Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Есть кто-нибудь?
Ответа не последовало.
Входная дверь была не заперта. Путники прошли с крыльца в небольшие сенцы и оттуда в горницу. В лица пахнуло теплом, кислым запахом свежего хлеба. Справа от входа напротив устья русской печи сидела старая женщина с распущенными седыми волосами, глядя слезящимися глазами на догоравшие угли.
– Бабушка! – громко позвала Настя.
Та повернула голову, подслеповато щурясь, осмотрела вошедших:
– А гдзе[12] Павелко?
– Не знаем. У нас лодка потекла. Мы тонули – Бог спас. Погреться да обсушиться пустите?
Старушка поднялась с низенькой скамейки, подошла к незнакомцам, оглядела каждого с головы до ног, пощупала заскорузлыми пальцами одежду:
– Музики пускай цут побудзутс, а цы красавича, – она взяла Настю за руку, – пойдзем со мной.
Лейтенант и Курт с наслаждением сели на пол у печи. Хозяйка с Настей скрылись за холщовой занавеской. Спустя несколько минут обе вышли. На Насте были надеты широкая льняная рубаха и длинный, волочащийся по полу лямошник[13]. Хозяйка прижимала к груди руками ворох мужской одежды.
– Цеперь ваша чередза, – бережно положив одежду на скамейку, продзенькала она и широким жестом руки пригласила гостей выбирать, кому что подойдет.
Дважды приглашать не пришлось. Вскоре наши герои преобразились в заправских сицкарей. Правда, у Курта на старых заплатанных брюках пояс не сходился, пришлось веревочкой половинки соединять, а на лейтенанте, напротив – штаны висели, он их лямочками вверх подтянул, да и кобура на поясе не очень гармонировала с деревенским прикидом. Но «дареному коню в зубы не смотрят». Пока Евгений Иосифович выяснял у хозяйки, что за деревня и каким путем быстрее добраться до Брейтова, Курт натянул во дворе между деревьями веревки и развесил сушиться намокшую одежду. А Настя достала из чемодана книги с тетрадями и разложила на полатях русской печи, проложив между влажными страницами лоскутки материи. Сам чемодан она прислонила сушиться к стенке печи.
Потом хозяйка пригласила всех за стол, дала каждому по ломтю хлеба из ржаной муки, перемешанной с какими-то кореньями, отрубями, лебедой, и по кружке настоянного на травах ароматного чая.
Когда гости, проглотив рассыпчатый хлеб, стали подбирать крошки, старушка извинилась:
– Не осудзите за скудзость. Все бы отдзала, дза Павелке надзо оставитсь.
– А скоро Павелка придет? – поинтересовалась Настя.
– Скоро. Немцев побьетс и вернечя. У нас в дерене все выселенчи[14], и меня цак записали. Тсрубу сломали, цоб уходзила. Я по чужим дзомам мыкалась. А гдзе меня сыночек у чужих-цо найдзетс? Кудза солдзатсу возвращатсися, как не в дзом родзной? Я четсыреса рублев компензации, цо дзали[15], проела и вернулась. Говорили, зацопит дзом, ан нет – не зацопило[16]. Господьз уберег, чтоб ждзала!
Старушка замолчала, обвела гостей глазами и, остановив взгляд на Курте, спросила:
– Тсы, касацик, не слыхал – немцев побили, чи нетс аще?
– Он глуховат немного, – поспешил за Курта ответить лейтенант. – Но скоро побьют.
– И чо этсим немцам мирно не жится? Кольки раз им пендзалей дзавали! – старушка повернулась к красному углу, перекрестилась двумя перстами на затемненный временем лик Спасителя и стала молиться. – Дза воскреснетс Бог, и разыдзутся врази Его, и дза бежатс от лица Его ненавидящии Его, яко исчезаетс дзым, дза исчезнутс, яко цает воск от лица огня, цако дза погибнутс беси от лича любящих Бога…
После молитвы поклонилась гостям: – Вы цутс покалякайтсе, а я подзустала что-то, вздзремну пару часиков, – зевнула, перекрестила рот и ушла за холщовую занавеску, где застеленный тряпками деревянный сундук заменял ей кровать.
Калякать, однако, времени не было. Лейтенант снова принял бразды правления на себя.
– Оставь это дело, – окликнул он Настю, собравшуюся было пойти к ручью полоскать посуду. – Вы с Куртом пойдете в Брейтово. Отсюда недалеко – километров пять. Маршрут объясню. Я, чтобы не тормозить вас своим костылем, останусь здесь.
– Неудобно на старушку немытую посуду оставлять. И полы бы надо подмести, и воды в рукомойник набрать, – начала было возражать Настя.
– Здесь командую я! Я решаю, кому что делать! Курт должен в кратчайший срок явиться в НКВД и сообщить о готовящейся диверсии на шлюзах. У уничтоженных им диверсантов есть сообщники в службе охраны. Имя одного известно. Не встретив в назначенный срок диверсионную группу, сообщники могут сами повредить шлюзы или скрыться и натворить других бед. Переведи Курту.
Настя перевела.
– Пусть возьмет с собой свою форму и документы. А ты найди веревку, подтяни сарафан, чтоб не путался под ногами. Книги твои с чемоданом не пропадут: вернешься – заберешь. Если за мной раньше приедут – я заберу книги и передам тебе. Даю три минуты оправиться и на сборы.
Через три минуты Курт и Настя стояли во фрунт перед лейтенантом. Тот, опираясь на костыль, тоже поднялся из-за стола, отстегнул кобуру с пистолетом и протянул немцу:
– Возьми.
Курт выставил вперед ладонь:
– Найн, найн!
– Вечереет, – пояснил лейтенант. – По дороге всякое может быть: лихих людей много сейчас бродит, и волки, отведавшие человечины, могут напасть.
Настя перевела.
Поколебавшись, Курт принял оружие.
– От этой деревни до грунтовки на Брейтово порядка километра, может, чуть больше. Идите по старой колее вдоль ручья, никуда не сворачивая. Колея неровная, местами затоплена. Хозяйка сказала, что самое сложное – Савушкин овраг, там воды по пояс. Дальше, она говорила, дорога сухая. В НКВД скажите дежурному, что вас послал лейтенант Байдер. Пусть срочно свяжутся с Переборами и передадут информацию о диверсионной группе и предателе по имени Петр из охраны шлюза. Может, еще что захотят у Курта уточнить, останься с ним в качестве переводчика и обязательно передай всем, что лейтенант Байдер ручается за благонадежность немца головой. Мое оружие пусть сдаст лейтенанту Фролову. Все понятно?
Настя перевела Курту, тот щелкнул каблуками:
– Яволь, герр лейтенант.
Евгений Иосифович поморщился:
– Не «герр», а «комрад». В СССР «герров» нет. И еще. Случится встретить на грунтовке машину или кого с лошадью, останавливайте, откажутся везти – реквизируйте. Если надо – для острастки постреляйте в воздух. Церемониться нельзя – от того, как быстро вы доберетесь до Брейтова, зависят жизни многих людей. Если вопросов нет, идите.
– У меня есть, можно? – подняв, как в школе, руку, спросила Настя.
– Валяй. – А кто за вами должен приехать?
– Объясните лейтенанту Фролову мое положение и как добраться. Пусть пошлет кого-нибудь в помощь.
– Объясню. А вы не оставляйте здесь батюшкиных тетрадей – я должна их передать одному ученому.
– Сказал ведь, захвачу. Потом обязательно найду тебя и отдам все в целости и сохранности.
– Если и мои учебники возьмете, я буду самым счастливым человеком на земле.
– Обещаю – будешь!
Настя и Курт, развернувшись и нарочито чеканя шаг, направились к двери. У дверей обернулись, улыбнулись лейтенанту и, помахав на прощание ладонями, вышли из избы.
В горнице стало тихо и пусто. Евгений Иосифович опустился на лавочку. Что будет дальше с этими в один день ставшими ему близкими людьми? Найдут ли сотрудники НКВД среди охранников шлюза человека по имени Петр? Может, Петр – это кличка, а настоящее имя изменника Никита или Осип? То, что диверсанты называли так своего сообщника, вовсе не означает, что он под этим именем работает в охране шлюза. А если не найдут никакого Петра или найдут, но не того, тогда будут мордобоем и нескончаемыми ночными допросами принуждать Курта признаться в том, что тот сам вражеский лазутчик – шпион. Возможен ли такой поворот? Возможен. Сломается немец, и девчушку вместе с ним притянут. Та по неопытности и чистоте своей ничего таить не будет – все как на ладони выложит: и про Серапиона с его плавучим монастырем, и про то, как втроем Богу молились. Надо было бы проинструктировать их обоих: объяснить, что можно говорить, а о чем лучше придержать язык за зубами.
Неожиданно в голове мелькнуло предательское: «Что же тогда будет со мной? Коммунист молился еврейскому Богу! Сотрудник НКВД отдал табельное оружие немцу! Вооружил шпиона! И все это добровольно, без всякого принуждения». В груди стало тесно, на лбу выступили капельки пота.
Евгений Иосифович встал в полный рост и, опираясь одной рукой на костыль, другой придерживаясь за стенки, заковылял к дверям. Вышел из избы, прислонился к косяку. Постоял, отдышался. Сердце понемногу отпустило. Метрах в пяти от ног тихо плескалась вода. Лейтенанту показалось, что она стала ближе к крыльцу, чем пару часов назад, когда лодка причалила к берегу. Чтобы проверить, прибывает вода или нет, он, придерживаясь за стену дома, прошел к ручью, поднял валявшуюся под ногами щепку и воткнул ее в землю на границе воды и суши. Вернулся назад. Присел на ступеньку крыльца. Смеркалось. Он запрокинул голову к небу, на котором загорались голубые огоньки звезд – манящие и таинственные, какими видятся в детстве. Хаос чувств и мыслей постепенно утих, и душу вновь заполнили тишина, внутренняя удовлетворенность, тихая радость – все то, что переполняло ее там, среди вод над Борисоглебом, после молитвы. Упавший самолет, образ Николая Чудотворца в разрушенном храме, сломанная нога, шторм, неисправный пистолет, плавучий монастырь, звон колокола, женщины, поющие древний псалом на плоту среди вод, пробоина, полузатопленная деревня сицкарей, ждущая сына старушка – все-все в уходящем дне наполнилось глубоким смыслом. Как будто чья-то заботливая рука провела через лабиринт событий с одной лишь целью – чтобы ничто и никогда уже не могло лишить его радости и тишины. В какой-то момент лейтенант ощутил себя пребывающим вне времени и пространства. Весь окружающий мир не то чтобы исчез, но как бы отодвинулся на второй план, уступая место другому, истинному миру – чистому, светлому, исполненному любви и благодарности. Разве может случиться что-нибудь плохое с теми, кто пребывает в истинном мире? Исключено! И Курт, и Настя, и Серапион, и мусульманин Равиль, и он сам, лейтенант НКВД Евгений Байдер, и приютившая его в своей избе старушка – будут жить вечно и счастливо. Потому что внешний мир, в котором рождение, смерть и разделение – всего лишь периферия необъятного внутреннего мира, в котором нет ни иудеев, ни эллинов. На глазах выступили слезы – за что мне, недостойнейшему из недостойных, такая милость?
- От истока до устья. Повесть и рассказы - Ольга Трушкова - Русская современная проза
- Прикосновения к былому - Дмитрий Красавин - Русская современная проза
- Ставка на бабочку. Из Эстонии с приветом - Дмитрий Красавин - Русская современная проза
- Ведьма - Антонина Глушко - Русская современная проза
- Идет ветер к югу - Яна Жемойтелите - Русская современная проза
- Шайтан - Роман Сенчин - Русская современная проза
- Судьбе вопреки. Часть первая. «Неудобная мишень…» - Юрий Москаленко - Русская современная проза
- Отдавая – делай это легко - Кира Александрова - Русская современная проза
- Без тебя меня не станет. 1 часть. Без пяти минут двенадцать - Алёна Андросова - Русская современная проза
- Соломон, колдун, охранник Свинухов, молоко, баба Лена и др. Длинное название книги коротких рассказов - Вячеслав Харченко - Русская современная проза