Штурмовая группа - Юрий Валин

– Батюшко Филипп Гавриилович. 38 лет. Инженер-конструктор систем кондиционирования. Разведен уже 10 лет, детей нет. Алкоголь – средне. Наркотики – нет сведений. Интимные связи – нет сведений. Склонен к депрессиям. Обращался к психологам и психоаналитикам. Отсутствует около 48 часов. Пропал из дома. Обеспокоились на работе – он ведущий специалист. На момент исчезновения – состояние 4–6В. Интересы – библиофил, велосипедный спорт.

– Ну, вряд ли он сейчас укатил по Золотому кольцу, – проворчала Мариэтта, глядя на залитую ледяным дождем дорогу.

– Кто его знает, он вроде бы еще и член каких-то туристических клубов. Но это предположительно. – Андрей сунул факс в рюкзак. – Похоже, о жизни нашего Филиппа Гаврииловича никто ничего толком не знал. Только о том, что наш инженер весьма склонен впадать в мрачное состояние духа.

Улица Ферсмана, дом 60-х годов. Район Андрей знал: дома когда-то принадлежали ведомству Академии наук, сейчас академиков плотно обступили новостройки-высотки.

В квартире участковый и координатор с оператором мирно пили кофе. Кухня была ничего себе: небольшая, но со следами недавнего ремонта. Мойка, правда, завалена грязной посудой.

– Тут с нами коллега пропавшего сидел, но его на работу вызвали, – пояснил координатор. – Собственно, о Батюшко Ф.Г. сей товарищ ничего путного сказать не мог. Разве что подтверждает, что инженером пропавший был отличным. Но квартирка любопытная.

Обиталище Батюшко действительно удивляло. Убирали здесь нечасто, но меньшая из двух комнат представляла собой чуть ли не идеальную библиотеку. И картотека здесь имелась, и свой компьютер. Стеллажи высотой до потолка занимали все свободное место. Тысячи томов по истории, биологии, но больше всего по географии.

– Интересно, наследники у него имеются? – пробормотал Андрей, листая огромный альбом карт издания 1906 года.

– Вот они – рыбки. – Мариэтта постучала лиловым ногтем по стеклу аквариума. Рыбье обиталище, в отличие от книжных полок, казалось весьма загаженным.

– Покормить бы нужно, – сказал координатор.

Они с Мариэттой под руководством оказавшегося знатоком участкового принялись кормить обитателей аквариума. Андрей с Генкой стояли в дверях большей комнаты. Здесь интересного было поменьше: диван-кровать, огромный шкаф-купе, большой новый телевизор, боксы с дисками фильмов. Слегка оживляли дизайн два велосипеда, пристроенных в углу, да какие-то обрывки фирменных пластиковых пакетов на диване.

Андрей машинально посмотрел диски – в основном документальные фильмы типа «Дикой природы» и «Мир земли». Попадались и исторические – «Открытие Австралии», «Русская Америка».

– Он еще и коллекционер-шмоточник был, – заметил Генка, открывший дверь шкафа-купе. Содержимое гардероба господина Батюшко строго делилось на две неравные части. В меньшей висели безликие деловые костюмы и скучные галстуки. Большую часть занимала походная и экспедиционная одежда: комбинезоны, куртки, ботинки шипованные, ботинки трекинговые, ботинки тропические – хватило бы на небольшой магазинчик.

– Круто, – Генка повертел шорты, отягощенные немыслимыми карманами, застежками и связками карабинов. – Такие натяни – и вперед, любая спортсменка твоя.

– Геннадий, будь добр, верни ход мыслей в надлежащее русло. Отлежался, понимаешь ли, – пробурчал Андрей, вертя в руках невесомый ледоруб – обрезиненная рукоять, великолепный баланс, на хищном «клюве» чуть ли не золотое напыление.

– Мрачное у него хобби было. – Мариэтта, усевшись на диване, копалась в ворохе изодранной упаковки. – Дядя готовился к Большому Путешествию всей своей жизни. Из Канады прикид выписывал. «Куртка-парка… последнее поколение мембран… непревзойденный уют и удобство…»

– Это он правильно, – одобрил Генка. – Погодка ныне того…

– Ага, но не настолько «того». – Мариэтта продолжила переводить этикетку: – «Комфорт от + 8 до – 72 градусов Цельсия».

– Во дают, – восхитился Генка. – Значит, при плюс 10 тепловой удар схлопочешь, а при минус 73 зазвенишь?

– Нет, тебе просто станет некомфортно. Хм, абзац какой-то, да мне уже не комфортно, – возмутилась Капчага. – Эта куртяшка стоит 1990 евро.

– Так вот чем она греет. Это же по сколько «евров» на градус Цельсия приходится? – Генка закатил в глаза. – Уф, меня в жар бросило.

– Эту парку нужно носить с теми шортами, – сказал Андрей. – Может, поработаем, коллеги?

* * *

– Натуральный баклажан этот Батюшко. – Мариэтта торопливо застегивала «молнию» куртки. – Это надо же, куда занесло.

– Зато воздух какой чистый, – бодро восхитился Генка, нахлобучивая кепи пониже.

Группа стояла на склоне заснеженного холма. Подобные сопки-холмы громоздились до горизонта. По левую руку тянулся берег моря: стометровая полоса ледяного припая, а дальше водяной простор бутылочного цвета. С моря дул ветер, хватал ледяной лапой за лицо, насмешливо и грубо мял, морозил щеки. Андрей и не помнил, когда доводилось прочувствовать такую настоящую, морозную зиму. Не выше минус 20. Судя по всему, вечер. Нет, не зима – нормальная заполярная весна. На западе еще видно бледное пятно от зашедшего солнца. Одуреть, до чего просторный и прозрачный мир. Обзор километров на пятьдесят: сопки, торосы, море, редкие пятна низкорослых деревьев. Почти веришь этому морозному горизонту. Но все-таки «Фата» – чуть меньше запахов, чуть перехлестывает неправдоподобностью красота заката. Все чуть-чуть. Но мороз-то самый натуральный.

– Двигаемся, командир? Стоять околеем. – Генка чуть подпрыгивал на месте от нетерпения.

Андрей с сомнением смотрел на цепочку следов – они уводили по склону. Похоже, пропавший Батюшко не слишком-то колебался – немного потоптался на месте и двинулся вдоль морского берега. Смысл искать инженера? Время в «Фате» – понятие относительное, но прошло более пятидесяти часов. Мог уйти далеко, тем более ночь ему как-то нужно было пережить. Замерз? Выжил? Вышел к людям или убежищу? В любом случае Отделению придется несладко. К ночи температура запросто упадет до минус 30. Полевая форма к столь экстремальным условиям не приспособлена. Померзнет воинство. С другой стороны, время еще есть, уйти можно в любой момент.

– Прогуляемся дотемна, гражданин начальник?

Андрей глянул на подругу:

– Мысли читаем, Капчага?

Мариэтта радостно кивнула: из приподнятого капюшона куртки торчала только макушка, повязанная вишневым платком, да сияли раскосые глаза.

– Знаете, коллеги, когда вы друг другу так улыбаетесь, мне хреново, – жалобно сказал Генка. – У меня депрессия к единице подкатывает. Я завистливый.

– Не ври, – сказала Мариэтта. – Тебе одной девчонки всегда мало будет. Ты – енот-потаскун, Геночка.

– Я же не виноват. Это гормоны. Я если влюблюсь, одну-единственную любить буду. С остальными только так… чтобы не обижались. Я добрый.

– Так, идите-ка вы лесом, в смысле тундрой, с такими разговорами, – сказал Андрей. – Дотемна хорошо прогуляемся. Может, инженер где-то здесь и лежит?

Снег был не такой уж глубокий. Шагалось нормально. От ходьбы агенты согрелись. Андрей только беспокоили Мариэттины «мародеры» – обувь на мороз уж точно рассчитана не была. Но подруга заверили, что, как только ноги промерзнут, она начнет «скулить и проситься на ручки».

– Слушайте, а здесь живности полно, – сказал Генка, рассматривая то и дело попадающиеся следы. – Вот бы поохотиться. Я всю жизнь мечтал. Чтобы не на двуногих и не на бешеных собак. Этих я настрелялся. Чтобы для пищи. Чтобы костер, шашлычок, супчик. Хвосты на шапку. Чтобы не просто так живой твари башку сносить.

– Понимаю, только смотри, чтобы тебе самому «котелок» не огрызли, – Андрей показал на крупные отпечатки. – Это уже не песцы.

– Ой, а там еще крупнее, – сказала Мариэтта.

Агенты полюбовались на следы. Если это и были волки, то весьма эксклюзивные. Андрей пытался прикинуть – до каких же размеров дорастают здешние хищники?

– Заповедник, блин, – констатировал Генка и достал из рюкзака «Фермера».

Андрей передвинул под курткой кобуру и помог Мариэтте с ее ненаглядным «смит-вессоном». Закрепили кобуру-приклад.

– Руки в тепле держи.

– Не волнуйтесь. Я разумно, – пообещала девица.

– Разумно будет, если я их сразу картечью угощу, – проворчал Генка.

– Еще разумнее, если мы с представителями здешней фауны вообще разминемся, – заметил Андрей.

Следы уводили вверх по склону – прошедший здесь Батюшко намеревался миновать низины, выходящие к морю. Логично, там наверняка снега по грудь. Вот только куда так уверенно двигался турист-инженер?

– Слышь, Сергеич, а эти, которые волки, похоже, его пасли, – прошептал Генка. – Вон, по обе стороны следом шли.

– Может, это позже было?

– Вряд ли. Зверюги солидные, чего им по холодным следам бегать? Как бы Маня не огорчилась.

– Вы чего перешептываетесь? – возмутилась осквернительница могил. – Я дура, да? Абзац какой-то! Думаете, если я то, что от нашего Беркута осталось, воочию не видела, так и не догадываюсь, как обгрызенные мослы выглядят?