Будьте моей вдовой - Марина Сергеевна Комарова

до моих предпочтений в оттенках рассвета и шрамов на местах, скрытых одеждой от чужих глаз.

— Нет-нет, никаких мест, скрытых одеждой.

Он искренне изумился:

— Предпочитаете заниматься любовью, не раздеваясь?

— Никакой любви до печати, поставленной на брачном контракте. Я, знаете ли, девушка строгих правил.

Алон оторопел от такого поворота.

А вот цук тебе, золотой наследник, а не все радости жизни!

— То есть, Марджари?

Я невинно захлопала ресницами.

— Я должна удостовериться в серьёзности ваших намерений, прежде чем отдать всё то, что берегу для любимого и единственного.

— И что, таки бережёте?

— Алон, не будьте занудой.

Он чуть нахмурился, откинул светлую чёлку, а потом расхохотался.

— Марджари, вы не представляете, насколько я доволен своим выбором.

— Я за вас рада, — честно ответила. — Люблю, когда людям хорошо.

— Завтра в десять я за вами заеду.

— Отлично, я надену свой лучший наряд.

— Только прошу, не переусердствуйте.

— Постараюсь.

Неожиданно Алон оказался возле меня, практически вжал в стену и прижался к губам, целуя так, что ноги чуть не подкосились.

— Завтра, в десять, — шепнул он.

И исчез через несколько минут, словно никогда и не было.

Некоторое время я стояла и просто пыталась прийти в себя. Нет! Ну, какой нахал! И, главное, как быстро! При этом не сказать, что мне не понравилось. Но, учитывая, специфику нашего договора, целоваться не стоило.

Я недобро прищурилась и уже вскинула руку, чтобы захлопнуть дверь при помощи бытовых чар, как в проём заглянул Бай-дзэ. Он осмотрел гору коробок, перевёл задумчивый взгляд на меня, потом — снова на коробки.

— Даже не спрашивай, — мрачно сказала я. — И нет, погромы не планируются. Я буду хорошей девочкой, обещаю.

Бай-дзэ покачал головой.

— Очень на это надеюсь. Второй этаж только отремонтировали, завтра будем белить первый. Сама понимаешь, разрушения нам ни к чему. Но если всё плохо, и нужна помощь, просто скажи. Я вызову знакомых ёкаев, с которыми мы вечером любим пропустить стаканчик-другой, и они оперативно решат вопрос лишнего ухажёра.

— Лишнего? — переспросила я, решив, что ослышалась.

Бай-дзэ пожал тем, что заменяло ему плечи.

— А, думаешь, ещё пригодится? Тогда, конечно, повременим. Но всё же держи на примете. Ребята всегда готовы помочь.

Я тепло улыбнулась, прижав папку к груди.

— Бай-дзэ, ты — само очарование.

Консьерж засмущался и махнул когтистой лапой, которой запросто мог перешибить позвоночник человека.

— Всегда пожалуйста, прекрасная ши-хотори.

* * *

Я смотрела на себя в зеркало.

Зеркало смотрело на меня.

— Сегодня что-то не очень, детка, — наконец-то цокнуло оно, и по гладкой поверхности пошла рябь. А потом заплясали разноцветные искры, вырисовывая причудливые фигурки.

— Хамишь, парниша, — предупредила я. — Тебя не за этим сюда принесли.

— А зачем? — тут же поинтересовалось зеркало.

Я закатила глаза и сложила руки на груди. Нет, оно, конечно, понятно, что с утра мало кто выглядит как богиня секса и счастья, но… Можно хотя бы об этом говорить как-то помягче?

До сих пор не знаю, кто тогда дёрнул меня зайти в лавку антиквара, отрыть там изрядно поцарапанное зеркало, отвалить кучу денег, потому что «оно миленькое» и утащить в дом.

Потом оказалось, что зеркало под завязку наполнено чжу и имеет собственного духа. Дух представился как Кагами, сообщил, что голоден и сиськи у меня ничего.

Я потеряла дар речи в первый миг. Даже не знала, на что обидеться первым делом: что меня надурили в лавке, что зеркало намерено жрать или что мой роскошный бюст назвали «ничего».

— За делом, — напомнила я. — У нас пара часов, надо неплохо выглядеть перед тем, как явится мой жених.

— Жених — такой себе, — тут же припечатал Кагами. — Вот ни капли не удивлюсь, если не по жен…

— Не удивишься — и то счастье, — перебила я, убирая волосы при помощи повязки. — Так, сейчас у нас макияж. Неброско, но красиво.

— Красиво? Это после вчерашней сливовой настойки с тётушкой Ашей?

— Уймись, чудовище. Ты просто завидуешь, что тебе не досталось.

Кагами насупился, тем самым подтверждая сказанное. Но поить зеркального духа я решусь только тогда, когда буду торчать дома, не собираясь никуда выходить. Всё дело в том, что он умудрился поселиться во всех зеркалах сразу. Поэтому увидеть в отражении вместо себя, например, пурпурного осьминога с десятью глазами и рогами, я как-то не слишком готова.

— Лоб, круги под глазами, правая щека и скула, — буркнул он. — Сюда обращаем внимание в первую очередь.

— Золотце, — улыбнулась я и послала воздушный поцелуй.

Кагами что-то фыркнул, но явно стал благодушнее.

Он умел ловко подчеркивать проблемные местечки, которые я сама не замечала. Поэтому, не теряя времени, принялась устранять недостатки.

Госпожа Бет-Шалом и правда вчера разошлась, наготовив угощений на целую толпу, хотя пришла я одна. А вот, услышав мою историю об Алоне Ноахе, схватилась за сердце и сказала, что ей надо срочно полечиться. Но в одиночку лечиться нельзя. Поэтому мне пришлось помочь.

Алон хотел… не так много. И ещё меньше я рассказала тётушке Аше. Молчать как рыба об лёд не было смысла, ибо бывших разведчиков-обонятелей не бывает, и она не отстала бы, пока не получила информацию.

В укороченной версии дело обстояло так: появился молодой, красивый и обеспеченный мужчина. Сделал предложение. Я подумала и согласилась… сходить к нотариусу, чтобы заключить брачный контракт.

Откуда он взялся?

Понятия не имею, это мужчины то появляются, то исчезают… разве за всеми уследить? Пришёл? Хорошо. Ушёл? Катись под горочку, солнышко.

Не то чтобы тётушка Аша поверила, в то же время особо подловить меня было не на чем. Ноах действительно свалился как снег на голову.

А вот то, что было дальше… Дальше было сказано: «Вы выходите за меня замуж, Марджари. Радуетесь. Потом я умираю. И вы страдаете. Потом радуетесь наследству. Но при этом очень внимательно следите, чтобы радость не перекрывала страдания. Иначе мои родители могут что-то заподозрить».

Хотя, на самом деле, уже после «я умираю» можно было много чего заподозрить. Однако я не стала задавать лишних вопросов. Как ши-хотори, я прекрасно понимала, что Алон Ноах собирается исчезнуть. Как и куда — оглашать не собирается.

При этом заверил меня, что никаких тёмных делишек за ним не водится, и мне никаких обвинений предъявить не смогут. В подтверждение поднял руку, и фамильный перстней вспыхнул зелёным огнем его чар.

Кстати, родители меня тоже интересовали. Пришлось вытрясти, как возможно получение наследство при живых батюшке и матушке. Алон ответил, что тут как раз всё просто. Чтобы простимулировать его остепениться и жениться, отец составил документы так, что Алон Ноах официально получает