…Истина дороже! Полемические очерки - Виктор Бударин

Однако это сугубо личное авторское мнение далеко не в полной мере соответствует истине, а точнее, вообще ей не соответствует. Обратимся ещё раз к проекту 1947 года. В нём жёстко, без всяких оговорок и двусмысленностей заявлено: «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) ставит своей целью в течение ближайших 20–30 лет построить в СССР коммунистическое общество» (Выделено мною. – В.Б.). А четырьмя абзацами ниже особо подчёркнуто: «Коммунистическая партия, исходя из того, что в советской стране есть всё необходимое и достаточное для построения коммунистического общества, вдохновляет, объединяет и направляет усилия советского народа, деятельность всех организаций Советского Союза к единой цели – к полной победе коммунизма в СССР» (Выделено мною. – В.Б.)[11]. Как видим, речь идёт не о маскирующей существо дела, придуманной автором задаче «насыщать социалистическое жизнеустройство идеалами коммунизма», а о непосредственном и прямом созидании высшей фазы коммунистического общества. Для этого, мол, имеется «всё необходимое и достаточное» (о данном обстоятельстве отдельная речь впереди).

Суммируя сказанное, следует отметить явную непоследовательность автора при оценке преждевременно поставленной задачи строительства коммунизма. Дескать, в проекте все было правильно и теоретически грамотно, но Н. С. Хрущёв затем всё извратил. Комментатор почти безоговорочно оправдывает положения проекта «в последней редакции», одновременно осуждая хрущёвскую партийную Программу 1961 года. Но ведь последняя, пусть и не очень умно, но продолжила «дело», начатое проектом 1947 года, естественно-логически доведя его до абсурда.

О распределении по потребностям

Чрезвычайно широкое место отводит автор методам и формам коммунистического распределения по потребностям, а также путям их развития и распространения в ближайшие послевоенные годы. При этом допускается частичный перекос теоретического анализа в сторону проблем распределения в сравнении с проблемами производства. Но, ведя разговор о созидании нового общества, уделять чрезмерное, внимание проблемам распределения теоретически не корректно и абсолютно бесплодно. Это принципиально противоречит марксистско-ленинскому принципу жёсткого приоритета производства перед распределением. Но таков уж отчасти выбор автора, во многом отражающий недостатки самого проекта.

В связи с изложенным, приходится поначалу обратиться к специфическому вопросу, внешне, казалось бы, не имеющему отношения к затронутой проблеме. В одном из опубликованных комментаторских выпусков (см. № 97) политобозреватель поднимает немаловажный для своего времени вопрос: что нужнее и полезнее для ускоренного созидания коммунизма – понижение розничных (потребительских) цен или повышение заработной платы? Первое подразумевалось разработчиками и в той или иной мере заложено в проект 1947 года, второе – в хрущёвскую программу развёрнутого строительства коммунистического общества. Следует заметить, что абсолютизация любого из указанных путей представляет собою догматическое и весьма вредное (экономически и политически) отрицание необходимости планово осуществляемой гибкой политики цен. Хозяйственная жизнь не стоит на месте. Научно-технический прогресс в разных отраслях экономики в неодинаковой степени влияет на процесс создания стоимости (а, следовательно, и на цену) товаров. Экономическая теория гласит, а хозяйственная практика подтверждает, что наиболее рациональный метод ценообразования требует в планомерно организованном социалистическом обществе разумного и постоянного сочетания снижения цен на одни товары и относительного их сохранения (а в отдельных случаях даже их соответствующего повышения) – на другие.

Идеализируемый автором процесс массового снижения цен, который проводился в Советском Союзе в первые послевоенные годы, имел специфический характер. Он не мог быть бесконечным, как это молчаливо предусматривали авторы проекта партийной программы. Дело в том, что к моменту создания проекта снижением цен в числе других преследовалась цель привести их в соответствие со стоимостью, что было вынужденно нарушено в тяжёлые годы войны. По достижении данного предела механическое снижение цен становилось экономически бессмысленным (разумеется, если оно не диктовалось особыми политическими причинами). То же самое следует сказать и о принципе неприкосновенности цен, который (за исключением весьма узкого круга товаров) отстаивала группа Н. С. Хрущёва. Словом, цены предстояло научно регулировать, а не механически снижать, повышать или сохранять при (естественно!) обязательном неуклонном росте доходов трудящихся.

К сожалению, данный принцип был грубо нарушен во времена хрущевского реформаторства и так называемого брежневского застоя. Как это людям, слабо подготовленным в экономической науке, ни покажется странным, но неоправданно низкие цены оказались одной из причин болезненного для населения дефицита ряда продуктов (особенно свежего мяса и колбасных изделий). И напротив относительно завышенные цены на многие промтовары (качество которых не удовлетворяло потребителей не столько с точки зрения их удобства и долговечности, сколько с позиций моды) приводили к росту залежей нереализованной продукции, в то время как население гонялось за внешне более привлекательными импортными изделиями. Всё это вело к существенному сокращению доходов госпредприятий, заметному недобору средств государственного бюджета, существенно подрывало авторитет социалистической экономики.

Приходится с сожалением констатировать, что рассуждения доктора философии по данному вопросу удивляют своей экономической наивностью. Виктор Васильевич с жаром безоговорочно отстаивает обязательное требование бесконечного и по существу бездумного (никак не обоснованного проектом 1947 года) понижения розничных цен. При этом он исходит из неугомонного и частого возвращения к теме коммунистического распределения по потребностям. Такое его мнение заимствовано из проекта «третьей программы» (см. «Правда» от 9-12 сентября 2016 г. № 100). В нём непременное и регулярное снижение цен на потребительские товары оценивается «как важнейший рычаг перехода к коммунистическому принципу распределения». В связи с этим предполагалась и обязательная необходимость в кратчайшие сроки начать бесплатное обеспечение населения некоторыми видами товаров (в первую очередь хлебом). Это будто бы было предвестником постепенного, но реального перехода к коммунизму.

В связи с этим приходится напомнить, что в 1950-х и начале 1960-х годов, действительно, определённое распространение получило «бесплатное» пользование хлебом в рабочих и студенческих столовых. Оно объявлялось тогда одним из признаков непосредственного движения к коммунизму, о чём с видимым удовольствием сообщает читателю комментатор. Но на поверку никакого бесплатного потребления хлеба посетителями рабочих и студенческих столовых не было, и быть не могло. В противном случае производители печёного хлеба, муки, зерна, соли, специй, растительного масла, которым обмазываются хлебные формы, и т. п. не могли бы компенсировать свои затраты, оплачивать труд работников и получать хозрасчётную прибыль – главный источник расширенного воспроизводства, без которого невозможно хозяйственное развитие социалистического общества. Поэтому фактические расходы общественных пищеблоков на покупку и доставку хлеба включались их экономическими службами в стоимость приготовляемых блюд. Словом, введение псевдо-бесплатного хлеба в некоторых учреждениях общепита, вопреки мнению профессора, ни на йоту не приближало народ к коммунизму, нисколько не насыщало «советское социалистическое жизнеустройство чертами высшей фазы коммунистической формации».

Столь же беспочвенны, на мой взгляд, положения проекта Программы 1947 года и рассуждения Виктора Васильевича о возможном переходе к частичному распределению по потребностям таких основных продуктов питания, как мясо, сахар, овощи, жиры и др. (см. №№ 100 и 118). Ведь распределение по потребностям неизбежно предполагает бесплатное предоставление продуктов в распоряжение трудящихся. Но под созиданием коммунистического общества автор, как отмечалось выше, понимает «насыщение социалистического жизнеустройства идеалами коммунизма», т. е. фактическое функционирование реального социалистического (и к тому же не до конца, а лишь вчерне построенного) общества. Но в таких условиях переход к «распределению по потребностям» перечисленных выше продуктов грозил выродиться в не оправдывавший себя вариант с «бесплатным хлебом», но уже с весьма непредсказуемыми грубыми экономическими и политическими последствиями. Это была преждевременная, явно утопическая, прагматически бесплодная идея, оставшаяся, к счастью, благим пожеланием.