Социально-психологические проблемы университетской интеллигенции во времена реформ. Взгляд преподавателя - Сергей Дружилов

Для власти и карательного аппарата актуальной становится задача «наведения порядка», то есть обеспечения единомыслия, – в русле политики правящей партии, – в сфере культурной и научной жизни страны. И именно в этот момент «репрессивный аппарат обрушивается на тех, кто на заре революционных преобразований имел неосторожность осуждать социальные нововведения или дискутировать с большевиками относительно путей и форм создания новой социальной общности» [Абульханова-Славская и др., 1997, с. 50].

В дальнейшем, с молчаливого одобрения «верхних» этажей вертикали власти, уже и начальники разного масштаба, местные «унтеры-пришибеевы», будут жесточайшим образом подавлять малейшие ростки несогласия подчиненных со своей позицией, единственно правильной позицией его -«Босса»! И проводить свой «боссинг» такой начальник будет, опять же, прикрываясь задачей «наведения порядка» во вверенных ему подразделениях!

Замысел акции начал вызревать у лидеров большевиков еще зимой 1921-1922 г., когда они столкнулись с массовыми забастовками профессорско-преподавательского состава вузов и оживлением общественного движения в интеллигентской среде.

Теоретическое обоснование идеи высылки российской интеллигенции, а также и активное продвижение этой идеи, – как на документах убедительно показал М.Е. Главацкий, принадлежит В.И. Ленину [Главацкий, 2002]. В статье «О значении воинствующего материализма», законченной 12 марта 1922 г., В.И. Ленин открыто сформулировал идею высылки представителей интеллектуальной элиты страны. Уже 19 мая он направил секретное письмо Ф.Э. Дзержинскому с изложением инструкции по подготовке к высылке «контрреволюционных» писателей и профессоров.

Основную практическую работу по подготовке к высылке возложили на ГПУ, которое уже имело некоторый опыт [Высылка вместо …, 2005]. Так, еще в мае 1921 г. в целях выявления инакомыслящих в важнейших государственных учреждениях страны, в том числе в наркоматах и университетах, были созданы «бюро содействия» работе ВЧК. Их члены из числа партийных и советских руководителей (коммунисты с не менее чем 3-летним партийным стажем) собирали разнообразную информацию об антисоветских элементах в своих учреждениях. Кроме того, в их обязанности входило наблюдение за проведением съездов, собраний и конференций, в том числе научных.

При негласной помощи «бюро содействия» с целью формирования и уточнения списков высылаемых чекисты опрашивали руководителей наркоматов, секретарей партийных ячеек вузов, научных учреждений, партийных литераторов.

В июне – июле 1922 г. в стране фактически было покончено с активной политической оппозицией (в это время состоялся суд над социалистами-революционерами, в результате которого из страны были высланы лидеры эсеров и меньшевиков). И, несмотря на то, что большой политической угрозы интеллигенция не представляла, тем не менее, решением вопроса о судьбе русских ученых занимались первые лица государства.

2 июня 1922 г. официальный печатный орган правящей партии газета «Правда» публикует статью Льва Троцкого под названием «Диктатура, где твой хлыст?», в которой уже ставится вопрос о необходимости «разобраться» с теми, кто имел свою точку зрения на происходящее в стране Советов.

16 июля Ленин из подмосковных Горок, где лечился после инсульта, в письме Сталину выразил обеспокоенность проволочкой в деле высылки инакомыслящих. «Комиссия … должна представить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно, – указывал Владимир Ильич. – Очистим Россию надолго». Предупреждал, что «делать это надо сразу. К концу процесса эсеров, не позже. Арестовывать… без объявления мотивов – выезжайте, господа!» [Ленин, 2000, с. 544-545].

С этой целью на XII Всероссийской конференции РКП(б), проходившей с 4 по 7 августа 1922 г., был поднят вопрос об активизации деятельности антисоветских партий и течений. В резолюции по докладу Г.Е. Зиновьева указывалось, что нельзя отказаться и от применения репрессий по отношению к мнимо беспартийной, буржуазно-демократической интеллигенции, говорилось, что о для нее подлинные интересы науки, техники, педагогики и т.д. являются только пустым словом, политическим прикрытием. Резолюция была доведена до населения центральными и местными газетами. Теперь можно было продолжить акцию.

«Операция» против инакомыслящих представляла собой не одномоментное действие, а серию последовательных акций. Можно выделить следующие ее основные этапы: 1) аресты и административные ссылки врачей, участников 2-го Всероссийского съезда врачебных секций – 27-28 июня; 2) репрессии вузовской профессуры – 16-18 августа; 3) «профилактические» мероприятия в отношении «буржуазного» студенчества – в ночь с 31 августа на 1 сентября 1922 г.

Основную репрессивную операцию провели в ночные часы 16-18 августа. Среди заключенных в тюрьмы ГПУ или оставленных под домашним арестом оказались известнейшие философы, социологи, профессора вузов, писатели, математики, инженеры, врачи. Все они были допрошены или дали ответы на заранее подготовленные вопросы об отношении к советской власти и проводимой большевиками политике. В основном, никто из арестованных против власти не выступал. Однако, будучи людьми мыслящими, они и не думали скрывать свое отношение к ней. Большинство подследственных считало, что отрыв от родной почвы для русской интеллигенции является весьма болезненным и вредным, а основная ее задача – содействие распространению в стране научных знаний и просвещения, в котором нуждаются все слои общества.

С арестованных были взяты две подписки: обязательство не возвращаться в советскую Россию и выехать за границу за свой (при наличии собственных средств) или за казенный счет. «Исключение» было сделано для врачей: согласно принятому ранее решению Политбюро ЦК РКП(б), они подлежали высылке не за границу, а во внутренние голодающие губернии для спасения гибнущего населения и борьбы с эпидемиями.

И вот 31 августа в печати появляется сообщение о высылке из страны наиболее активных «контрреволюционных элементов» из среды профессоров, философов, врачей, литераторов.

Всего было выслано 225 человек. В числе высланных были и известные ученые идеалистического направления, занимавшиеся психологической проблематикой: С.Л. Франк, основоположник так называемой «философской психологии»; религиозные философы Л.П. Карсавин, И.А. Ильин,

Н.А. Бердяев; один из организаторов и редактор журнала «Вопросы философии и психологии», руководитель Московского Психологического общества Л.М. Лопатин; социолог П. Сорокин; один из ведущих специалистов в области изучения иррационального Б.П. Вышеславцев и другие.

Это была акция устрашения для оставшейся в стране интеллигенции. Любой террор, будь то «красный», кровавый террор, или же психологический, внешне «бескровный» террор (психотеррор), направлен не только против выбранных жертв. Являясь акцией устрашения, всякий террор – в еще большей мере, направлен на запугивание остальных.

Оправдываясь перед международной общественностью, Лев Троцкий в интервью американской журналистке Анне-Луизе Стронг (подруге Джона Рида), опубликованном 30 августа 1922 г. в газете «Известия», пытался представить предпринятые репрессии своеобразным «гуманизмом по-большевистски»: «Те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они – потенциальные орудия в руках наших возможных врагов. В случае новых военных осложнений […] все эти непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политической агентурой врага. И мы будем вынуждены расстреливать их по законам войны. Вот почему мы предпочитаем сейчас, в спокойный период, выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность и возьмете на себя ее защиту перед общественным мнением» (приводится по [Очистим Россию…, 2003]).

С.В. Волков констатирует, что социальный слой носителей российской культуры и государственности был уничтожен вместе с культурой и государственностью исторической России в результате большевистского переворота. В течение полутора десятилетий после установления коммунистического режима было в основном покончено с его остатками этого культурного слоя. Одновременно шел процесс создания «новой интеллигенции», обеспечивший то положение и состояние интеллектуального слоя в стране, которое он занимает и в настоящее время [Волков, 1999].

Обеспечение лояльности интеллектуального слоя, недопущение возможности оппозиции с его стороны, – начиная с 20-х годов рассматривается политическим руководством страны в качестве одной из важнейших задач. Решение этой задачи достигалось двумя путями.

Согласно первому из них, усилия властей направлялись на исключение корпоративную общности и солидарности внутри этого слоя. Это достигалась, с одной стороны, репрессиями на более свободолюбивую, осознающую свою значимость в обществе, – часть профессионального сообщества преподавателей вузов, – и подавления, запугивания остальных. С другой стороны, путем «подкармливания» и «согревания» наиболее лояльной властям профессуры и членов научно-педагогических коллективов вузов.