Волк. Юность. - Виктория Гетто

— Потерпи секунду.

Беру приготовленный заранее широкий ремень и пристёгиваю девушку за талию к стулу. Теперь, если что, быстро вскочить она сможет. А бережёного, как говорится, Высочайший бережёт. Застёгиваю пряжку сзади спинки, чтобы та не смогла дотянуться незаметно, затем распутываю её руки. Ооли опять шипит от боли, потому что сейчас кровь тысячами иголок приливает к кистям, затем начинает яростно массировать запястья непослушными пальцами. Подвигаю к ней тарелку, беру половник и наливаю ей густого мясного супа. Кладу ложку:

— Ешь. Потом будет второе.

Беру кастрюлю с жарким, ставлю на печку, слегка подогреться. Сам отхожу к кровати, сажусь на неё и наблюдаю за пленницей. Саури жадно ест. Да. Голодна. Даже очень. Ну, пусть питается. Вряд ли она что предпримет, пока не закончит… Достаю из-под койки свой чемоданчик, открываю, окидываю взглядом сплошное поле инфокристаллов. Моя коллекция древней музыки… Беру первый попавшийся, вставляю в гнездо проигрывателя… Грустная мелодия на неизвестном мне языке, хрустальный чистый женский голос… Краем глаза вижу, как девчонка при первых аккордах резко вскидывает голову, с неким любопытством глядя на меня. Потом опять начинает есть… Так. Звуковой фон обеспечил, теперь надо двигаться дальше… Извлекаю на свет божий аптечку. Открываю. Непонятный звук привлекает моё внимание — саури застыла с открытым ртом, глядя на меня.

— Чего? Ешь, давай! Остынет, будет не вкусно.

Снова торопливо принимается орудовать ложкой, опустив свои серые раскосые глаза. Ну, не раскосые. Просто они, глаза, больше, чем у людей. Потому и кажутся слегка косыми. Я же пробегаю взглядом содержимое ящичка. Так… Бинты. Пластыри. Полевые сшиватели. Гели. Складные иммобилайзеры. Различные препараты. Выдёргиваю восстанавливающий ткани биогель, затем плоскую пачку с биологически активным бинтом. Хватит. Всё равно ещё не решил, что делать дальше с пленницей. Оп-па… Про жаркое то я забыл! Торопливо метнулся к печке, сорвал с неё шипящую и булькающую кастрюлю, плюхнул на стол.

— Съела суп? Держи второе!

Снова наваливаю ей в опустевшую тарелку тушёной коровятины. Затем наливаю в чистую чашку натты, пододвигаю к ней, возвращаюсь на кровать. На этот раз саури ест не так торопливо, как первое. Понятно почему — уже кое-что есть внутри. Но, тем не менее, орудует той же ложкой, которой ела суп, лихо, время от времени делая небольшие глотки из кружки горячего напитка. Даже жмурится иной раз от удовольствия, становясь похожей на большого котёнка. Но я то знаю, как они могут быть смертоносны в следующее мгновение.

Наконец девчонка удовлетворённо откидывается на спинку стула, довольно вздыхает, отдуваясь от сытости, и я, поднявшись с кровати, приближаюсь к ней с бинтом в руке и флакончиком геля:

— Давай свою конечность. Будем лечить.

Она смотрит на меня странным взглядом. Ну, не разбираюсь я в эмоциях саури. Затем произносит:

— Будешь меня…

Вдруг рывком дёргается, выпрямившись, прыгает. Но неудачно. Стул всё же довольно тяжёл, и девушка цепляется за стол, который со звоном летящей с него посуды, переворачивается. Но тут уж я не плошаю, и в следующее мгновение наваливаюсь на неё сверху. Вес моего тела слишком тяжёл для неё, она хрипит, но вцепляется острыми мелкими зубками мне в правую кисть. Со всего маха отвешиваю самке оплеуху, та на мгновение теряется, и тогда мне удаётся выдернуть руку из её челюстей.

— Ах ты, зараза!

Не сдержавшись, зло ору я по-русски, и странное дело, бьющаяся подо мной саури затихает. Потом, кое-как набрав воздуха в грудь, спрашивает:

— Ты — землянин? Из Империи?

И что характерно, спрашивает она на русском. И практически без акцента…

Глава 2.

…И тут я расслабился, что крайне непозволительно. И получил ослепляющий удар по глазам. Хлёсткий, безжалостный. И очень болезненный, кстати… А потом услышал хруст собственной плоти, прорезаемой чем-то острым. Но саури не выпустил, сослепу вдавил ей локоть в мягкую грудь, девчонка пискнула, и отрубилась. Ну а я, естественно, свалился с неё, заливаясь слезами. Хвала Высочайшему! Не ослеп. Что-то вижу. Кое-как смахнул влагу с ресниц, через мутноту слёз различил её тело перед собой, а потом завопил, что оставалось сил:

— Ко мне!

И только тогда отключился окончательно…

…Первое, что я понял, когда очнулся, так это то, что лежу в постели, и бок у меня замотан какими то тряпками. Идиоты! Впрочем, нет. Всё верно. Поступили, как полагается в эти времена. Открыл глаза — рядом сидят двое: Грам с бледным лицом, и Юрика. Такая же белая, как снег на улице. Ох и больно! Бок просто жарит! Прислушался к себе — точно, заражение. Чем же она меня так, интересно? И где саури сама?

— Грам…

Хрипло. С трудом вытолкнул я слова через запёкшиеся губы. Парень встрепенулся, на лице вспыхнула надежда:

— Сьере граф, вы живы!

— Жив… Пока… Там, под кроватью белый ящик с алым крестом… Дай его сюда…

Не раздумывая ни секунды, тот нырнул вниз и выудил наружу то, что я просил.

— Открой.

— Как, сьере граф?

Еле шевеля пальцами, нажал на клавишу. Пружина защёлки сработала, как и полагается. Нащупал универсальный антидот — нужно остановить заражение. Я уже догадался, что это было. Болван! В комбез самки вшита спица с ядом!.. Через мгновение мне стало легче. Причём настолько, что регенерин я вкатил себе уже не морщась и не делая титанических усилий. Сразу зачесалось в боку. Препарат начал действовать почти мгновенно.

— Дай воды.

— Но… Сьере граф… Вам же нельзя!

Усмехнулся:

— Теперь можно.

Чего я не ожидал, так это реакции проснувшейся от наших голосов Юрики — баронесса с плачем распростёрлась у меня на груди. Пришлось нежно её прижать к себе и погладить по голове, по пушистым волосам… А вот и вода! Восхитительно прохладная, вкусная, невероятно чистая!.. После того, как я осушил три кружки подряд, мне стало совсем хорошо. Даже чесаться стремительно восстанавливающиеся ткани стали гораздо меньше. Впрочем, спица саури представляет собой узкое плоское лезвие, и не рвёт ткани тела, а просто их раздвигает. Так что внутри особо ничего страшного нет. Если бы не яд… А тот действует всегда по разному, когда мгновенно, когда и наоборот, взывает длинную мучительную смерть. А фиорийка плачет. Не слишком ли пылкие чувства я у неё вызываю? Хотя могла и действительно влюбиться…

— Где…

Грам понял. Показал на клетку. Та на этот раз была не закрыта. В смысле — сверху. Саури, плотно обмотанная верёвками, скорчилась внутри.

— Не били?

Советник пожал плечами:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});