Великая книга успеха и счастья от монаха, который продал свой «феррари» (сборник) - Робин Шарма

Несколько часов они молча кружили по запутанным, терявшимся в высокой траве тропинкам. Наконец перед ними открылась широкая, полная дивной зелени долина, по одну сторону которой высились заснеженные вершины Гималаев, подобно часовым, стерегущим чуткий сон своих полководцев. С другой стороны долину ограждал густой сосновый лес, очаровывающий своей таинственностью.

Мудрец с улыбкой взглянул на Джулиана и ласково молвил: «Добро пожаловать в Сивану – оазис просветления!»

Вниз в долину вела тонкая, едва различимая в траве тропка. Горный воздух был напоен вечерней свежестью. Джулиан полной грудью вдыхал запахи сосновой смолы и сандала. Чтобы дать отдых уставшим от долгого пути ногам, он снял обувь и шагал босиком, наслаждаясь прохладой мягкого мха, выстилавшего их путь. Пышные россыпи орхидей и других ярких диковинных цветов, щедро разбросанных по этому великолепному лесному уголку, ласкали взгляд.

Уже слышались тихие голоса, доносящиеся порой из сердца долины – они успокаивали и услаждали слух. Джулиан молча следовал за мудрецом, поражаясь необыкновенной красоте удивительного места. Спустя четверть часа они спустились в долину. Перед Джулианом открылась картина, поразившая его до глубины души. За всю свою бурную, полную самого разнообразного опыта жизнь, он не видел ничего подобного. Сивана представляла собой маленькое селеньице, в котором все жилища, казалось, были сплетены из роз. В центре селения стоял миниатюрный храм – наподобие тех, что Джулиан видел в Таиланде и Непале. Только сиванский храм был сооружен не из кирпичей и резного дерева, а из лиан и листьев всех оттенков зеленого. Вершину его украшали белые, пурпурные и розовые цветы. Храм окружали небольшие домики, сплошь оплетенные розами. В этих скромных, но прекрасных домах и жили мудрецы Сиваны. От восторга и удивления Джулиан потерял дар речи. Наконец он увидел и самих обитателей. Они все были очень похожи на йога Рамана (так звали его немногословного спутника, который, как выяснилось, и был старейшиной и главой монашеской общины). Все население этого райского уголка отличала необыкновенная молодость. Они двигались легко и грациозно, но вместе с тем горделиво и уверенно. Джулиан отметил их сдержанность: вероятно, они не любили нарушать молчаливую гармонию, царившую здесь. Люди занимались своими делами, лишь изредка обмениваясь короткими негромкими фразами.

Мужчин в Сиване Джулиан насчитал не более десятка. Как и Раман, они носили пурпурные балахоны с темно-синими капюшонами. Казалось, появление Джулиана их не удивило: они встретили его спокойными дружелюбными улыбками. Джулиан не знал, чему более изумляться: их потрясающей физической форме или же их умиротворяющей безмятежности. Казалось, здесь никто никогда не знал, что такое стресс и суета – проклятье современной цивилизации. Хотя монахи почти никогда не встречали пришельцев из внешнего мира, никто из них не бросил своего занятия ради Джулиана. Его приветствовали лишь легкими кивками – и это все, чего удостоился гость, с трудом отыскавший их в затерянном горном краю.

Женщины Сиваны очаровали Джулиана с первого взгляда. Он невольно залюбовался их хрупкими фигурами, облаченными в нежно-розовые сари из тончайшего шелка, их прелестными темноволосыми головками, увенчанными белоснежными лотосами. В их ловких, расторопных движениях не было и следа суматохи, свойственной людям Запада. Одни женщины украшали храм: видимо, шла подготовка к какому-то религиозному празднику. Другие вносили туда связки хвороста, третьи расстилали вокруг храма яркие тканые коврики. Своим делом они занимались радостно и спокойно, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг.

Но самое большое впечатление на Джулиана произвели лица обитателей Сиваны. Они наглядно доказывали, какие необычайные возможности таит в себе их образ жизни. Джулиан догадывался, что все они уже переступили порог зрелости, однако от каждого веяло обаянием юности. Глаза светились энтузиазмом молодости, а в лицах было что-то ангельское. Ни на одном лице Джулиан не заметил и намека на морщины, а в иссиня-черных волосах – ни единого седого волоска. Как ни старался, он так и не смог разглядеть в этих людях хотя бы каких-то признаков старения. Реальность походила на сон. Его угостили свежими плодами, которые, как он узнал позже, составляли секретный рацион, влияющий на уникальные физические данные жителей Сиваны. Раман пригласил его пожить в своей маленькой хижине, наполненной благоуханием цветов. Небольшая низкая кровать с лежащим на ней новеньким блокнотом составляла скромное убранство этого цветочного жилища.

Никогда прежде Джулиан не видел ничего, подобного Сиване. И тем не менее, он чувствовал себя так, словно вернулся домой после долгих странствий. Лишь здесь он понял, что такое утраченный рай, и какая дивная радость ждет всякого, кто вновь обретет его. Это маленькое селеньице, сплетенное из диких роз и экзотических цветов, вовсе не казалось ему чужим. Сердце подсказывало – здесь он свой среди своих, пусть и на короткое время. Именно здесь суждено было вновь разгореться тому огню, что освещал его жизнь до тех пор, пока его не затмила карьерная гонка и жажда мирской славы. Здесь, в укромном оазисе просветления, окрепнет и возрастет его дух. Джулиан стал одним из жителей Сиваны. И все еще было впереди.

Глава пятая

Ученик великих мудрецов

Грезы великих мечтателей никогда не сбываются – их наследуют другие.

Альфред Л. Уайтхед

…Я взглянул на часы: около восьми, а я так и не подготовился к завтрашнему выступлению в суде. Какой же мелкой показалась мне вся эта рутина по сравнению с удивительной историей странствий экс-чемпиона судебных сражений, в корне изменившего свою жизнь благодаря встрече с мудрыми йогами Сивана! Но как же он преобразился! Быть может, думал я с робкой надеждой, и мне удастся овладеть секретами вечной молодости и гармонии? Слушая Джулиана, я остро осознал, что мое собственное бытие никак не назовешь осмысленным и полноценным. Мой дух давно жаждал обновления, ведь уже много лет я выполнял свои обязанности лишь по привычке, мое стремление ко всему новому давно погасло. Пока я был молод, любое, даже самое мелкое дело, если оно содержало что-то новенькое, увлекало меня. Теперь же моя жизнь стала скучной и однообразной. Кто знает, может, и для меня настало время перемен?

Джулиан словно читал мои мысли. Не желая задерживать меня и в то же время понимая, какой жгучий интерес я испытываю к продолжению его рассказа, он заговорил быстрее.

Уже через несколько дней он стал в деревне своим. Жадно впитывал знания, которыми с ним щедро делились монахи. Его острый ум, природная проницательность и бойцовский дух, выкованный в сложнейших судебных боях, снискали уважение и любовь всей общины. Для монахов он стал больше, чем учеником – он стал их братом, равноправным и уважаемым членом их небольшой семьи.

Джулиан страстно желал как можно скорее овладеть тайным знанием о скрытых возможностях тела и души, научиться расширять сознание и контролировать дух. Он ни на шаг не отходил от йога Рамана и все часы бодрствования проводил в занятиях. Рамана он воспринимал даже не как учителя – глава общины стал для него отцом, хотя был немногим старше самого Джулиана. Чем больше Джулиан узнавал его, тем больше преклонялся перед многовековой мудростью, хранителем которой был старейшина. Его поражало внимание Рамана и то, как он заботится, чтобы ни одна крупица драгоценного знания не ускользнула от бывшего адвоката.

Они начинали заниматься еще до того, как первый луч солнца позолотит верхушки Гималаев. Раман делился с Джулианом откровениями о смысле бытия, обучал его древним методам, позволяющим наполнить жизнь силой, здоровьем и творческим духом. Джулиан постигал принципы долгой, счастливой жизни, не знающей старости и болезней. Он с удивлением узнал, что эти практики, ныне известные лишь посвященным, когда-то были доступны каждому. Основой же всего являются два качества, без которых существование человека никогда не придет к гармонии. Это умение владеть своими чувствами и ответственность за свои поступки и решения. Только они дают человеку возможность избежать разрушающего влияния внешнего мира.

Дни летели за днями. Джулиан жил в общине уже несколько месяцев. Постепенно он начал ощущать силу собственного сознания. Эта сила давно дремала в нем, ожидая, когда мощный импульс стремления к высшей цели пробудит ее для действия. Но не все время было отдано практическим занятиям. Бывало, что Джулиан и Раман целыми днями сидели где-нибудь на краю долины, созерцая рассветы и закаты. Или же медитировали в каком-нибудь укромном уголке. Иногда они удалялись в сосновую глушь и подолгу гуляли, беседуя о возвышенном.

Первые изменения в себе Джулиан заметил уже спустя три недели своего пребывания в Сиване. Сначала Джулиан стал замечать красоту самых обыденных вещей, таких как звездное небо или капли росы на паутине. Он с радостью открывал прекрасное там, где раньше его совсем не замечал. Эти открытия складывались в глобальные перемены его мировоззрения. Всего через месяц после того как он впервые стал использовать древнюю мудрость на практике, Джулиан почувствовал тот совершенный покой, что так поразил его при первой встрече с мудрецами Сивана. Ему сопутствовали энтузиазм, здоровье и прекрасное расположение духа. Каждый новый день приносил новые знания и впечатления.