Запределье (ЛП) - Нейл Хлоя

Фостер — лабрадор Элеоноры. Он составил ей компанию за пределами Зоны.

— «Я наняла очень приятную девушку, которая выводит его гулять, и теперь они лучшие друзья. Думаю, это настоящая любовь. Еще мне нравится очень еда. Кухни Лоукантри и Креоля имеют схожие ингредиенты, но они все же очень разные. Пожалуйста, скажите Гэвину, чтобы он вел себя хорошо и убирался в квартире, а также, что я жду, когда он остепенится и построит отношения с милой девушкой».

Лиам посмотрел на меня.

— Я точно ему ничего передавать не буду.

— И не я, — сказала я, подняв руки. — Он твой брат.

— Вот поэтому именно ты и должна ему это передать. Пока он тебе не родственник.

Я просто посмотрела на него.

Он нахмурился, но вернулся к письму.

— Где я остановился?

— На остепенении.

— Точно. «Отвечая на твой вопрос, я верю, что магия угасает. Магические предметы не имеют уже той интенсивности, которая была у них до моего отъезда. Их цвета уже не такие резонирующие, но я не уверена, это из-за того, что иссякает моя магия или их. Я все еще не знаю, как к этому относиться. Но если такова моя судьба, сопротивляться ей не буду».

Лиам остановился.

— «На этом заканчиваю свое письмо. С любовью, Элеонора».

— Магические предметы? — спросила я.

— Пара старых дистанционных пультов управления, — ответил Лиам с улыбкой. — Они несколько лет пролежали у Мозеса и за это время напитались магией. Она может различать их цвета.

Я наблюдала, как он аккуратно складывает письмо и убирает его в конверт.

— Ты думал о том, что было бы, если бы ты покинул Новый Орлеан?

Он посмотрел на меня, какое-то время обдумывая ответ, затем убрал письмо обратно в коробку.

— Я не готов сдаться. Но да, мне бы хотелось понимать, чего ожидать. Если мы покинем Зону.

Я немного разволновалась из-за того, что у него появлялись мысли об отъезде. А также из-за того, что он думал о нашем совместном отъезде, хотя в то же самое время это меня обрадовало. «Интересно, ожидает ли он от меня того же? Моей готовности покинуть Новый Орлеан?»

Я прожила здесь всю свою жизнь. Я руководила магазином, который основал еще мой прадед, похоронила здесь своего отца, когда его забрала у меня война. Мои воспоминания о нем связаны с этим местом. Иногда я даже ощущаю запах его одеколона, слышау его голос, чувствую его объятия. И даже когда снова пришла война, я смогла победить хаос, нужду и страх, потому что, пока я остаюсь здесь, какая-то его часть остаётся со мной.

«Могу ли я оставить это все позади?»

— Моя связь с городом не так сильна, как твоя, — сказал Лиам. Иронично, ведь его семья, Куинн и Арсено, жила здесь многие поколения. — К местности да, но не к городу. И я готов оставить это все в воспоминаниях.

Он скрестил руки на груди, посмотрел в сторону и нахмурился, всматриваясь в пространство, как будто что-то обдумывал или решал.

— И магия для меня не так привычна, как для тебя. Для Элеоноры. Для Бёрка. Поэтому я иногда представляю, что могло бы быть. Что, если магия — это то, что мы тоже можем оставить позади.

— Похоже, ты не оставляешь себе выбора, — произнесла я. — Я имею в виду, что, если опыт Элеоноры не уникален, ты можешь потерять свою силу или чувствительность к ней, когда уедешь.

И я сама не знаю, как к этому относиться. «Почувствую облегчение от того, что мне не придется нести это бремя? Или грусть от того, что больше не буду девушкой с даром?» когда-то я прятала свою магию, полагая, что она плоха по своей сути. Затем я стала использовать ее тайно, потому что несмотря на то, что мое отношение менялось, она все еще оставалась запрещенной. Сейчас она часть того, кем я являлюсь — плохая или хорошая. «Кем я стану без нее?»

— Это сложно, — сказала я, и он обнял меня за плечи, привлекая к себе.

— Сложно, — согласился он, затем пальцами приподнял мой подбородок, чаруя своими голубыми глазами, мерцающими золотыми искорками по краю, словно драгоценности.

— Иногда вопросы могут быть очень сложными, а ответы на них оказываются очень простыми. Иногда нам уже достаточно того, что у нас есть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он поцеловал меня, и мне захотелось на один краткий миг остаться здесь навсегда.

* * *

Поскольку у Таджи намечался отгул, мы отправились в Квартал, чтобы открыть «Королевские Ряды».

В качества транспорта использовалась Скарлет. Мы нашли ее еще до происшествия на Бель-Чейзе, красный «Форд» 1940х годов выпуска с округлыми линиями, который кто-то почти полностью восстановил, и она все еще верой и правдой служит нам. В районе заднего колеса у нее имеется полоса чернильно-черного цвета, след, оставленный огненной фейри. Но она работает как часы, и я считаю этот след еще одним ее достоинством.

Все еще было ранее утро, но в городе уже установились жара и влажность. Тихий город был подернут дымкой, как и все во Французском Квартале. После дождя по бокам улиц стояли лужи. Двое офицеров Сдерживающих, патрулирующих улицы верхом на лошадях, от чего было слышно цоканье копыт по камню и асфальту, махнули нам, когда мы проехали мимо.

Как и многие оставшиеся здания во Французском Квартале, «Королевские Ряды» — это трехэтажное здание с балконами с железными перилами на втором и третьем этажах, за которыми виднеются высокие узкие окна от пола до потолка. На балконе второго этажа вяло болтается фиолетовый флаг с золотыми лилиями, штандарт послевоенного Нового Орлеана.

Мой отец когда-то продавал дорогой антиквариат туристам и местным жителям. Тут были и немецкие часы, и французские секретеры, и английские столовые приборы. Вельвет, льняное полотно, золото и красное дерево. Теперь мы продаем сухие пайки, скотч, бутилированную воду, наборы для фильтрации, овощи и травы из городского сада. Аренда книг — идея Таджи, как и пятничные шоу в стиле «открытый микрофон». Солдаты и городские жители делятся стихами, играют на гитаре и делают все возможное, чтобы не сойти с ума в городе, которого почти не осталось.

Я открыла дверь, перевернула табличку с «ЗАКРЫТО» на «ОТКРЫТО», и мы вошли внутрь.

Полы были из твердых пород дерева, на стене висели часы с кукушкой, которые собирал мой отец. Скрипучая лестница, находящаяся у правой стены, вела на второй этаж, где я храню лишний инвентарь, и на третий этаж, где я жила до переезда на заправку. Поскольку Таджи отклонила мое предложение переехать сюда — она не хотела смешивать рабочее и личное пространство — теперь на третьем этаже она хранит антиквариат, который мы перенесли с первого, чтобы освободить место под новое помещения для встреч. Мой телекинез очень пригодился в тот день.

Я подошла к кондиционеру и включила его, а потом встала перед ним и закрыла глаза. Это была моя ежедневная медитация на радости электричества.

— Перестань эксплуатировать платный воздух, — сказал Лиам, подойдя ко мне.

— Ты мог просто вежливо попросить меня поделиться, — ответила я, прикрыв глаза, пока потоки воздуха сдували мои волосы назад.

Он приобнял меня за талию и укусил за шею.

— Тогда это не было бы так весело.

— Награда за хорошее поведение.

— Тебе всегда есть, что ответить.

— Обычно да. — И как бы в награду за ответ, он несколько раз поцеловал меня в шею. — Нам надо открывать магазин, — напомнила я ему, несмотря на то, что поджала пальцы на ногах от удовольствия.

Подумав, что у нас есть еще пара минут, я наклонила шею, отчего мой взгляд снова упал на окна. И когда у меня не получилось увидеть Роял-Стрит через стекло, я на мгновение задумалась, не Лиам ли его так затуманил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но это был не конденсат на стекле, что-то было в воздухе снаружи. Как туман, но туман не бывает цвета серы, и он не создает вибраций магии в воздухе, от которых кончики моих пальцев покалывало, словно булавкой или иголкой.

— Лиам. Снаружи.

Он, видимо, что-то услышал в моем голосе, потому что резко замер и посмотрел в окно.