Мой желанный принц - Елена Александровская

– Ну да, – Ирина совершенно по-пацански шморгнула носом.

– …а каждая из них, в свою очередь, на верхнюю и нижнюю, ну, или на правую и левую… предположим, полуформы может быть разобрана… Т. е. вот эта фраза на нормальном языке выглядела бы примерно так: «разрез, отделяющий нижнюю половину нижней полуформы от верхней половины нижней полуформы, представляет собой кривую, описываемую…»

– Ох-х… – Ира схватилась за голову. Да, отличнице всегда неприятно, когда тычут носом в ее собственные глупости.

– Вот-вот. Именно что «ох». А ты за каким чертом пишешь: «нижний этаж верхней части дома»? Какого дома? Дом откуда взялся? Это же технический текст. Ну ладно, корпус еще так-сяк, я бы понял. Но почему нижний этаж?

– Так дом же… А у дома же этажи же!

Но сказала это не Ирина, а появившийся в дверях Александр Семенович. Был он личностью весьма колоритной, Ирина за год работы переводчиком успела уже с ним и поссориться сто раз и потом даже подружиться. Выпускник физфака, доктор наук, внезапно понявший, что у его карьеры будущее есть, а вот его высокие размышления о мироздании никому даром не нужны и, уж точно, прокормить не могут, он смачно плюнул на свои степени и пошел в переводчики. Начинал тоже с патентов и перевода собственных статей на иностранные языки, которых, к счастью, знал больше десятка. Потом они вместе с Аристархом, тоже (это Ира узнала много позже) физиком, придумали и организовали маленькую фирмочку по техническому переводу, которая довольно успешно превратилась в уважаемое предприятие с десятком патентных поверенных и солидным штатом переводчиков-фрилансеров.

Кроме более чем обширных знаний в двух своих профессиях, Александр Семенович обожал и коллекционировал красивые анекдоты, виртуозно «писал пулю» и умел всегда и во всем находить положительные стороны. Ростом Роджерс (как все, включая его жену, звали Александра Семеновича) был под два метра и более всего напоминал добродушного вальяжного медведя, вставшего на задние лапы, местами выкрасившегося в блондина, а местами так и вовсе поседевшего.

– Саня, ну это же фигня полная! Ну какой нижний этаж дома?! Это не перевод, а какая-то… лажа.

– Дружище, конечно, лажа. И Ира всю эту лабуду, конечно, переделает. Это понятно. Но психовать-то зачем?

– Так сдача же послезавтра. А эту, с позволения сказать, лабуду еще ж заверить надо… Прошить, елки-палки, пропечатать… И что там еще с ней нотариусы делают.

– Холоднокровней, Маня… Сдавать мы ее кому будем?

– Как обычно, в Крюков.

– А послезавтра, замечу, четверг. И кому, скажи не милость, в четверг вечером на заводе понадобится техническое описание формы для литья (даже если сама форма уже лежит на складе)?

– А почему нет? Почему не понадобится?

– Да потому что это мы работаем даже по субботам… А они, святая ты простота, уже давно на четырехдневке! И пятница у них выходной! И никто не будет разбираться в наших бумажках по выходным! В лучшем случае, в понедельник они пакет вскроют.

– Но сроки? Мы же сами договор подписывали!

– Так напиши им сейчас официальную цидулку, что мы просим перенести срок сдачи с четверга на понедельник… И сбрось по факсу. А мы тем временем красиво все это переведем с Ириного на технический, распечатаем и в пятничку без психозов заверим у Яновской.

Ира, уже год варящаяся в этом котле, поняла, что гроза обошла ее стороной. Нечто похожее почувствовал и Шеф, который более всего не любил срыва сроков и нарушения договоров.

– Лады, дружище. Тогда забирай нашего переводчика и заканчивай с этими этажами дома.

– Идем уж, горе-переводчик, – пробурчал Роджерс, пропуская Иру в свой кабинет.

Кабинетом это можно было назвать очень осторожно: крошечная каморка, чуланчик, где вольготно было только столу и пепельнице на подоконнике. Однако Роджерс свои «покои» любил: именно там почему-то всегда проходили «разборы полетов» и пирушки переводчиков.

– Садись, красавица… Я вижу, что все ты уже поняла.

Ира кивнула.

– Ну, а раз поняла, то не будем еще раз смаковать сотворенные глупости. Ты мне вот что скажи, милая, почему ты до сих пор переводы свои пишешь от руки? На дворе двадцать первый век, а ты все по старинке, хорошо, что не гусиным перышком.

– А что, можно на машинке?

– Господи, девочка, да набирать надо на компьютере! Если бы текст был набран, то мы бы сейчас все это за минуты исправили, а не долбались бы сутки со всеми твоими домами и этажами!

Ира пожала плечами.

– А нет у меня компьютера… Не заработала еще.

– А у мамы-папы? Тоже нет?

– Так и мамы с папой нету…

Александр Семенович очень осторожно взглянул Ире в лицо.

– В смысле?

Девушка усмехнулась.

– А, нет, они живы-здоровы, просто живут далеко отсюда. И, к сожалению, тоже не шикуют.

– Ну-ка, рассказывай подробнее, красавица.

И Ира, особо ничего не скрывая (а чего скрывать, если все это чистая правда?), рассказала своему почти начальнику и о том, как училась, и о том, как пыталась стать репетитором, и о том, как эту работу искала.

– Да, веселуха… – Роджерс потушил сигарету в пепельнице. – Я и не думал, что бывает такое. Как-то мне казалось, что… Ну да ладно, мало ли что казалось. Значит, так, Ир, сейчас ты поедешь ко мне, там Татьяна тебя встретит, и вы аллюр три креста все это переберете. Распечатаем здесь, а заодно уж я проверю, чтобы новые балкончики или там ванные комнаты не появились в твоем шедевре…

Ира густо покраснела. В глубине души она уже почти распрощалась и с этой работой, и с этими славными начальниками. А они вместо скандалов, штрафов и прочих наказаний придумывают, как ей помочь и как быстро все исправить.

«Я тоже не думала, что бывают такие люди… Боялась, что не осталось их вовсе».

– А пока вы там будете заниматься формой для отливки, я поспрошаю у своих, нет ли у кого старенького компа, ну пусть даже самого простенького, чтобы тебе его поставить. Наверняка у кого-то пылится. А тебе в дело пойдет.

Ира открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Александр Семенович ее перебил.

– Так все, иди уж, архитектор. Время дорого. И не благодари меня – потому что не за что пока.

«Как же не за что? А то, что выручили меня? Что не позволили вышибить, как пробку из бутылки? Это что – так и должно быть?»

Но этого Ира не сказала – Роджерс уже записывал на листке бумаги адрес и одновременно пытался набрать номер телефона. Второе ему удалось быстрее.

– Татьяна? Слушай: сейчас к тебе приедет девочка Ирочка, на Аську Димкину похожая. Ее Аристарх сдуру напугал, хотя оно того не стоило… Да, так вот. Надо быстренько ее перевод перебрать – там всего страничек шесть будет… Да какой файл?! Она от руки работает! Ага, я и говорю… Так, она уже почти едет к тебе. Ирочка будет диктовать, ты быстренько наберешь, так, чтобы завтра мы смогли вычитать и распечатать. Все, жди. И накорми ее чем-нибудь. Елена Пална уже, думаю, наготовила… У Илюши? О, хорошая мысль, поспрошаю… Все, люблю. Жди!