Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны - Хэнсон Болдуин

Был «чудесный день конца лета» [35]. Он также был и концом эры.

Сэр Невилл Гендерсон передал в управление Риббентропа сообщение от лорда Галифакса: «Я имею честь сообщить вам, – было написано на высокопарном языке дипломатии, – что в 11 часов (британское летнее время) между Англией и Германией может возникнуть состояние войны» [36].

Франция, кабинет министров которой одолевали сомнения, а лидеров – тревога, отложила присоединение к Британии до 17 часов.

К тому времени мир услышал обращение опечаленного короля Георга VI к своему народу в Англии и за рубежом, которое он сделал прерывающимся голосом:

«Второй раз в жизни большинства из нас мы воюем…»

В Варшаве сразу зародилась надежда, хотя ее не должно было быть. Реалисты понимали, что объявление войны Англией и Францией не могло стать поддержкой оказавшимся в беде полякам. Немцы защитили свой южный фланг укреплениями Западного вала (еще не завершенного), и около 34 дивизий (большинство из которых подразделения низкой категории) охраняли границу с Францией. Что более важно, Франция была раздираема раскольническими политическими фракциями – среди них некоторые были верными почитателями Гитлера, – а французская армия привязана к оборонительным действиям с сильной системой крепостных сооружений. Балтийское море стало немецким. Таким образом, наступление на Польшу оказалось хорошо подготовлено.

Польша с населением в 1939 году почти 35 000 000 человек (только 22 000 000 из них – этнические поляки) была преимущественно аграрной страной – землей с крупными имениями, в большинстве своем очень богатыми; землей лошадей и стад, придорожных погостов и большого количества церквей; землей, сходившейся в столице Варшаве, где Восточная и Западная Европа – славяне и немцы, французская культура и русская отсталость сталкивались вместе. Варшава была городом с большим числом мощеных и грязных улиц.

Польша находилась в безнадежном стратегическом положении, фактически окруженная с запада, севера и юга немецкой территорией и граничащая на востоке с презираемым и ненавидимым колоссом – Россией [37].

Польские вооруженные силы, как и польское государство, представляли собой странную смесь прошлого и настоящего (больше прошлого) и некоторых признаков будущего. В армии было несколько лучших наездников мира. Кавалеристы личного полка Пилсудского, в знак своего превосходства носившие бунчуки, привыкли устраивать возле Варшавы для военных наблюдателей яркую демонстрацию своего мастерства с пиками и саблями и пулеметной стрельбой с небольших повозок с тройкой лошадей, несущихся галопом.

Польская армия, большая по численности, испытывала недостаток в большинстве других военных составляющих. Тридцать пехотных дивизий, образующих десять корпусов, плюс чрезмерное количество конной кавалерии и неполная механизированная кавалерийская бригада в мирное время составляли силу, объединяющую около 280 000 человек [38].

Было еще более 1 500 000 резервистов – мужчин от 24 до 42 лет, которые прошли военную подготовку. А на бумаге – по меньшей мере еще 15 дополнительных резервных дивизий и большое число мелких подразделений. Однако вооружение оставалось слабым. Для полной мобилизации требовалось от 30 до 60 дней, а Варшава не начинала всеобщую мобилизацию до 30 августа. К тому моменту было уже слишком поздно. 1 сентября в польской армии насчитывалось, очевидно, в общей сложности от 800 000 до 1 000 000 человек, включая всех вновь мобилизованных резервистов и военнослужащих, направлявшихся в свои подразделения. Многие ехали на реквизированных сельских повозках с запряженными лошадьми, в гражданской одежде.

Их сгруппировали в начале кампании в шесть так называемых армий или групп малой и неравной силы, направленных в наревскую группировку (от Ломзы до Литвы вдоль границы с Восточной Пруссией) – армия «Модлин»; армия «Поморже» – в Коридоре; армия «Познань», армия «Лодзь», армия «Краков» и армия «Карпаты» – на юге [39]. Специальная зона прибрежной обороны под командованием адмирала флота охватывала морские подходы к Данцигу, Гданьску и Коридору. Районы концентрации основных резервных группировок, поддерживающих эти армии, были разбросаны по всей стране: сильнейшие – южнее, северо – восточнее и западнее Варшавы. Общее число фактически мобилизованных приближалось к 27–30 дивизиям или эквивалентной им численности. В сущности, поляки пытались создать сплошной оборонный кордон на незащищенных 1 750 милях границы с Германией.

Поддержку армии оказывали две воздушные дивизии – менее 1 000 самолетов, причем лишь половина из них были боевыми и большая часть – устаревшими [40].

Флот был незначительным – около 3 100 человек, несколько эсминцев, подводных лодок, канонерок и речных судов.

Было некоторое количество не сплошных и изолированных бетонных и стальных укреплений и укрепленных позиций. Прочные укрепления, частично сооруженные более четверти века назад, были разбросаны по стране возле городов Быдгощ, Лодзь, Ченстохов, Катовице, Краков, Млава, Познань, вдоль реки Нарев и также на полуострове Хель и на балтийских подходах к Данцигу и Гдыне. Однако полевые укрепления оказались примитивными и плохо подготовленными – несколько траншей, колючая проволока и ловушки для танков, которые было легко избежать. Даже погода – стояло жаркое и сухое лето – играла не на пользу защитникам: обычные для сентября дожди не шли. Уровень Вислы и других польских рек оставался низким: все реки можно было перейти вброд из – за твердой и сухой земли, а знаменитый польский «капитан грязь» не участвовал в кампании [41].

Поляки оказались жертвами беспомощного географического положения их страны и их собственного неопределенного поведения. Они почитали и ненавидели немцев, презирали и боялись русских. Министр иностранных дел Бек был до кризиса настроен против Франции и дружественно к Берлину. Рыдз – Смиглы как – то сказал: «С немцами мы рискуем потерять нашу свободу, с русскими мы потеряли бы душу» [42].

Население нового рейха Адольфа Гитлера составляло около 80 000 000 человек, и в нем производилось ежегодно более 21 000 000 тонн стали, что в 15 раз превышало все производство Польши.

Всего за несколько лет дисциплинированный однородный немецкий народ под хлыстом страшного фашистского национализма создал сильнейшую в мире военную машину. Германия была хорошо подготовлена к короткой войне, хотя ее вооруженные силы имели большие недостатки. Гитлер не был настроен на длительную войну в течение нескольких лет («…самое позднее, – сказал он, – все закончится к 1943–1945»). Многие танки вермахта имели слабое вооружение и были слишком легкими; надводный флот сильно уступал британскому; для люфтваффе требовалось больше станций обслуживания и ремонта, а также запасных частей. Кроме того, ощущался недостаток в боеприпасах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});