Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский

он выполнял. При этом он не только заботился о воспитании и образовании детей: родственные чувства, демонстрируемые публично, создавали впечатление солидности, серьёзности и были полезны Джону Фостеру в деловом отношении.

Так, уже в раннем возрасте Аллен, как и его старший брат и младшая сестра, присутствовали при встречах деда с президентами Бенджамином Гаррисоном, Уильямом Маккинли, Теодором Рузвельтом и другими видными государственными деятелями29. В разговорах они, разумеется, не участвовали, но внимательно прислушивались к каждому слову и невольно приобщались к стилю поведения, лексикону, атмосфере жизни американского высшего общества.

Элеонора как особа женского пола, хотя и весьма юная, была особенно чувствительной к этим нравам, но и её братья впитывали их естественно и глубоко. Элеонора писала: «Женщины со всеми их украшениями и блестками и мужчины с их наградами и орденскими лентами были такими романтичными и бравыми. И действительно, чайные вечера и обеды проводились с чувством большого достоинства и грации, так что современные коктейльные вечеринки по сравнению с ними кажутся очень хаотичными»30.

Уже в ранние годы у Аллена (близкие его называли Алли) выработалась привычка наблюдать за разными людьми, начиная с родителей и заканчивая совершенно посторонними. Когда он научился писать, он стал делать заметки о людях. Когда ему было всего семь лет, дед Фостер взял его с собой на какой-то торжественный обед в Вашингтоне. Алли внимательно прислушивался к каждому слову, а вечером, сидя на кровати, записал свои впечатления в форме некого «рапорта» (правда, неизвестно кому), отметив мнение отдельных участников и своё согласие или несогласие. «Я был очень внимательным слушателем», — констатировал он через много лет31.

Это было время Второй англо-бурской войны 1899—1902 годов — войны двух бурских государств Южной Африки — Республики Трансвааль и Оранжевой республики — против Британской империи, завершившейся победой англичан. Буры были потомками европейских колонистов, выходцев из Нидерландов, которые захватили земли у чёрного населения, превращённого ими в рабов. Писатель Марк Твен, посетивший Южную Африку в конце XIX века, писал, что буры были людьми набожными, невежественными и тупыми. Видимо, так оно и было. Но буры отстаивали независимость своих республик от империалистического стремления британцев их подчинить, и на их стороне было сочувствие большинства американцев, сопоставлявших их борьбу с американской Войной за независимость от Великобритании в XVIII веке. На стороне бурских республик в войне участвовала группа американских военных. Вероятно, кто-то из них привёз за океан песенку, которую распевали солдаты-буры. В ней говорилось:

Королевская рать

Хочет землю у нас отобрать?

Наши горы у нас за спиной,

И стоим мы стеной!

Гордый бур — он упрям,

В нём трусости нет ни на грамм:

Помнит эти слова

Войско Трансваальского Льва!

(Перевод Е. Витковского)

Песня эта дошла до Уотертауна, и вначале старший брат, а затем и Алли с удовольствием её исполняли перед родственниками и приятелями. Видимо, эта песня, а также рассказы возвратившихся из Южной Африки побудили Алли написать в восьмилетием возрасте своё первое сочинение, посвящённое этой войне. Нелегко перевести на другой язык слова американского ребёнка, решившего дать собственную оценку политике, разумеется, оценку, навеянную суждениями взрослых, но всё же свою. В огромном для своего возраста сочинении, насчитывавшем более двадцати страниц, Алли писал, что «буры хотят мира, а у англичан много золота и потому они повсюду воюют против маленьких стран». Он продолжал: «Для британцев неправильно приходить и захватывать землю, потому что буры пришли раньше и они имеют право на эту землю».

Дед Фостер, которому, как и старшему брату, Аллен показал своё творение, был впечатлён и даже распорядился на его средства издать небольшим тиражом 26-страничное сочинение внука — без редактирования, со всеми грамматическими ошибками. Через годы А. Даллес в автобиографическом предисловии к своей книге об искусстве шпионажа писал: «Наиболее ранние мои воспоминания относятся к Испанской и Бурской войнам. В 1901 году, когда мне было восемь лет, я жадно прислушивался к жарким спорам моего деда с его зятем Робертом Лансингом... о том, чьё дело — англичан или буров — является правым. Я даже изложил на бумаге — в весьма решительной форме и со множеством орфографических ошибок — свои взгляды на этот счёт. Сочинение моё было обнаружено взрослыми и издано в виде маленькой книжечки, ставшей в районе Вашингтона настоящим “бестселлером”»32.

Что же касается брата Фостера, то он, уже тринадцатилетний подросток, лишь ухмыльнулся, назвав сочинение младшего брата «инфантильным»33.Эта оценка была, разумеется, справедливой. Старший брат, заботливо относившийся к Аллену, считал, что тому рано ещё совать свой нос во взрослые дела. Сложившееся в детские годы снисходительно-высокомерное отношение старшего к младшему сохранилось на многие годы, даже тогда, когда Аллен стал ответственным деятелем. В письмах, дошедших до наших дней, можно встретить немало безоговорочных поучений, требований, как следует себя вести. Элеонора писала, что Фостер вёл себя «скорее как второй отец, а не как брат»34.

В отличие от старшего брата, всегда серьёзного и спокойного, говорившего негромко, но веско, любившего цитировать огромные пассажи из Священного Писания, Аллен был открытым и дружелюбным, любил знакомиться с новыми людьми, как с подростками, так и со взрослыми. У него был в то же время вспыльчивый, взрывной характер, он легко ссорился по пустяшным поводам с ровесниками и даже старшими детьми и порой ввязывался в драки. Детские особенности оказали глубокое влияние на взрослую жизнь. Джеймс Сроудс, биограф А. Даллеса, характеризует его как «романтического и авантюристического члена семьи» и в то же время как «более беспощадного, чем его брат, и даже порой недобросовестного»35.

Оба брата в то же время с детских лет заботились о младших сёстрах, особенно об Элеоноре, которая была настолько близорукой, что медики высказывали опасение возможности наступления слепоты. Этого, к счастью, не произошло. Но, видимо, близорукость оказала влияние на характер и развитие Элеоноры, которая чуралась общества, была критически настроенной по отношению к окружающему миру, даже к религиозным догматам. Позже она, окончив авторитетный женский Колледж Брин-Мар (штат Пенсильвания), станет видной общественной деятельницей в международном масштабе, дипломатом и внешнеполитическим аналитиком, автором ряда содержательных книг, главным образом по проблемам мировой экономики. Она напишет также воспоминания о своём брате Фостере, в которых немало сказано и об Аллене (эти мемуары использованы в нашей книге).

Другие две сестры — Маргарет и Наталии — росли обычными девочками, интересовавшимися нарядами и светскими разговорами, читавшими лёгкие книжки, религиозные тексты и нравственно-поучительную литературу. Они никак не претендовали