Программа - Грегг Гервиц

Таннино достал из ящика значок и 357-й «Смит-энд-Вессон» — любимое служебное оружие Тима — и положил все это на стол. Тим долго смотрел на значок и револьвер.

— Почему вы сначала не позвонили мне?

— Ты бы отказался. Мне нужно было, чтобы ты сначала встретился с родителями.

— Потому что Уилл Хеннинг такая выдающаяся личность?

— Нет, потому что они люди, у которых случилось настоящее горе.

— То есть вы готовы простить мне мои грехи на то время, пока даритель крупных сумм на политические нужды будет ценить мою помощь?

— Точно. И ты все равно хочешь принять мое предложение. Почему?

— Может, это прозвучит избито, Таннино, но я люблю нашу службу.

— Мне это не кажется избитым, Рэкли. Совсем не кажется.

Таннино пошарился в поисках формы заявления о принятии на работу, потом встал:

— Подними правую руку и повторяй за мной.

Сжав рукой свой 357-й «Смит-энд-Вессон» в кобуре, который оттягивал задний карман его брюк цвета хаки, Тим вошел в обшарпанное здание Ройбол, куда службу судебных приставов переселили из еще более обшарпанного соседнего здания. Здесь судебные исполнители тоже прописались временно, до тех пор, пока они наконец не переедут на третий этаж, где сейчас располагалась секретная служба. Этот переезд можно будет считать последним знаком признания заслуг приставов перед государством. Аккуратные ряды дешевых столов темного дерева с блестящими позолотой ручками и две перегородки, разделяющие комнату, совсем сбили Тима с толку. Он долго искал нужный ему проход. Ряд окон тянулся вдоль южной стены.

У Мэйбека на щеках заалели красные пятна, когда он увидел Тима. А вот Гуеррера сумел сдержать эмоции и вежливо кивнул. Дэнли нагнулся и полуприкрыл глаза рукой. Тим шел, глядя вперед, притворяясь, что ничего не замечает. За последний год он хорошо натренировался держаться отстраненно, но с достоинством. Две лучшие ищейки кинологического отдела взвизгнули, учуяв Рэкли, и завиляли хвостами, но им было приказано сидеть на месте, поэтому собаки не подбежали поприветствовать Тима. Руководитель кинологического отдела Брайан Миллер обратил внимание на поведение своих собак и встал, чтобы выглянуть поверх перегородки. Остальные приставы последовали его примеру — любопытство взяло верх над чувством такта. Несколько новых лиц явственно напомнили Тиму, как долго он здесь не был.

Со всех сторон слышался приглушенный шепот. Рэкли прошел к своему столу, на котором не было ничего, кроме выцветшей кобуры и пустого пакета из-под чипсов. Тим сел за стол и тут же скрылся от любопытных взглядов за перегородкой. С секунду он смотрел на кобуру, осознавая постепенно всю важность того факта, что ему теперь опять можно носить оружие. Он пристегнул револьвер к поясу сзади с правой стороны так, чтобы его легко можно было достать при необходимости.

Рэкли достал из заднего кармана звездочку — эмблему службы судебных исполнителей и устремил на нее невидящий взор. Он вспомнил, как вчера позвонил в сталелитейную компанию, чтобы сказать, что больше не выйдет на работу. Его работодателей больше всего волновало, получат ли они обратно униформу и дубинку. Их поведение подтверждало бессмысленность того, чем Тим занимался весь последний год.

Из задумчивости Тима вывел сильный хлопок по спине. Голос Медведя прогремел у него над ухом, мигом прервав приступ самоуничижения, которому придавался Рэкли:

— Знаешь, зачем они заключают эту звездочку в кружок?

Тим слабо улыбнулся:

— Так ее легче будет засунуть тебе в задницу, если что случится.

Он повернулся, чтобы встать, и тут же попал в крепкие и искренние объятия Медведя. До прошлого года они вместе работали в группе по поимке беглых преступников и в спецподразделении, занимающемся арестами. Медведь был на девять лет старше Тима, но относился к нему и к Дрей с огромным уважением. Медведь был типичным одиночкой с кучей приятелей и узким кругом близких людей. Однажды Тим спас ему жизнь, за что был награжден медалью. Медведь отплатил ему самой преданной дружбой, на которую был способен.

За перегородкой Дэнли пробормотал что-то, стоя у кофеварки, и Медведь бросил на него тяжелый взгляд:

— Твою мать, Дэнли! Если хочешь что-то сказать, иди сюда и скажи.

Дэнли поднял вверх размокший стаканчик:

— На самом деле, Джовальски, я просто пожаловался на то, что какой-то урод оставил тут использованный стаканчик.

Медведь немного поостыл:

— А-а.

Тим улыбнулся впервые с тех пор, как вошел сюда:

— Я очень ценю то, что ты стараешься облегчить мне возвращение.

Медведь опустился на ближайшее кресло и раскрутился на нем так, что страшно было смотреть:

— Таннино ввел меня вчера в курс дела. Я уже посмотрел сводки. Никаких следов частного детектива Катанги. Он просто в воздухе растворился.

— А девочка?

— Отработал обычный круг подозреваемых. Проверил счета Ли Хеннинг за телефон, газ, свет, воду. Все самые свежие следы ведут к квартире в Ван Нийсе. Вот адрес. Я разговаривал с управляющей. Старая карга. Ли съехала с квартиры 15 марта, залог назад не потребовала. Через два дня после ее визита домой. Адреса для пересылки почты не оставила. Никаких счетов на ее имя больше не приходило. — Медведь кашлянул в кулак, исчерпав свои запасы информации. — А что у тебя?

— Да ни черта.

— Ну, для этого ты здесь. Чтобы из полного дерьма сделать конфетку. — Медведь вытер ладонь о штанину. — Почтовый ящик до востребования зарегистрирован в почтовом отделении Сан-Фернандо — это к северу от Ван Нийса, места, где жила девушка. Если больше ничего не накопаем, можно поставить кого-нибудь следить за почтой. Хотя Таннино вряд ли станет разбрасываться людьми в самом начале расследования. Все равно шансы, что девочка там появится, очень невелики.

— Частный сыщик уже это пробовал, и ни хрена у него не вышло. Давай прибережем этот вариант на крайний случай.

Медведь пошарил рукой в пакетике из-под чипсов и испытал явное разочарование, обнаружив, что там ничего нет:

— Эти секты используют сильные способы промывки мозгов. Когда ты учился на рейнджера, у вас были занятия по контролю сознания и тому подобной чепухе?

— Да, в основном по биологической отдаче. Нас учили держать под контролем мысли, эмоции, осознавать реакцию на боль, — сказал Тим.

На лице Медведя появилось то презрительное выражение, с которым он обычно говорил о политкорректности и повышении налогов:

— Ну и как они это делали?

— Тыкали в нас иголками и засовывали зонды нам в задницы. Мы даже шутили, что по ошибке зашли в бар «Голубая устрица» из «Полицейской академии».[10]

Тогда Тима научили концентрироваться на своем дыхании, пульсе, на температуре тела. После определенного количества тренировок он мог усилием воли снижать все эти показатели, даже когда по его телу пускали несильные разряды электрического тока или втыкали иголки в кончики пальцев. На него налепляли кучу кардиодатчиков, которые подсоединялись к компьютеру. Задача Тима состояла в том, чтобы понизить свое кровяное давление — тогда с монитора компьютера пропадали розовые точки. Один из медиков объяснил Рэкли, что целью подобных тренингов было научить регулировать выброс адреналина и побороть инстинкт, побуждающий бороться или убегать в ситуациях, когда на него оказывают физическое воздействие. Они проводили с ним по четыре двадцатиминутных сеанса в день семь дней в неделю.

Когда Тим закончил этот курс, температура его тела во время всех этих манипуляций оставалась на уровне 36,6°.

— Значит, теневое правительство все-таки существует, — издевательски протянул Медведь, — позвони, если понадоблюсь. А пока пойду отлавливать придурка, который трахнул своего сокамерника, перед тем как сбежать из тюрьмы. И не забывай, наша работа не всегда бывает приятной.

Произнеся это наставление, Медведь ушел, подцепив большими пальцами ремень брюк.

Тим сидел, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Камертон включился не сразу, но зато настраивать его уже не пришлось, заработал он идеально. Тим схватился за телефон и позвонил в «Лос-Анджелес таймс» и «Уикли», попросив соединить его с рекламным отделом. Он прекрасно знал, как эти газеты пекутся о сохранении конфиденциальности, поэтому оба раза представился Ли Хеннингом и пожаловался, что с него взяли завышенную цену за объявление о продаже мебели, которое он давал несколько недель назад. К тому же они неправильно написали его имя, что окончательно вывело его из себя. Ни в одной из двух газет такого объявления не оказалось. Тогда Тим попробовал еще пару газет — без толку. И, наконец, наткнулся на нужное объявление в «Нью Таймс», еженедельнике с небольшим тиражом, который читала в основном молодежь.

— Да, вот оно, — сказал сотрудник газеты, — Ли Хеннинг, — и довольно глупо хихикнул. — Девчачье имя. Бьюсь об заклад, это ввело покупателей в заблуждение. Объявление публиковалось всего один раз. С вас должны были взять тридцать пять баксов.