Человек будущего. Воспитание родителей. Третья часть - Сергей Лазарев

Трасса

Полдень.

В Париже я все-таки заблудился. Взял направление на юг, проехал мимо Эйфелевой башни, полюбовался великолепной архитектурой. После этого в голове все перепуталось, и, увидев знакомое название «Бульвар Сен-Жермен», я двинулся вдоль него, рассчитывая попасть в южную часть Парижа. Бульвар закончился, и почему-то мне опять пришлось пересечь Сену. Потом я вышел на какую-то большую трассу и минут через пятнадцать увидел знакомое название – «Страсбург». Оказывается, я направлялся обратно в Германию, из которой приехал. На первом же съезде я попытался развернуться, а потом подъехал к стоящему такси. Таксист покачал головой, глядя на меня, потом объяснил:

Впереди при первом же повороте повернешь налево – и держи направление на Версаль. Когда на указателях появится название «Орлеан», поворачивай туда.

Я двинулся в сторону резиденции французских королей. Потом увидел знакомое название «Бордо». Всегда с уважением относился к этому городу, ведь это столица красных французских вин. Это тоже южное направление. Поеду туда, а там сориентируюсь.

Я был в этом городе пару лет назад, и он мне очень понравился. Великолепные, бесшумные трамваи. Все четко продумано. Никакой суеты. Все для блага человека, все во имя человека. Коммунисты этот лозунг создали, а на Западе его реализовали. И архитектура тоже изысканная, и прекрасные ресторанчики. Я купил там бутылок пятнадцать отличного «Бордо», обернул их специальной бумагой и положил в чемодан. Но не могут же быть одни только положительные эмоции. Из Франции я летел в Москву. Уже сидя в самолете, я наблюдал, как грузчики загружают багаж. У меня появилось ощущение, что я на футбольном матче. Они пинали чемоданы ногами, как заправские футболисты. До этого момента я был уверен, что мой багаж хорошо упакован. Когда, приземлившись в Москве, я получил свой чемодан, я заметил, что он весь красного цвета и мокрый даже снаружи. Раскрыв его, я просто ахнул. Впечатление было такое, будто кто-то открыл чемодан и специально колотил бутылки молотком. От них остались мелкие кусочки. «Не зря первая социалистическая революция произошла во Франции, – подумал я тогда. – Не любит народ работать. Не зря тут сейчас забастовки у молодежи. Прикрываясь лозунгом социальной защищенности, хотят больше получить и меньше отдать. Ведь, по сути, главный принцип коммунизма – глубоко языческий. Каждому – по потребностям, от каждого – по способностям. Пикантность заключается в том, что наши потребности всегда больше наших способностей, и получать люди хотят гораздо больше, чем они могут заработать. Суть коммунизма – это поклонение халяве».

Может быть, я просто запал на алкоголь. И мне дали знак, что пить надо меньше. Кто знает?

Проехав по трассе часа полтора, я вдруг понял, что ухожу на запад. Притормозил возле какого-то

мужчины – тот стоял рядом с огромной машиной. Комбайн не комбайн, но что-то связанное с сельхозтехникой. Когда я заговорил о Барселоне, француз сочувственно покачал головой:

Возвращайся назад, километров сто. Увидишь табличку «Орлеан» – поворачивай направо.

Я развернулся – и на первой же заправке приобрел карту Франции. То есть сделал то, с чего надо было начинать. Когда едешь с большой скоростью, насекомые разбиваются о стекло и оно мутнеет. «Интересно, а есть ли жидкость, помогающая смывать налет? – подумал я. – Ведь обычная вода его не берет». В магазинчике, который находился в здании автозаправки, я спросил, есть ли такая жидкость. Оказалось, что есть. Я плеснул ею на стекло, и щетки сразу же привели его в порядок. Через какое-то время я увидел наконец-то название «Орлеан».

День был великолепный. Справа и слева проплывали поля и живописные рощи. Правда, указатели здесь послабее, чем в Германии, где заблудиться невозможно. За сто – триста метров до каждого поворота – огромные щиты над трассой, четко и ясно показывающие все направления. Дороги в Германии идеальные. Во Франции тоже все хорошо. Вспомнилось выражение князя Голицына, который никогда не говорил, что вино плохое. Он говорил так: «Вино хорошее, но не превосходное». А вот в России с указателями неважно. Ощущение такое, что те, кто ставили указатели, пытались запутать всех автомобилистов.

Хаос на дорогах и в экономике происходит из хаоса в головах. Ведь до сих пор тело языческого вождя находится в мавзолее на Красной площади и захоронено по языческому обряду. Да и само слово «вождь» о многом говорит. Откуда же у большевиков появились такие пещерные, языческие представления? «Как это ни печально, – подумал я, – но взять все эти идеи они могли только в одном месте – у православной религии». Непогрешимость духовной, идеологической власти. Обещание будущего рая – только не на небе, а на земле. Исполнение всех желаний – только молиться нужно не Богу, а вождю. Коммунистический вождь – это, по сути, языческий бог, спустившийся на землю.

Русская интеллигенция 150 лет тому назад рассуждала достаточно просто. Церковь обещала всем рай, обещала всех людей сделать братьями – и верой в Бога воспользовалась, чтобы иметь миллионы крепостных и накопить колоссальные богатства. Вместо братьев получились рабы и профанация самой веры. Значит, нам не нужна вера и не нужна религия, которая не сумела объединить людей. Мы объединим людей и спасем человечество по-другому – без Бога и без церкви. Если духовное направление пришло к деградации, мы сделаем людей счастливыми через материальный аспект. Объединим людей не через религию, а через общую собственность. Коммунисты поклонялись светлому будущему, поклонялись материальному счастью – и все то, чему они поклонялись, начало расползаться и распадаться.

Европа все еще по инерции верила в Бога. Но сейчас здесь повторяется то же, что было в России 150 лет назад. Это не только ослабление религии и усиленный материализм. В результате поклонения жизни, физическим аспектам бытия медленное разрушение приняло другие формы.

Кто мог подумать, что детские мультфильмы могут убивать душу? А ведь большинство западных мультфильмов невероятно агрессивны внутри. Поклонение жизни рано или поздно заканчивается ее разрушением. Еще пятнадцать лет назад я заметил эту тенденцию и говорил, что мультфильмы могут пагубно влиять на детей. Сейчас 2009 год, и об этом уже начинают поговаривать психологи.

В детстве у ребенка закладываются стереотипы поведения, которые потом работают всю жизнь. В каждом возрасте у нас есть определенный период развития, для которого выделяется пакет энергии. И если время упущено, то человек уже никогда не научится и не создаст базовые функции. Ни один «маугли» не заговорил (речь идет о детях, которые в младенчестве оказались в среде животных, а потом были возвращены к людям). Если ребенок в детстве не общается с близкими людьми, он может превратиться в умственно отсталого, и наверстать это будет потом невозможно. Да что там дети, недавно я услышал о том, что мозг попугая соответствует уровню трехлетнего ребенка, и если с попугаем не общаться, он может сойти с ума и умереть. Коммунисты мечтали устроить всех детей в детдома, не понимая, что сама идея детского дома ущербна по своей сути. Воспитание не может быть только коллективным. Для того чтобы ребенок развивался, он должен общаться один на один с матерью, близким человеком. Через любовь и душевное тепло происходит главное обучение. Любовь, искренность, забота, жертвенность, сострадание – этому маленький ребенок должен учиться с раннего детства, иначе он потом не сможет создать семью и развить в себе социальное мышление.

Раньше девочка играла с кастрюльками, тарелочками, нянчила тряпичную куклу – и огромная, неиспользованная энергия шла на создание образа, стереотипа матери, жены, подруги. Чем активнее ребенок включается в социальную жизнь через школу, спорт и так далее, тем меньше у него остается энергии на формирование мировоззрения. Когда девочки играют с печально известными куклами Барби, у них срезаются навыки и образ матери, жены, хозяйки. Жертвенность и сострадательность тут не нужны – кукле Барби нужны дворцы и красивая одежда. Она уже взрослая, ей нужны машины, ей нужно все, что нужно взрослому. В этой кукле воплощена идея бесплодия.

То же самое разрушение наблюдается в мультфильмах. Причем почему-то целенаправленно уничтожаются высокие чувства. У героев мультфильмов отталкивающие, злые лица. Главная идея – это вовсе не сострадание и помощь друг другу, принятые в христианской литературе. Везде культ силы. Обмануть, подавить, уничтожить – вот главный мотив действующих героев. Помню, я возвращался недавно из очередной поездки. В Шереметьево, где приземлился самолет, я, ожидая машину, зашел в кафе. В этом кафе на большом экране демонстрировался мультфильм. Главный герой – общеизвестный Шрек. Как я понял, он объяснялся в высоких чувствах принцессе. Вроде бы – идиллия, вроде бы у них вспыхнули высокие чувства. И вот они, взявшись за руки, удаляются по лесной тропе. А потом он видит лягушку и решает показать свои удаль и превосходство – хватает ее и надувает, как воздушной шарик. Лягушка лопается и погибает. Зеленый уродец горделиво смотрит на принцессу, а та, вместо сострадания, делает следующее. Хватает змею, скрывшуюся в траве, и также надувает ее, как воздушный шар, только длинный, а потом перекручивает несколько раз и запускает в небо.