Маньяки предпочитают блондинок - Инна Балтийская

– Похоже, он боится незнакомых людей. – констатировал Митяй, и вновь вернулся к прерванному разговору. – Записывай: пятая жертва убита при чрезвычайно загадочных обстоятельствах. Дверь аудитории была заперта, ключ находился у дежурной. Тем не менее и студентка, и ее убийца сумели проникнуть внутрь.

– Что за чушь он несет? – спросила меня Ванда.

– А кому интересно читать в газетах голую правду? – вместо меня ответил Тимур. – Читатели хотят загадок и головоломок. Чем загадочнее убийство, тем оно интереснее.

– Это вы о чем? – Митяй наконец закончил бесконечный рассказ по телефону и подошел к нам. – Ого, вот это картинка! Художник, наверное, тот же, что нарисовал грозу?

– Ты тоже узнал руку мастера? – обрадовалась я. – как ты думаешь, у него все дома?

– Ты полагаешь, что, раз он рисует такие картинки, то следующим шагом станут убийства? – спросил Митяй. – По-моему, это как раз необязательно. Он свою негативную энергию – как это по-научному называется? – ну, переводит в творческую.

– Сублимирует. – подсказала я.

– Именно. – подтвердил Митяй.

В кабинет вновь вошел капитан Толокно, на сей раз с крупной, довольно агрессивно настроенной женщиной.

– Госпожа Милова, не знаете, куда подевался ваш декан? – робко поинтересовался он.

– Господин Листовин – человек очень занятой, почему он должен перед вами отчитываться? – резко спросила она.

– Вы полагаете, мы тут отдыхаем или развлекаемся? – кротко спросил капитан.

– Нет, это ваша работа. – слегка смягчила тон женщина. – Задавайте ваши вопросы.

– Это мой первый вопрос: господин Листовин сначала любезно согласился со мной побеседовать, и вдруг без объяснений развернулся и сбежал. С ним часто такое бывает?

– Он не думал, что вы захотите с ним беседовать при посторонних.

– Постойте-постойте. – насторожился капитан. – Он хотел поговорить о чем-то интимном?

– Не знаю. – женщина сурово поджала губы.

– Госпожа Милова. – в тон ей отчеканил капитан Толокно. – Совершено уже пять убийств, все жертвы – студентки вашей Академии. А вы скрываете от следствия важную информацию!

В душе суровой дамы явно происходила жестокая внутренняя борьба. С одной стороны, я была уверена, что ей до смерти хочется элементарно посплетничать. С другой стороны, похоже, она побаивалась мести декана. Наконец, она решилась:

– Если посторонние выйдут из кабинета, я с вами поговорю.

– Брысь под лавку! – прикрикнул на нас капитан. Мы послушно двинулись к выходу, даже Митяй, покачав головой, без скандала вышел в коридор. Мы встали у кругом у окна, стараясь отгородится от снующей по коридору толпы, которая, казалось, с каждой минутой все увеличивалась.

– Как интересно, как вы думаете, что за тайну она сейчас выдаст? – глаза Ванды сияли от удовольствия.

– Подумаешь, бином Ньютона! – присвистнул Митяй. – Хочешь, я тебе эту страшную тайну поведаю прямо сейчас?

– А ты откуда знаешь? – поразилась Ванда.

– Догадался. – пожал плечами журналист.

– А если догадался неправильно?

– Хочешь пари? – усмехнулся Митяй, не отрывая взгляда от пухлых розовых губ певицы. – На желание.

Я тоже хотела пари на желание, причем единственным и самым горячим желанием было тут же, на людях, отвесить подлому Золотухину порядочную оплеуху.

– Давай. – кокетливо пропела Ванда.

– Лена, Тимур, вы свидетели. – обратился к нам Митяй. – Значит, тайна такова: свежеубитая блондинка Ирина, по всей видимости, состояла с деканом в, как бы помягче выразиться, интимной связи. Короче, они сношались.

– Фу, как ты выражаешься. – сморщила носик Ванда.

– Уж извини, мы люди простые, Академиев не кончали. – усмехнулся Митяй. – В общем, когда Валерка с этой теткой побеседует, мы узнаем, правильно ли я понял ее намеки.

– Думаю, правильно, вряд ли тут может быть другое объяснение. – вздохнула я. – Но если ты такой умный, скажи, что это все означает? Почему задушена любовница декана?

– Маньяк, мэм. – пожал плечами Митяй. – Душит, гад, невзирая на занимаемые должности. Или ты считаешь, что гордое звание «любовницы декана» должно было наводить на нашего душителя ужас?

– Мы тут долго будем кучковаться? – поинтересовался Тимур. – Нам, вообще-то, репортаж делать надо.

– Можешь прогуляться по коридору. – разрешил Митяй. – Только что интересного ты там найдешь – ума не приложу.

– Зачем ты меня вообще вызвал? – разозлился Тимур. – По-моему, я тебе тут нужен, как зайцу стоп-сигнал.

– А что, мне одному пахать? – в свою очередь, возмутился Митяй. – Значит, если ЧП, только у Золотухина вечер должен быть испорчен, а остальные отдыхают! У меня, между прочим, материал не сдан, девушки не целованы, а я тут околачиваюсь! Сейчас вообще уеду, трахайся сам с этими убийствами!

Тимур резко отвернулся и, не оборачиваясь, неторопливо пошел по коридору вдаль.

– Митя, чего ты на него наехал? – удивилась я. – Он прав, если тебе его помощь не нужна, не надо было его вызывать!

– Откуда ж я заранее знал – нужна, не нужна? – стал оправдываться Митяй. Похоже, он чувствовал свою вину, но из врожденного упрямства не хотел ее признавать. – Ничего, я его сделаю соавтором своего комментария. В порядке компенсации.

Из кабинета декана вышла раскрасневшаяся тетка и капитан Толокно. Тетка, даже не взглянув на нас, куда-то унеслась, а капитан поманил Митяя пальцем. Вслед за Золотухиным в приемную ввалились и мы с Вандой.

– Эй, разговор не для чужих ушей. – нахмурился было капитан, но Митяй лишь приобнял его за плечи:

– Валерка, расслабься, я все равно им все расскажу. И не только им, а еще тридцати тысячам моих читателей.

– Ладно, черт с тобой. – хмуро ответил капитан. – Выяснилось, что убитая Ирина Савенко была любовницей декана.

Митяй торжествующе посмотрел на Ванду. Та вспыхнула и отвернулась.

– Но и это еще не все. – продолжал капитан. – Как уклончиво выразилась госпожа Милова, фавориткой декана была и одна из первых жертв Анна Жданова, та, что убита в своем подъезде.

– Ни фига себе, Казанова! – присвистнул Митяй. – Мне бы в его возрасте такую прыть! Он вообще-то женат?

– Ага, третьим браком. – усмехнулся капитан. – Его нынешняя жена Ядвига Листовина на тридцать лет моложе, двадцатидвухлетняя студентка третьего курса, пишет картины маслом. Кстати, тоже блондинка.

Глава 4

– Муля, ты знаешь такого художника, Игоря Таридиева? – спросила я назавтра в конторе.

– Как ты сказала: Таридиева? – переспросила Муля. – А я должна его знать? Может, ты имеешь в виду Кустодиева? Только он, по-моему, Иван…

– По-моему, тоже. – оборвала я. – Нет, я имею в виду третьекурсника нашей художественной Академии. Ты ведь ее не так давно закончила?

– Два года назад. – с гордостью ответила Муля. – Этот твой Таридиев, наверное, в то время только-только поступил на первый курс, откуда же мне его знать?

– А я думала, вы, художники, все друг друга знаете.

– Я стилистка. – обиделась Муля. – А вообще, конечно, я знаю в Академии многих.

– Например, декана Листовина?

– О, это наша местная легенда! – оживилась стилистка. – Любвеобильный дядечка, нечего сказать! Седина в бороду, бес в ребро. Правда, рассказывают, он такой с молодости – ни одной юбки мимо не пропускал. Правда, выбирал только юных красоток, как художник, умеет ценить прекрасное.

– А убийства раньше в Академии были?

– Да ты что, думаешь, он девушек убивает? – поразилась Муля. – Зачем? Он же их любит!

– А вдруг они перестали отвечать ему взаимностью? Вот он и решил восстановить справедливость.

– Ну, не знаю… Я слышала другие истории. Первая жена, когда он ее бросил, резала себе вены, вторая попала в психушку. Да и любовницы-студентки так просто от него не отлипали. Он обычно с очередной красоткой проводил не больше года, потом давал ей отставку и находил другую пассию. Так прежние, покинутые, его с такой силой преследовали, что двоих пришлось из Академии отчислить!

– Обычно в таких случаях отчисляют кобеля-преподавателя…

– Он не препод, а декан… Нет, вроде и такие попытки были, но весь женский коллектив Академии за него горой.

– Да, тяжелый случай. А ты сама что о нем думаешь?

– Красивый мужчина. – вздохнула Муля. – Я и сама была бы не против… Да ему блондинки нравятся, а я от природы шатенка.

– А покрасится слабо?

– Мне белый цвет не идет. – важно сообщила Муля. – Так что, Листовин точно на подозрении?

– Не знаю. – пожала я плечами. – Дело в том, что две студентки из пяти – его любовницы. А может, и остальные тоже, только мы про это пока не знаем.

– Наверное, эти блондинки – красивые девушки. Возможно, вкусы декана и маньяка просто совпадают. – предположила Муля. – А кстати, если уж хочешь побольше узнать про Академию, могу тебя познакомить с их натурщиком Аристархом.