Белые ночи чёрной вдовы. психологический детектив - Геннадий Кожемякин

– лучше пропесочить сотрудников по полной программе раз в год и потом особо не париться, чем где то не докрутить гайки и, пустив всё на самотёк сомневаться и переживать за ход дел до следующей своей ревизии.

Однако вернёмся на грешную московскую землю, по которой сейчас катит джип, несущий Кривцова и Фёдорова в ресторан «Большой Платан». Некоторое время Кривцов продолжал молчать, что вполне устраивало Игоря. Он любил такие минуты полупрострации, когда можно просто ехать, куда везут и ни о чём не думать.

И, вдруг, ему мучительно захотелось, чтобы Полинка, покинувшая его два года назад, якобы по причине постоянного отсутствия в семье «полноценного мужа», сейчас увидела и оценила всю эту картину: кортеж, обращённые к нему просьбы – агитки банкиров! И его, молодца, небрежно утешающего этих миллионеров, «полноценных мужей», чья дальнейшая судьба, теперь зависит от его умелых действий.

Пожалуй поглядев на него сейчас она бы вернулась… Ведь она – созерцая его лишь в домашнем халате и байковых тапочках, даже не представляла, как он выглядит в настоящем серьёзном деле!

А потом ему стало стыдно за эти глупые думки. Он – офицер уголовного розыска, элиты МВД, вполне себе серьёзный человек впал в какое – то ребячество! Неловкость перед самим собой быстро сменилась озлобленностью на всю службу:

– « Я, матёрый ментовской волк, который решает серьёзные вопросы, к которому ломятся на приём и ищут расположения солидные люди, не смог удержать подле себя малость избалованную кралю «средней паршивости» (как она сама себя кокетливо называла)! И всё это только по причине невозможности создать ей приличные (с её же точки зрения) условия к существованию!

От этого зама Департамента (он зло покосился на театрально – волевой, самодовольный профиль Кривцова, и его безукоризненный аглицкого покроя пиджак) жена небось по доброй воле не уйдёт! В дверь её гони – в окно вернётся!

– « Сплошное дерьмо вокруг! И вонь – на всю Россию»! – устало подумал Фёдоров. – И конца и края этому не видно!»

В последние месяцы он стал замечать в себе склонность к брюзжанию и частые перепады настроения.

– Это всё моя работа! – зло думал он. Ему явно пора было сменить обстановку, съездить в Гоа… Опять же – оригинал:

– Все нормальные «полицаи» его уровня и достатка ездят в Египет и Турцию (те же, кто повыше – в Испанию, на Гавайи и на Багамы), а ему полюбилась ежегодная «плановая» поездка в Гоа. Плановой они с приятелями её прозвали потому, что все обитатели того благодатного края регулярно балуются «планом» и прочими лёгкими наркотиками.

Берег индийского океана, домики сродни жилищу Робинзона Крузо, вездесущие питоны и сердитые кобры под ногами… Гоа! – «Мечта папуаса!»

Джип плавно катил по центру, мотор был практически не слышим, как и шум за окнами. Это тебе не наш родной «джип» – «Нива»! – подумал Фёдоров. – То ещё дерьмо – хоть трёхдверная, а хоть и пятидверная! А тут – всё по уму.

– «И просторно здесь, как в квартире! Если б согласился тогда, по делу „Чёрных антикваров“ на взятку – сейчас бы и сам на таком ездил! А может, уже сидел бы!» – Фёдоров выпрямился, свободно повёл плечами и, одобрительно крякнув, поудобнее, откинулся на спинку сиденья.

Словно бы прочтя его мысли Кривцов с непонятной, еле заметной самодовольной улыбкой покосился на опера. Заметив это, майор сразу придал лицу немного сонное, равнодушное выражение. – « Пусть не зазнаётся перед беседой, ни к чему это»!

Следом и лицо Кривцова вновь стало постным; проблемы инкассации никто пока не снимал, и сейчас важней было дело, а не состязания в мимике и демонстрация крутизны и достоинств автомобиля.

– « Кстати, об автомобиле! – вдруг осенило Кривцова. – А не предложить ли этому «безлошадному крестьянину» мою тачку в качестве вознаграждения в случае поимки… Да ни фига! – Не дожидаясь поимки, прямо сейчас переписать доверенность, чтоб, типа ему легче грабителей искалось! А в случае поимки – ещё и денежное вознаграждение!»

Обуреваемый этими мыслями зам. директора Департамента вновь покосился на так некстати приумолкшего майора: заснул он что ли!?

Фёдоров разумеется не спал. Он уже почуял, что Кривцов что – то хочет сказать, но не решается. Можно было продолжить играть в молчанку, но его солидный опыт подсказывал, что в девяти случаях из десяти полезнее вытянуть из собеседника то, что висит у него на кончике языка и никак не сорвётся. Иначе собеседник может и замкнуться, промолчать.

– Да говори уж, Николай, свои вроде люди, а мнёшься как сдобный пряник! – проговорил Фёдоров с напускной усталостью и равнодушием в голосе.

Кривцов от неожиданности, да и развязности (один из приёмов опера) тона Фёдорова – аж, поперхнулся и некоторое время кашлял. А может – выигрывал время, обдумывая ответ. Не будь над ним Соломина – он бы без всяких вопросов предложил майору свою тачку, благо – не единственная, но за долгие годы совместной с шефом работы он успел убедиться, что реакция того на какие либо самостоятельные телодвижения Кривцова бывает совершенно непредсказуемой, а иногда и не совсем адекватной.

Шеф, в данной ситуации вполне мог заподозрить Кривцова в решении через Фёдорова каких – то своих, сугубо личных вопросов и тому подобное. Иначе с чего бы он, Кривцов, стал отдавать свою машину ради их общего дела? Не в пример Кривцову, Соломин был прижимист, а значит – мог не понять такого жеста. Прямолинейному, привыкшему мыслить на один ход вперёд Соломину ведь сразу не въехать, что дело это хотя и общее, но и лично для Кривцова оно сейчас тянет на десять, а то и двадцать таких автомобилей! Особенно если кончится тем, что совсем вышибут с работы!

Эх – и почему у нас заместители всегда умнее своих начальников?…

Одним словом, Кривцов принял решение: ничего пока Фёдорову не обещать, не согласовав сперва, с Директором Департамента. А в ответ на реплику майора лишь отшутился: – «Вот жуки вы, опера! Я сейчас об одном думал, где бы мыла хорошего взять к приезду Хозяина! Фирменного мыла… А о чём же мне ещё – то думать? Ведь через пару дней ответ держать придётся!»

Фёдоров добродушно покосился на Кривцова и лишь проговорил:

– Да ладно уж, тебе. Авось не понадобится мыло. Если нас, бедных профессионалов, не будете обижать…

И тут Кривцову показалось, что майор умеет буквально читать мысли.

На его лице нарисовалось неопределённо – растерянное выражение, несколько развеселившее опытного в делах мимики Фёдорова.

Может возникнуть вопрос: а что же многочисленные покровители из силовых структур – непременный атрибут любого солидного учреждения «от банка и выше»? Почему они, бросив всё не ломанулись расследовать дело по ограблению «подшефного» банка? Но на то они и силовые. В первую очередь их задача отбивать банк от наездов других «сил», а не ловить всякий отмороженный сброд, грабителей и тому подобное! К тому же всё министерство гудело, как улей; как раз накануне ограбления инкассации в центре Москвы неизвестными был избит журналист одной из газет, Семён Простоквашин, пишущий под фамилией Кашин.

Парень имел скверный характер, неоднократно уже бывал бит в злачных местах за хамство. Причём и своими коллегами и просто приятелями, судился с ними с переменным успехом… Но теперь его облик повредили неизвестные лица. Всё журналистское сообщество отреагировало так яро, что дело дошло до Президента; он мгновенно вызвал на ковёр министра МВД и пошло – поехало. Одним словом, все прочие громкие и менее громкие расследования оказались «под сукном».

Фёдоров вновь покосился на приумолкшего Кривцова. На лице последнего воцарилась печать озабоченности и сомнений. Он весь как то подобрался, словно бы изготовился к новым каверзным вопросам майора; а возможные эти вопросы были ему, ой как нежелательны до их совместной беседы при участии Соломина. Тем более в присутствии водителя, который, вполне возможно, давно получает свой «премиальный» конверт из директорских фондов.

«– А вообще интересно понаблюдать за такими фраерами в шоколаде, – думал майор полуприкрыв глаза и снова словно бы отключившись. – Ходит себе гоголем, поручения раздаёт, челюсть выпячивает и охрана персональная у него… Шефу отчёты в Испанию шлёт. И – вдруг – бац! Инкассацию, святая святых Службы безопасности, перекокали как цыплят! И тут же – хвост поджат; за спиной увольнение маячит, и физиономия вытянулась… – «Помогите, товарищ майор!»

Все они крутые до поры до времени.

* * *

Между тем вся кавалькада прибыла к месту дислокации. Фёдоров взялся было за ручку двери, но кто то из «телков», выскочив из автомобиля прикрытия, успел предупредительно распахнуть перед ним дверцу. Класс!

– Ну что ж, за то вас и держат! – подумал майор, украдкой разглядывая ладного «быка», облачённого при этом, в костюм размера на два больше, чем соответствующий ему по комплекции. Ну да! Надо ж кобуру прятать от посторонних глаз. В ресторан двинулись как по писаному – впереди один из телков, за ним Соломин; затем Кривцов с Фёдоровым и замыкали шествие ещё два телохранителя, причём шли они не на одном уровне, а диагонально: один чуть сбоку и впереди от замыкающего. Школа! Телохранители были ладные и почему – то имели кроме модельных тел ещё и модельные физиономии. Тот, что вышагивал впереди и вовсе был копией Дольфа Лундгрена в лучшие годы. Фёдорову вспомнилось, как в своё время в негласном списке требований районного комитета комсомола существовала неофициальная рекомендация сверху – на слёты и съезды выдвигать из первичных организаций ребят не только положительных, но и привлекательной наружности. Особенно это касалось девушек. Мдаа… Под луной ничто не ново.