Мой (не)желанный малыш (СИ) - Шарм Элли

В отличие от Ильи, у которого жизнь складывается приблизительно по тому же сценарию, я не готова смириться с судьбой. И, несмотря на то, что достаточно продолжительное время я искренне верила в свою влюблённость в Сазонова-младшего, месячная командировка Ильи будто всё по местам расставила. Что же это за любовь такая, когда не тоскуешь по своему жениху? Не ждёшь его звонка с замиранием сердца, а иной раз и вовсе раздражаешься, когда понимаешь, что предстоит встреча с Сазоновым. Конечно же, я не отношусь к нему с полным безразличием. Он – как туфли из старой коллекции – уже не получаешь радости, но и выкинуть отчего-то жалко. Всё, может быть, оттого что мы знаем друг друга с самого детства? Когда-то я была покорена его светло-русыми волосами и небесно-голубыми глазами. Он казался идеалом почти во всём.

Передо мной мысленно появляется совсем иное лицо. Чёрные блестящие волосы и пронзительные глаза. Встревоженно прогоняю прочь возмутительно и бесцеремонно возникший образ мужчины. Да что же это такое, в самом деле?! Уже больше недели прошло после тех роковых событий в клубе, а я до сих пор вспоминаю этого грубияна. Да разве подобное забудешь?!

Его в своей бессмысленной жестокости урок на подкорке головного мозга осел – ничем не вытравить! Только вот я не уверена, что дело не только в этом. Практически каждую ночь в полной темноте спальни, когда закрываю перед сном глаза, наяву чувствую, как его горячие жёсткие губы накрывают мои – мягкие, податливые. Бархатный настойчивый язык касается гладкого нёба… Воспоминания так плотно проникают в каждую клеточку моего тела, что я с позором понимаю, что чувствую… возбуждение. Может быть, со мной что-то не так? Самое страшное, что Илья никогда не мог вызвать во мне такую бурю эмоций, как этот незнакомец. Почему я не могу забыть и жить как раньше?

– Будете целоваться?

Голос матери буквально клещами выдёргивает в настоящее, и я вздрагиваю, задевая локтем кружку на столе, из которой проливается на пол вода.

– Катя, осторожнее! – удивляется мама моей внезапной неуклюжести.

– Что? Я… – растерянно заглядываю в глаза матери. Она прочитала мои мысли?! Но это же невозможно. Правда?! Мурашки каскадом вдоль позвоночника волной бегут, а все, чего мне хочется – это из кухни исчезнуть.

– Спрашиваю, соскучилась по Илюше? – слегка наклонив голову набок, смотрит так, будто хочет в мысли проникнуть. – Ты же из-за него всю неделю в облаках витаешь?

Что?! В облаках витаю? Что за глупости?! Ничего подобного!

– Мам, не называй Илью так.

– А что такого? – мама приподнимает бровь, показывая всем своим видом, что мои слова звучат не убедительно. – Раньше ты была совсем не против.

Неужели? Морщусь от вот этого «Илюша». Тут же одёргиваю себя. С каких это пор меня нервирует имя жениха? Совсем уже с катушек слетела.

– Кать, будь посговорчивей с Ильёй, – мама, будто почувствовав мое настроение, предостерегает. – Я в своё время была слишком холодна с твоим отцом, это чуть не привело к катастрофе наши отношения. Ну, что тебе стоит быть поласковее с мальчиком? Мне кажется, в последнее время вы как-то друг от друга отдалились.

– Тебе не показалось, – фыркаю, не сдержавшись.

– Катя! – хлёстко обрывает мать, ставит на место. – Что за тон?!

Прикрываю на секунду глаза. Лишь бы не сорваться!

– Извини, мам, – первое слово с неимоверным трудом даётся. – Просто я нервничаю перед ужином.

Чувствуя, как между нами появляется стена холода и отчуждения, иду в сторону выхода.

– Дочка?

Оборачиваюсь, встречаясь глазами с мамой. В её взгляде есть что-то такое, что заставляет меня напрячься, как тетива лука.

– Этот брак очень важен для нашей семьи, – самое грустное – то, каким взглядом мама сопровождает слова. Выглядит, как предупреждение. – Не смей… огорчать отца.

Глава 7

Катя

– Как же я соскучился! Иди ко мне, любимая.

Проворно уворачиваюсь от нетерпеливого поцелуя. Губы Ильи скользят вдоль щеки, так и не достигнув цели. С раздражением, отмечаю, как в глазах Сазонова-младшего зарождается недовольство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Почему ты всегда так холодна со мной? – жених в отчаянии запускает пятерню в светло-русые волосы, а затем расстроенно проводит по затылку. – Черт, Катя! Я так не могу больше! Ты же видишь, я с ума по тебе схожу!

Пропускаю мимо ушей отчаянье в его голосе. В следующий раз хорошенько подумает, прежде чем игнорировать мои просьбы.

– Всегда? – моя бровь ползет вверх, когда нетерпеливо вырываю пальцы из его прохладной и утонченной, как у пианиста, руки. – Хочешь сказать, уже забыл наш разговор перед твоим отъездом в Кострому? – с обидой поджимаю губы.

– Я не хотел тебя обижать, – заискивающее вглядываясь в лицо, Илья пытается реабилитироваться в моих глазах. – Ну, любимая, не будь так жестока!

Встречаюсь ироничным взглядом с голубыми глазами жениха. Терпеть не могу людей, которые «не хотели обидеть», но обидели! Более, чем уверена, Илья отдавал себе отчет, когда пошел на этот сознательный шаг. Это так удобно: сказать, что не хотел – и обижай, как хочешь, дальше. Нет уж, Сазонов, со мной такие штучки не прокатят!

Зарывая себя все глубже и глубже, Илья, сам того не осознавая, ступает на скользкую дорожку:

– Мы всего лишь повздорили маленько. Ну, бывает… Что ж теперь? – поправляет неловко тонкий черный галстук, который безупречно подходит к белоснежной сорочке. – К тому же, что я мог поделать? Давно уже прекрасно известно, как твой отец относится к учебе далеко от дома.

Недоверчиво моргаю. Вот свинья! Нет! Осёл.

– Шутишь?! – срывается с губ куда громче, чем я рассчитывала. Прежде чем продолжить, понижаю голос. – Ты даже не пытался, а тебе всего-то надо было поговорить с ним.

– Неужели так сложно делать то, что тебе отец велит? – перебивает Илья. Смотрит на меня так, как будто перед ним капризный избалованный ребенок. И это не может не задеть!

Обида желчью растекается по венам – сметает все на своем пути! Отравляет. Привкус горечи на кончике языка становится почти осязаемым.

– Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу бухучет! – цежу гневно, почти выплёвывая с ненавистью слова. В моем голосе ноты отчаяния сплетаются в каком-то безумном коктейле с отвращением. – Я не умею молчать и делать вид, что все хорошо, когда мне это не нравится!

Я прекрасно знаю, что проглоченной обидой можно запросто отравиться! Желания нет. Накушалась! Спасибо.

– Да, знаю, – огорошивает ответом Илья, – но твой отец прав, Катя. Сама подумай, дай тебе волю, ты бросишь все и будешь с утра до вечера с конями своими возиться.

– Ну, знаешь… Пошел ты к черту! – демонстративно отворачиваюсь. – Ты оказался примитивным, как амёба, а с микроорганизмами я не общаюсь!

На секунду мне кажется, что откуда-то со стороны раздается смешок. Сощурив глаза, оборачиваюсь, но лицо Ильи остается все таким же серьезным. Показалось…

Тяжело вздыхаю. Прекрасно осознаю, что моя враждебность – это всего навсего тыл гордыни, а жестокость – неприглядная изнанка обиды, но ничего не могу с собой поделать. Делаю шаг в сторону дорожки, вдоль которой стоят стройным рядом ели.

Жених преграждает мне путь. Не дает и с места сдвинуться.

– Кать, ну что за слова? – искренне возмущается Илья. – Ты же леди, в конце концов!

Заключительную фразу Сазонов произносит с подчёркнутым разочарованием.

– Да, леди! – метнув сердитый взгляд-кинжал в жениха, снова отворачиваюсь.

Бесит до дрожи! Похоже, необходимо напомнить Илье, что обиженная леди бывает похуже всякого киллера!

– Зайчонок, прости дурака! – Илья осторожно подкрадывается сзади и с умоляющими нотами в голосе принимается увещевать. – Да, ты права, а я был не прав! И к тому же, нельзя из-за каждой обиды отрекаться друг от друга.

Только я иначе считаю. На каждое «нельзя», у меня всегда найдется несколько МОЖНО!

Словно почувствовав, что пахнет жареным, Илья разворачивает меня к себе. Ласкает взглядом преданной собаки. На каком-то инстинктивном уровне безошибочно понимаю, что эту битву я уже выиграла. Разве он не видит, что наши ссоры становятся не исключением, а нормой? Внезапно осознаю, что в последнее время ругань – единственный способ получить от жениха желаемое.