте. Своих друзей, с которыми провел столько времени, и это был мир, кроме которого больше ничего не существовало. Весь мир… он здесь. Единственная правда, с которой потрясающе легко жить. Самая крепкая дружба зарождается именно в эти мальчишеские годы, и она честная, по-настоящему честная, ведь глаза еще не слепы, а уши не глухи. Сердце горячее и не терпит предательств. Никаких полутонов, добро и зло разделяется с одного вздоха. Всё ясно и понятно, и как говорят взрослые, беззаботно. Ну да, именно так – беззаботно, потому что детское сердце не терпит лжи. Во всяком случае, с Олденом и его друзьями дела обстояли именно так.

Они были абсолютно неповторимы. Герои девчачих снов. Шпана. Им часто доставалось, но это ничего. Такая же часть истории, которую с упоением рассказывают отцы своим детям у костра, а те слушают, поразевав рты и боясь шелохнуться, словно являются свидетелями некоего сакрального момента. Особенно ярко подобное воспринимается в кругу самих героев этих легендарных саг, но в случае Олдена такого, увы, уже очень давно не случалось…. Слишком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});