Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

Бор вымученно вздохнул. И почему за все самое ужасное непременно отвечает именно он? Хорошо, хоть предупредили заранее.

К тому же ему не давал покоя тот досадный момент, что с некоторых пор его назначили командором их немногочисленного эскадрона. С таким-то количеством трудоспособных пилотов пытаться провернуть подобные реформы было очевидной глупостью, но их правительница думала иначе. Его мнения при решении данного вопроса не учитывали. Да и выбрали его на этот пост только из-за того, что Бор единственный из всех пилотов мог хоть как-то зыбко контактировать, а следовательно, идти на мировую с Сошей. Теперь из-за этого решения он был вынужден просиживать практически все свободное время в выделенном ему кабинете за картами и разработкой маршрутов, скрипя зубами потому, что пока не мог подняться в небо. Как раз его-то Бромуру Туркуну и не хватало. Раскатистого, пронизанного белесыми молниями, того удивительного красно-синего неба Изнанки, которое с повышением для него сразу стало чем-то недосягаемым и оттого еще более желанным.

От невеселых мыслей Бора отвлекло негромкое постукивание. Командор сразу же взял себя в руки и тихо произнес:

– Открыто.

Дверь приоткрылась, и на пороге возник Ласточка. Несмотря на то что они когда-то довольно долго были напарниками, Ласточка так и не смог приучить себя не стучаться в нынешний кабинет Бора, хотя сам командор постоянно говорил ему, что подобное необязательно. Только не учел, что даже такие чопорные алеги, как Ласточка, любят цепляться за традиции. Пусть совсем нелепые, как стук в дверь.

– Доброе утро, – поздоровался алеги.

– Утро добрым не бывает в принципе, – задумчиво протянул Бор.

– Неприятности?

Ласточка уселся на один из стоявших у стены стульев. Он откинул голову назад и закрыл глаза, точно пытался наверстать потерянный сон.

– Ага, я думаю, мы по уши в них.

Бромур Туркун никогда не понимал спокойствия друга. Особенно в подобных вопросах. Но пепельно-серое лицо алеги всегда было на удивление безоблачным. Единственное, что выдавало его внутреннее напряжение, – курение. А он курил постоянно.

– Забавно, – начал Ласточка, прикуривая дешевую сигарету. – На солнце опять пятна.

Бор давно знал алеги. Знал и его манеру изложения. Очень давно. Но вот запаха его сигарет он не выносил. Да каких там сигарет – скорее самокруток. Настолько вонючих, что порой их запах можно было складывать и резать, а потом из полученного материала строить дома. Очень много домов.

Опять его кабинет превращался в конвейер тумана и дыма. У Бромура Туркуна уже начали слезиться глаза, и он с трудом сдерживал себя, чтоб угомонить рвущийся наружу чих. Наверное, такое же ощущение терзает непосредственных очевидцев в преддверии извержения вулкана. Уж слишком распространившийся в кабинете алеги смог был похож на отравляющий газ с примесью пепла и пемзы.

– Вот только не думаю, что в них причина, – заметил как бы невзначай командор.

– Не в них, – кивнул Ласточка.

Алеги в очередной раз затянулся, выдохнул клуб белесого дыма, точно заправский белогорский дракон, и продолжил:

– У меня плохие новости, Бор.

– Куда уж хуже, – обреченно вздохнул орк.

– Уж поверь моему опыту, – уверенно ответил ему Ласточка, – они действительно плохие.

7:30

Сули быстро шла к своему корпусу. Звон ее каблучков дребезжащим эхом разносился по пустому коридору.

Гильдия Ветра – место едва ли обитаемое, а следовательно, практически не обремененное большой концентрацией жителей. Может, это было следствием бушевавших некогда Волн, эпидемий или просто каких-то глобальных внутренних катастроф. Увы, Сули слишком плохо знала историю той Гильдии, где она ныне проживала, и оттого точно сказать не могла, почему здешние дела именно такие. Но то, что другие Гильдии были намного гуще заселены, можно было заметить и невооруженным глазом. Там жители копошатся круглые сутки, и никогда не бывает таких пустующих часов, когда начинает казаться, что, кроме тебя самого, больше здесь никого нет. Пугающее и странное чувство. Особенно тут – глубоко под землей. В недрах раскинувшегося во все стороны Лабиринта.

Здешняя пустота немного страшит, завораживает и по-своему очаровывает. Но все равно пустота – это пустота, какой бы она прекрасной поначалу не казалась, в конце концов, рано или поздно все равно осознаешь и будешь бояться ее больше всего на свете.

«Пустой, пустой, пустой», – то и дело повторяла она про себя, даже не понимая, почему ей в душу так запало это слово. Вот так просто повторять его раз за разом – глупость. Несусветная глупость. Правда, лишь «пустоту» можно было хоть как-то увязать ко всему происходящему вокруг.

Сули попыталась направить свои размышления в какое-нибудь иное русло. Хотя бы вспомнить, как она однажды очутилась здесь и была поражена размерами самого Пути и количеством его обитателей. Вот тебе на, опять хочется произнести это и без того заелозившее сознание слово.

Странно, что Сули сейчас показалось, что она провела в Гильдии Ветра целую вечность. Хотя на самом-то деле очутилась здесь совсем недавно – всего год назад. Ей, подзащитной, не входящей, по сути, ни в одну из Гильдий, пришлось воспользоваться медицинской программой, чтобы остаться в Лабиринте и не быть выставленной за его пределы. В таких случаях обычно хватаются даже за хрупкие соломинки. Оттого она и согласилась на предложение, поступившее из Гильдии Ветра, где как раз набирали стажеров.

В тот момент ее даже не остановило бытующее мнение о загадочности местных обитателей. Притом и самих истинных путников, и их подзащитных. Ни иррациональное поведение, ни совершенно иное их мировосприятие, а главное – неуживчивость с другими гильдийцами не испугали Сули. Хотя все же путники ей всегда казались чем-то весьма непонятным и потому еще более пугающим. Да и сам Путь как-то не увязывался в голове Сули по-настоящему с серьезной частью Лабиринта, вровень стоящим с другими Гильдиями, ведь здесь уж никак не выполняли тех сложных, многогранных заданий, не вели ни дозора, ни вахты в Тумане, а еще она могла поклясться, что тут никто никогда не был на настоящей Границе. Только и слов, что о походах. Туда-сюда. Из одного места в другое. Проводить или быть проводимым – иного не дано. В последнее время даже такую свою привычную обязанность путники выполняли из рук вон плохо. Скачок прогресса в других Гильдиях давал о себе знать. Технологии развивались, хотя до столь коротких сроков в передвижении между мирами, что могли позволить в Гильдии Ветра, им было пока далековато, но Гильдия Земли, насколько была информирована Сули, едва не на пятки им наступала. Пройдет совсем немного времени, и Путь может совсем исчезнуть.

Вот только она была неожиданно удивлена тому, что местные, в большинстве своем, вообще никак не относятся к подобной опасности и живут в своем непонятном мире, точно ничего извне им не грозит. Сули порой удивлялась такому подходу к жизни со стороны здешних жителей. Они даже свою Гильдия Ветра звали просто Путь. Почему? Непонятно.

Хотя по прошествии какого-то времени она все же осознала, что в действительности ей несказанно повезло. Ее работенка была достаточно непыльной, к тому же платили неплохое жалованье, а еще даже предоставили огромное поле для собственных экспериментов. Это для нее все окупало. Так что она просто закрывала глаза на странности и тихонько жила, понимая, что здешние проблемы – не ее личные треволнения.

К тому же на деле оказалось, что коренные путники, в большинстве своем, хорошие собеседники и довольно мирные соседи. А такие же подзащитные, как она, оказались вполне приятными личностями. Одним словом, порядочность разной степени присутствия была главной отличительной чертой местных обитателей.

Еще можно сказать, что отчасти Сули здесь нравилось. Даже закрыв глаза на глобальную незаселенность, несмотря на безлюдность и постоянно попадающиеся печати консервации.

К примеру, взять утро в Мире или, как принято было его называть, Гильдии Огненного Вихря – там шумно, повсюду возникают толкучки, и порой кажется, что тамошний мир никогда не спит, а здесь в такую рань в ее корпусе уже никого нет. Отчасти из-за того, что повсюду все встают очень рано, а также потому, что большинство местных существуют в параллельных временных кругах. Иногда из-за этого кажется, что коренные путники никогда не спят.

Так как все Гильдии под землей, а работа у нее в ночную смену, Сули постоянно путалась во временных рамках. Что до приемов пищи – то это вообще отдельный разговор.

Она мысленно похвалила себя за то, что вернулась, убрала на своем рабочем столе и взяла библиотечные книги. Правда, пришлось остановиться и поболтать с Майей, но это уже совсем другое. Сули нравилась эта пытливая и любознательная путница. К тому же она была ученицей Катарины.

Обычно по дороге из медицинского корпуса ей всегда кто-нибудь встречался из нынешних соседей. Но, увы, на сей раз никто ей на пути так и не попался.