Пуля из прошлого - Николай Леонов

А за Наташей никто не следит, и с этими змеюками она сталкивается только в курилке, а потом опять возвращается к себе. Спасибо Артуру Дмитриевичу, что поместил ее сюда! Но почему он все-таки так смотрел на нее сегодня?

Наташа подошла к столику и машинально воткнула шнур от электрического чайника в розетку. Все время, дожидаясь, пока он закипит, вспоминала взгляд Артура Дмитриевича и его слова. Блин, она плохо помнила, что именно он говорил, потому что перед этим болтала с Сашкой и думала об Андрее… Нет, все же Андрей прав: нужно быть бдительнее!

А может, позвонить ему сейчас, рассказать о своих подозрениях? Нет, нельзя. Андрей категорически запретил обсуждать это по телефону. Нужно доверять ему – он старше и мудрее, и он очень ценит справедливость. Поэтому Наташа и поверила, что Артур Дмитриевич действительно не должен оставаться безнаказанным. Пусть получит за свои делишки! Наташе его ничуточки не жалко. Ради Андрея…

Рука невольно потянулась к телефону, но Наташа заставила себя отдернуть ее. Андрей не разрешал звонить ему во время рабочего дня, говорил, что на его работе это запрещено. Не нужно его подводить. Да и что звонить, если сегодня они все равно не увидятся?

Наташа вздохнула, насыпала себе в чашку кофе и залила подоспевшим кипятком. Долго мешала сахар, снова улетев в своих мечтах далеко-далеко. Потом заставила себя выпить кофе, чтобы взбодриться, и собралась честно приняться за работу, порученную ей Артуром Дмитриевичем. Работу действительно лучше сделать, а то себе дороже.

Но едва она взялась за мышь, предварительно написав Сашке, что «зануда-шеф достал пашу́ как лошадь», как зазвонил ее телефон. Наташа едва не подпрыгнула на стуле: это была мелодия Андрея! Она специально поставила на его звонок – это была ее любимая песня, символизировавшая, как ей казалось, их отношения.

– Але! – стараясь вложить в голос как можно больше нежности, пропела она.

– Привет! – От голоса Андрея, такого родного, всегда веселого, нежного и чуть насмешливого, Наташа почувствовала, как у нее непроизвольно начинают слабеть коленки. – Что, шеф успел сильно достать?

– Нет, не сильно, но успел, – ответила она. – Давай лучше не будем о нем говорить.

– Давай, тем более что сейчас нам говорить некогда. А вот в обед мы с тобой можем классно пообщаться.

– Правда? – обрадовалась Наташа.

– Да, у меня будет свободная минутка, так что подходи в свое любимое кафе, – торопливо проговорил Андрей и добавил: – Все, Тусь, я закругляюсь, целую, зая, до встречи!

Связь прервалась. Наташа немного посидела с трубкой в руке, прислушиваясь к гулко колотившемуся сердцу, потом вскочила и закружилась по кабинету.

Ур-ра! Они сегодня увидятся! Выпалив десятикратное «спасибо» неизвестно кому, она счастливо рассмеялась.

– Свиридова, вы с ума сошли?!

На пороге стояла юрист Коновалова и неприязненно смотрела на выделывавшую танцевальные па девушку. Наташа, которая не только не любила Коновалову, но и побаивалась ее, неожиданно холодным и резким тоном проговорила:

– А почему вы, Жанна Юрьевна, вламываетесь в мой кабинет без стука? Вас никто не учил вежливости?

– Что?! – У Коноваловой, кажется, очки поползли на лоб.

– Что слышали, – еще более холодно продолжала Наташа. – В следующий раз потрудитесь, пожалуйста, стучать, иначе я буду вынуждена поставить этот вопрос перед Артуром Дмитриевичем.

Коновалова, оторопев от такой наглости, кажется, забыла, зачем вообще сюда пришла. Не сказав ни слова, она вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. Наташа хохотнула и показала язык, затем повернулась к висевшему на стене зеркалу. Ей понравился ее новый взгляд – спокойный и уверенный. Раньше она не была такой. Наверное, это передалось от Андрея. Что ж, пусть все видят, какая она – сильная и решительная женщина!

Уже потом, в курилке, Танька Комарова возбужденно рассказала ей, что Коновалова вернулась в бухгалтерию со сногсшибательной новостью: Артур Дмитриевич взял Свиридову себе в любовницы, и она сразу же обнаглела. Это никого особо не удивило: все знали, что шеф давно заглядывается на молоденького менеджера. При этом Танька поглядывала на Наташу изучающее, словно ждала, что она ей признается. А та только загадочно улыбалась, ничего не подтверждая и не опровергая.

Коновалова, кстати, после этого эпизода стала держаться с ней куда почтительнее. И это Наташе тоже понравилось. Выходило, что они будто поменялись местами: теперь Коновалова побаивалась Наташу, видимо, опасаясь, что Свиридова нажалуется на нее Артуру Дмитриевичу и тот попросту уволит Жанну Юрьевну.

«Теперь все пойдет по-другому! – думала Наташа, крася губы перед обеденным перерывом. – Все, все! Теперь я буду счастливой!»

С работы она ушла на семь минут раньше положенного. Ее совсем не волновал возможный гнев Артура Дмитриевича, который, вообще-то, пока ни сном ни духом не подозревал, что его записали в любовники и покровители Наташи. Она думала только о том, что через несколько минут встретится с Андреем. Встретится в кафе «Бумеранг».

Глава вторая

Гуров поднял голову от пухлой папки и посмотрел на часы. Обеденный перерыв давно закончился, а Станислав еще не вернулся.

«Основательно отобедывает, однако», – усмехнулся он про себя.

Встал, потянулся и сделал несколько упражнений для разминки, почувствовав, как затекла шея от сидения в одном положении. Некстати вспомнилось, что ему уже не двадцать лет, но Гуров досадливо отогнал эти невеселые мысли. Вроде прекрасно понимал, что ни одному человеку на земле не удается избежать старости – ну, разве что если не умрет в юном возрасте, – а вот, видимо, внутренне не мог смириться с мыслью, что это коснется и его самого.

Лев невольно позавидовал Станиславу: вот этот никогда не унывает! А если и ворчит, то больше для отвода глаз, чтобы лишний раз подчеркнуть, как много он делает. Гуров не знал, что несколько минут назад его лучший друг точно так же завидовал ему самому, его аккуратности и внутренней дисциплине. Зависть эта не была черной, Гуров и Крячко слишком давно дружили, слишком хорошо знали достоинства и недостатки друг друга, чтобы всерьез испытывать какую-либо неприязнь. Наверное, жара все-таки отражается на настроении не лучшим образом.

«А действительно жарко», – с удивлением подумал Лев, ощущая, как ослепительное солнце немилосердно палит в раскрытое окно. Подошел к нему, закрыл на шпингалет и задернул шторы.

«Вот так-то лучше. И для чего Станислав распахивает окно, прекрасно зная, что вся жара с улицы тут же пойдет в кабинет? Физику, что ли, в школе не учил?»

Он снова сел за стол. Дело, которое вернули на доследование, отложил, поняв полную его бесперспективность, и взялся за другое, даже успел заинтересоваться и отметить кое-какие детали, как дверь с треском распахнулась, и в кабинет ввалился Крячко, который первым делом уставился на затемненное окно, а потом решительно прошагал к нему и распахнул настежь.

– Потом опять будешь жаловаться, что тебе жарко? – подавив раздражение, посмотрел Гуров на приятеля.

– Не буду! – признался Станислав. – Я вообще не собираюсь жаловаться, потому что почти доволен жизнью! – Он похлопал себя по животу, плюхнулся на стул и потянулся с блаженной улыбкой.

– Вот и отлично, – заключил Гуров. – А окно все-таки закрой.

– Почти доволен! – подчеркнул Станислав. – А был бы полностью доволен, если бы… – Он прервал фразу, с шумом придвинул стул поближе к Гурову и заговорил убеждающе: – Послушай, Лева, сегодня пятница, середина дня… Никаких преступлений нет, половина отдела в отпусках, включая начальство…

– Это ты к чему? – покосился на него Лев.

– Это я к тому, что кому мы с тобой на фиг здесь нужны? Ну, что мы паримся в этом чертовом кабинете и листаем никому не нужные дела? Короче, давай бросим все и махнем на пляж! – Станислав решительно рубанул рукой воздух.

– Какой пляж, до конца рабочего дня еще три часа! – попытался возмутиться Лев, но Крячко уже уловил в его голосе сомнение и с жаром принялся убеждать дальше:

– Поехали, Лева! От этого сидения на стуле ничего не произойдет, разве что геморрой на твоей усидчивой заднице…

– Ну, хорошо, – чуть поколебавшись, согласился Гуров. – Давай только вот это дело дочитаю до конца, и поедем.

– Да чего его читать! – фыркнул Станислав. – Что за дело-то?

– Дело об убийстве одного офицера в подмосковной части… – начал было объяснять Лев, но тут же увидел, что Станислав совсем его не слушает.

– Де-ело об убийстве офице-ера! – дурашливо пропел Крячко, выдергивая у Гурова из рук папку и решительно отправляя ее обратно в сейф. Немного подумав, отправил туда, на всякий случай, вторую папку и, отряхивая руки, произнес: – Все, Лева! Хватит на сегодня дел об убийствах! Мы с тобой их столько раскрыли, что… Не мне тебе объяснять, с нашим-то опытом, что не стоит пытаться раскрыть все дела на свете.