Адвокат дьявола - Моррис Уэст

Да, пусть епископ одержит маленькую победу. Маротта пошлет в Валенту мудрых и благочестивых: постулатора для организации и проведения расследования и адвоката дьявола – для проверки доказательств и опроса свидетелей. При этом главная роль отводилась адвокату дьявола. Официальный титул точно отражал суть его деятельности: защитник веры. Ревизор святости, охраняющий чистоту религии даже ценой погубленных жизней и разбитых сердец. Образованный, беспристрастный, щепетильный. Хладнокровный в суждениях, жесткий в приговоре. Ему могло недоставать милосердия и жалости, но не четкости в решениях. Такие люди встречались не часто, а те, что имелись в распоряжении Маротты, занимались другими делами.

Тут он вспомнил Блейза Мередита, отмеченного печатью смерти. Мередит обладал необходимыми достоинствами. К тому же английское происхождение исключало причастность к внутренней политике Италии. Но будет ли у Мередита желание взяться за это расследование? Хватит ли ему времени? Если обследование в Лондоне подтвердит первоначальный диагноз, Мередит, возможно, откажется от столь сложного поручения.

Дальнейшее зависело от решения Мередита. Кардинал еще раз обошел сад и направился к вилле, чтобы прочесть слугам вечернюю молитву.

ГЛАВА 2

Два дня спустя Эудженио Маротта сидел в своем кабинете за большим, инкрустированным бронзой столом и беседовал с Блейзом Мередитом. Его преосвященство выспался, съел легкий завтрак, его полное добродушное лицо блестело после бритья. Стены просторной комнаты украшали картины в золоченых рамах, пол устилал толстый ковер.

Англичанин, наоборот, казался маленьким, серым, ссохшимся. Сутана болталась на его тощем теле, и алый кант лишь подчеркивал землистый цвет кожи. Усталость туманила ему глаза, в уголках рта собрались глубокие морщины боли. Голос звучал вяло и невыразительно:

– Вот и все, ваше преосвященство. В лучшем случае у меня двенадцать месяцев. Возможно, лишь половина для нормальной работы.

Кардинал выдержал паузу, с печалью глядя на Мередита.

– Я скорблю о вас, друг мой. Разумеется, каждому из нас суждено умереть, но привыкнуть к этому невозможно.

– Мы, однако, лучше других должны быть готовы к встрече со Всевышним, – губы Мередита разошлись в сухой улыбке.

– Нет! – всплеснул руками Маротта. – Не надо переоценивать себя. Мы же обычные люди, ставшие священниками по выбору и призванию. Мы даем обет безбрачия, потому что того требует канонический закон. Это карьера, профессия. Влияние, которым мы пользуемся, – милостыня, которую раздаем, не зависят от наших достоинств. Конечно, лучше бы нам быть святыми, чем грешниками, но, как и наши мирские братья, мы обычно находимся где-нибудь посередине.

– Слабое утешение, ваше преосвященство, для того, кто стоит на пороге высшего суда.

– Тем не менее это правда, – спокойно заметил кардинал. – Я давно служу церкви, мой друг. Чем выше поднимаешься, тем больше видишь, и куда отчетливей. Утверждение о том, что принадлежность к духовенству прибавляет святости, а обет безбрачия облагораживает не более, чем религиозная легенда. Если священник до сорока пяти лет не залезет в женскую постель, скорее всего его не потянет туда до конца жизни. Среди мирян тоже много холостяков. Но мы все подвержены гордыне, честолюбию, лени, жадности. Зачастую нам труднее, чем другим, спасти свою душу. Мы должны идти на жертвы, смирять желания, нести любовь и терпение. Мы можем меньше грешить, но это не означает, что в конце пути нам гарантировано вечное блаженство.

– Душа у меня пуста, – поник головой Мередит. – Я не совершил зла, в котором мог бы раскаяться, или доброго поступка, который мог бы поставить себе в заслугу. Я ни за что не боролся. Я не могу показать даже шрамов.

Кардинал откинулся в кресле, его пальцы играли большим желтым камнем перстня. Тишину нарушало лишь тикание больших золоченых часов на каминной доске.

– Если хотите, я могу освободить вас от ваших обязанностей, – задумчиво сказал он. – Назначу вам пенсию из фондов конгрегации. Вы сможете спокойно пожить и…

Блейз Мередит покачал головой.

– Вы очень добры, ваше преосвященство, но я не привык сидеть сложа руки. Я предпочел бы продолжить работу.

– Но настанет день, когда придется оставить ее. Что тогда?

– Я лягу в больницу. Последние дни, вероятно, будут самыми мучительными. А потом… – он развел руками, признавая полное поражение. – Finita la commedia. Если моя просьба не покажется вам чрезмерной, я бы хотел, чтобы меня похоронили в церкви вашего преосвященства.

Маротту тронуло мужество этого усталого, смертельно больного человека. Он еще не поднялся на свою Голгофу, но шел на нее с достоинством, столь свойственным англичанам. Прежде чем кардинал успел ответить, Мередит продолжил.

– Как я понимаю, ваше преосвященство, вы собираетесь дать мне какое-то поручение… Не могу обещать, что принесу много пользы.

– Любое поручение вы выполняете лучше, чем вам кажется, мой друг, – ответил Маротта. – И делаете больше, чем обещаете. Кроме того, занявшись делом, которое я имею в виду, вы не только окажете мне большую услугу, но… возможно… поможете и себе.

И, не дожидаясь возражений Мередита, рассказал о письме епископа Валенты, его просьбе прислать адвоката дьявола для проверки святости Джакомо Нероне.

Мередит слушал внимательно, как юрист, вникающий в подробности нового судебного дела. В него словно вливались живительные соки. Глаза заблестели, спина выпрямилась, на запавших щеках затеплился румянец. Эти перемены не ускользнули от внимания Эудженио Маротты. Закончил он вопросом:

– Так что вы об этом думаете?

– Епископ поступил неблагоразумно, – твердо ответил Мередит. – Это политический ход, и я отношусь к нему с недоверием.

– Церковь не может существовать вне политики, – напомнил ему Маротта. – Человек – политическое животное с бессмертной душой. Нельзя отделить одно от другого, как нельзя разграничить различные направления деятельности церкви. Ее предназначение в том, чтобы придать духовное начало материальному развитию. Мы объявляем святого покровителем телевидения. Что это означает? Новый символ давней истины; прогресс направлен на добрые дела, во может быть обращен во зло.

– Избыток символов может затуманить лицо реальности, – сухо возразил Мередит, – Если святых слишком много, дискредитируется само понятие святости. Я всегда полагал, что основная задача Конгрегации ритуалов не в выявлении новых святых, а в содержании их притока.

Кардинал кивнул.

– В определенном смысле вы правы. Но в данном случае, как и во всех остальных, инициатива исходит не от нас. Расследование начинает епископ и проводит в своей епархии. Только потом документы направляют нам. Мы не можем своей властью запретить расследование.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});