Изгнанники - Глеб Кондратюк

аукнется в ближайшем будущем!

— И почему это я уволена? — спросила она ещё до того, как человек успел положить ложку на пустую тарелку.

— Потому, что я сказал владельцу клуба так поступить.

— А с чего ты взял, — с нажимом произнесла Этель, — что я хочу уволиться?

— Я знаю, что ты не хочешь покидать свое место в клубе. — Фраза заставила брови Этель взметнуться вверх. — Но это не значит, что тебе следует там оставаться. Ты достаточно хороша, чтобы заниматься чем-то другим. Уверен у тебя есть сбережения на достаточный срок, чтобы найти новую работу.

Этель уже набрала побольше воздуха в легкие, чтобы поспорить, но Тарас её опередил.

— Я не буду с тобой припираться или убеждать тебя. Это твоя жизнь. Подпись на документах завтра ставить тебе. Не захочешь — не поставишь. Я просто дал тебе возможность выбирать. Сегодня останешься здесь, на всякий случай. Тот мужик показался мне достаточно разумным, чтобы мои доводы возымели эффект, но бывает всякое. Постелю тебе на своей кровати.

Тарас прошел мимо неё и скрылся в комнате, оставив девушку наедине со своими мыслями. Этель еще несколько минут пыталась обдумать услышанное. С одной стороны, Тарас был прав: она действительно уже какое-то время развивает собственный бизнес. Но работа в клубе была хорошим источником практически пассивного дохода, который она пока не желала терять. Ну, по крайне мере, она была такой до того, как ушел Тарас.

Когда она вернулась в комнату, то её спальное место уже было готово. Тарас сидел на полу с закрытыми глазами, скрестив ноги, свободно опустив на них руки.

— Будешь спать на полу?

— На ковре, — поправил её владелец квартиры.

— А ты ничего себе стелить не будешь? Спать на голом полу не слишком приятно, знаешь ли.

— Я же сказал — на ковре.

— А есть разница?

— Есть. — ответил Тарас, не открывая глаз.

Этель села на край постели, напротив Тараса и решила ещё раз изучить его лицо. Дома он снял повязку, скрывающую шрам от глубокой раны, некогда лишившей его глаза. Её она до этого не видела. Все-таки человек перед ней был удивительным. Откуда же он мог взяться? Какие ужасы с ним происходили, что вырвавшись из них он с такой жадностью пробует и изучает все до чего может дотянуться?

— Ты знаешь, что это раздражает, когда на тебя пристально смотрят?

— Мне не в чем спать, — спокойно заявила Этель. Она улыбнулась, заметив, как на долю секунды лицо парня показало растерянность, потом вернулось к каменному состоянию.

— Возьми что-нибудь из моих вещей. Ты уже должна знать, где тут что лежит.

Этель поднялась и направилась к шкафу, где лежали вещи Тараса. Их у него было совсем немного. Книги занимали куда больше места, чем одежда. Тем не менее она смогла найти себе однотонную белую футболку.

— Не подглядывай, — шутливо предупредила Этель.

— Ты переоцениваешь мой интерес к тебе, — серьёзно ответил Тарас.

Через несколько минут свет в комнате погас. Этель улеглась в кровать человека, который и сейчас сидел посреди комнаты. Глаза не привыкли к темноте поэтому девушка едва-едва видела его силуэт.

— Почему ты помог мне? — спросила она через какое-то время.

В темноте раздался шумный вздох.

— Ты сама виновата в том, что оказалась в таком положении. Но ты достойна того, чтобы иметь выбор.

— А есть недостойные?

Этель уловила тонкие изменения в лице Тараса, намек на гнев, хотя голос никак не выдал его:

— Есть.

Девушка задумалась над ответом. Решил ли он помогать конкретно ей или просто человеку, оказавшемуся в такой западне? Как минимум она не оказалась в категории недостойных выбора, кем бы они ни были. Учитывая, что Тарас никогда к ней не проявлял даже грамма симпатии, эти люди должны по-настоящему злить Тараса. Поток мыслей несся вперед, понемногу сглаживая непривычность окружающей обстановки. Тяжелый, насыщенный на события и новости день подходил к концу, накатывала скопившаяся усталость.

Она уже почти заснула, когда услышала его, тихий шепот с пола, где уже лежал Тарас. Этель обратилась в слух. Парень шептал список слов, коротких, похожих на… имена? После нескольких минут наблюдений она наконец спросила:

— Что ты делаешь?

Тарас резко замолк. Несколько секунд раздумывал над ответом, прежде чем сказать:

— Спи. Я буду тише, не мешай.

Этель замолчала, тщательно прислушиваясь. Теперь Тарас шевелил одними губами, практически не издавая ни звука. Этель больше не могла разобрать слов, но по-прежнему могла понять, что парень надиктовывает какой-то список.

— Знаешь, трудно спать, когда под боком бормочут.

Снизу донеслось недовольное рычание, без слов. Быстро, однако, обычно он терпеливее.

— Может все-таки расскажешь, что ты там шепчешь, раз не даешь мне спать? — слукавила Этель. Она, полностью сосредоточившись могла едва услышать обрывки звуков. Такое не помешает заснуть.

— Замолкни. Я почти закончил.

Голос внизу стал ещё злее, глубже. Чтобы Тарас не делал это было важно. Возможно, какой-то каждодневный его ритуал, который Этель по необъяснимой причине очень захотелось узнать. Это казалось очень важным, важнее любой находки в этой квартире. Этель внимательно слушала, раздумывая над следующим вопросом, как Тарас замолчал. Насупившая тишина почему-то показалась ей неправильной.

В следующий миг Тарас рванул с пола. Раздался глухой стук со щелчком — в комнате загорелся свет, а сломанный от удара выключатель замер в нынешнем положении навсегда. Этель едва успела заметить, как Тарас от выключателя метнулся к шкафу. Дверца почти вылетела, когда парень обеими руками её распахнул. Дальше пошли вещи, нет, Тарас выдирал их из шкафа вместе с самими полками.

Этель видела, как он дрожит, окапывая нечто внутри. Скоро Тарас достал деревянный ящик прямоугольной формы. Он отодвинул несколько частей корпуса в определенном порядке после чего раздался щелчок. Тарас тут же отпер коробку и схватил лежавший внутри блокнот. Одной рукой он держал его, перелистывая страницы. Пальцы второй ладони безостановочно двигались, отсчитывая названных из списка. Этель оказалась больше удивлена чем напугана, ведь парень не был зол. На его лице сейчас не было ничего, кроме ужаса.

— Тарас… — аккуратно позвала девушка.

— Закрой рот!

От дикого ора Этель зажмурилась всем телом. Она поплотнее натянула на себя одеяло, теперь уже молча наблюдая за тем, как сидящий в куче вещей Тарас качается взад-вперед, безостановочно бормоча какие-то слова.

Её страх был ничем в сравнении с неописуемым ужасом, которые испытывал сам Тарас. Эта коробка была первым, что он сделал, как только появилась возможность все записать. Все имена, все какие он ещё помнил. Семьсот шестьдесят семь имен. Он повторял их каждый день перед сном, и чтобы убедиться, что никого не забыл он загибал пальцы за каждое имя. Он всегда заканчивал на безымянном, всегда.

Сегодня последним он согнул