Как царь Горох с грибами воевал? Рассказы - Яра Рубин

гордая и поковыляла в конец.

Очередь была не живой, а скорее в коматозном состоянии. Некоторые чудесным образом исцелялись прямо в очереди и их уносили ногами вперёд. В очереди можно узнать жизнь царства на десять лет вперед, ведь у каждого есть брат маминого друга жены, у которого есть друг сестры, который большая шишка на дубе. Те же, у кого таковых не было внимательно слушали, а остальные читали книги по медицине. Самыми ходовыми были – "Умный позвоночник" и " 1001 заговор знахаря уезда Х" . Книги, были ничем не примечательными и как вся остальная литература состояла из картинок и смешных подписей.

Почти каждому четвертому, гневные волоски сообщали, что карточка потеряна и заводили новую. Благо, рядом продавали тетради для оных по разумно завышенной цене.

– А я со своей тетрадкой пришла, возьмите. – с ухмылкой сказала больная и тут же пожалела об этом.

– Что ты лыбишься? Что ты лыбишься, я спрашиваю!? Не подходит она! Она темно голубая, а нужна светло! Иди! Следующий!

Прошёл час. Может пять.

– Как нет записи на анализ! У меня операция завтра, а анализ через месяц! Что мне помирать теперь?

– Зачем вы мне жалуетесь? Я вам не мешаю, сами выбирайте.

Очередь подошла и к цапле.

– Я хотел спросить…

– Поздно! Обеденный перерыв.

Прошло минут сорок, может день.

– Вы мне сегодня скажите, принимает сегодня врач или нет?!

– Да, принимает, шесть часов назад, а сейчас, он домой ушёл, приходите завтра. Кстати, у вас карточка тут есть?

– Да…

– Вы часто болели? Есть проблемы какие-то?

– Только нога.

– Я вам, чтобы вы два раза не ходили, скажу по секрету, что она пропала, завтра приходите с новой. – при этой фразе, волоски стали каким-то весьма кокетливыми, а бородавка залилась улыбкой и стала красной.

На следующий день, очереди не было. Был слышен лишь треск освещения и шум прибоя подбородка к стеклу. Удивительно быстро она забрала новую тетрадку и даже не стала заполнять её.

– Успеется, голубчик. Поднимайся на четвертый этаж, прямо по коридору и на лево. Восемьдесят восьмой кабинет. Спросит про карточку, скажи, что поднесу.Чтоб ты сдох. – подбородок улыбнулся, как вчера, но было теперь нечто странное в его колебаниях.

– Что, простите?

– Не нахватай блох! Там все педикулезные в основном.

Цапля забыл всю злость и обиду, которую он испытывал вчера, бессонную ночь и завывания от боли. Он поднялся на нужный этаж, борясь с запахом хлорки, спирта и больницы. Сев на лавочку, он увидел перед собой три улыбающиеся рожи, однако узнал он только девушку, которая решила сэкономить на тетрадке. Обшарпанные стены, где на месте дырок, была цветная шпаклевка, идеально подходившая под ничего. Очередь прошла незаметно.

Он зашел. Кабинет был выстелен разбитой туалетной плиткой, а местами виделись и сами туалетные пеньки. Мужчина в огромном белом колпаке, от которого рябит в глазах, улыбнулся желтыми зубами, закапался чем-то и сказал.

– Ну, чего смотришь? Где история болезни?!

– Но мне внизу сказали, что её потеряли, я дал новую…

– А, ну понятно. Проходите в эту дверь.

– Вы даже не посмотрите мою ногу?

– Кто тут врач? Сейчас сделаем снимок. Вы не волнуйтесь, я – профессионал, больно не будет. – он подмигнул правым глазом.

В следующую секунду, его глаза залились темнотой. Последнее, что он почувствовал, ветерок над теменем.

Он открыл глаза, но ничего не мог сделать, даже шевелить зрачками. Было много золота, везде мрамор и лепка. Хотел потрогать, но не мог. Толстые и неуклюжие пальцы ему не принадлежали. Почему-то он чувствовал, что его мысли больше не в теле, а где-то вдалеке и больше ему не принадлежат. Его легкие дышат горным воздухом, но нос, чувствовал запах жареного мяса, а язык – чего-то кислого, сердце и остальные органы были в холоде, но кожа покрывалась потом. Он хотел заплакать, но не смог. Тело ему не принадлежало. Хозяева платили не за слезы.

Сила трения

Я получил его! Моя прелесть, я выбирал тебя среди сотен и сотен одинаковых кирпичиков с черным зеркалом и вот оно! Чудо из поднебесной за пятьдесят американских рублей! Мой первый телефон без кнопок!

Андрюше было одиннадцать лет. Родители не покупали Андрюше телефоны без кнопок, ввиду его малолетства. Они старались контролировать его время за компьютером, – “ Не больше часа в день! Уже со своим компьютером поехал. Ты из-за него такой агрессивный! По дому помоги чем-то…” и уходили смотреть телевизор, а Андрюша чистил историю браузера и злился, что снова не успел включить видео с нагими девами и сублимировал мытьем посуды и чисткой картошки. Иногда, когда нужно было применять жесткие меры по воспитанию, папа брал шнур и прятал его. Что это за шнур он плохо понимал, но в его представлении без него компьютер не включится. Пользоваться этим методом они не любили, так как ребенок тогда слонялся, где не попадя, и приходилось что-то делать для его воспитания, а делать хотелось абсолютно ничего. Компромиссом между собственной совестью и ленью стало решение, что мальчик уже взрослый, Моцарт в это время уже написал турецкое рондо – можно купить телефон.

Сейсмическая активность в комнате родителей становилась с каждым днем все сильнее и сильнее. Они хотели сестричку для Андрюши, за которой он бы и следил.

Всю ночь счастливый комочек регистрировался на различных сервисах и устанавливал все игры. Но 100 % из оных запускались исключительно с вылетами и тормозами. Но это не разочаровывало Андрея. Он занимался этим всю ночь напролет. И даже когда засыпал. Ел. Пил. Моргал. Дышал. Ходил. Он. Скролил. Ленту. Всё. Время. Смешинка за смешинкой, мемчик за мемчиком попадали в его черепную коробку, не оставляя места для собственных мыслей. Если сравнить мемасики с бургером, то холестерин можно было уже соскребать ножом с его плоти. У него появились сотни новых друзей в школе, но никто этого не замечал, все скролили ленту. Очень скоро все его предложения состояли из трех-пяти слов, которые были шаблонами для мемесов.

Большой палец уже стал стираться в кровь, но он этого не замечал.

Во время урока учитель не могла понять, что Андрей делал под партой правой рукой, с таким усердием и сосредоточенностью, что она даже немного возбудилась. Поборов годовой голод, она строгим и пронзительным голосом приказала ему при всем классе показать, чем же он таким интересным занимается и что там такого важного, важнее, чем ОБЖ. Он положил руки на стол и продолжил скролить ленту. Звериный вопль учителя, но он остался не услышанным.

Он листал