Андрейка и лодырь Ромашка - Юрий Третьяков

А то и вовсе заболеет и не придет: жди там Кенгура! Или спрячется в каморке под лестницей, где нянюшка хранит свои метлы и ведра, посидит там часок, а Кенгуре надоест дожидаться, он и уйдет, а Андрейка выйдет свободно! Кроме этого, у него имелось наготове много других тайных убежищ в разных местах: юркнет туда, а Кенгура побегает-побегает как дурак и пойдет ни с чем. Ну, просто все нервы истрепал Кенгуре, так что совсем тот ополоумел, какой-то ошалелый сделался.

Но сильно вредил военный карапуз, состоявший у Кенгуры в шпионах.

Путные детишки ходят в детские ясли или у себя во дворе потихоньку играют, а этот – обвешается с утра своим вооружением и целый день разгуливает по улицам, везде заглядывает и все видит… А углядев Андрейку в укрытии, сразу начинает радостно вопить:

– Вот он! Вон где спрятался! Лови!

Сразу откуда-то прибегает Кенгура и припускается за Андрейкой.

Приятнее всего было в дождь: тогда гуляй себе по Тюковке спокойно, не спеша, так как в дождливые дни нежный Кенгура боялся простуды, устраивал себе выходной и прятался дома или еще где. А дожди шли почти целую неделю. За это время и Андрейка успел отдохнуть от Кенгуриных выходок, но потом опять настала хорошая погода, Кенгура снова вышел на улицы и с новыми силами приступил к Андрейке…

В дождь Андрейка ездил в школу на автобусе, и ему не удавалось навещать свои места, которые без него осиротели и пришли в запустение: все цветочки повяли и высохли, шмели и длинные осы закопались на зиму в своих норах, сойки куда-то пропали, маслята в ельничке червивели, едва вылезая из земли, а грибы-колпаки вовсе не захотели этой осенью вырастать…

В довершение кто-то украл из-под листьев валашку.

Но хуже всего обстояло дело с собакой: она пропала. Просто – исчезла с тюковских улиц, и нигде ее нету. И куда она делась, никто не знает, хотя Андрейка расспрашивал много народу…

В последнее время по причине дождей, и особенно из-за Кенгуры этой Андрейка с собакой виделся редко, в лес и совсем не выходил, и собака даже начала уже отвыкать от дружбы с Андрейкой, но, видно, сильно переживала… Раз заметил ее Андрейка в окошко автобуса: с печальным видом пробиралась она под дождем по лужам, понуро свесив морду, и вся была какая-то исхудалая и задумчивая. Пушистый хвост, который всегда лежал на спине, закрученный кольцом, теперь повис, будто внутри испортилась пружинка.

А теперь вот и вовсе пропала неизвестно куда! И Андрейка ее не нашел, хотя обыскал все тюковские улицы, невзирая на Кенгуру, который еще больше разнервничался, думая, ЧТО Андрейка шныряет мимо самого его окна нарочно, чтобы его сильнее раздразнить. А недавно выскочил за Андрейкой по грязи в одних носках и с ложкой в руке, на бегу доглатывал какую-то еду.

Да где ему было угнаться за Андрейкой, который необыкновенно развил свои ноги в лесных походах, и стали они у него крепкие и быстрые, почти как у лося, а домосед Кенгура только и годен стоять столбом на табуретке и представлять статую непохоже ничуть…

А мимо Кенгуры Андрейка часто мелькал вовсе не затем, чтобы дразнить, на кой он нужен. Просто Кенгуриный дом торчал в самом центре Тюковки, а рядом находились продуктовый магазин и кафе «Минутка», где собака иногда одна побиралась, когда Андрейка забывал принести ей кусочков…

Придурковатому Кенгуре даже не приходило в его длинную, как огурец, голову, что лучшее Андрейкино убежище расположено прямо под самым у него носом: во дворе продуктового магазина! Он был весь заставлен пустыми ящиками и бочонками. Залезай в любой, располагайся с удобствами и сиди хоть сто лет, пока Кенгура там мечется взад-вперед, высунув язык, и не может сообразить, куда Андрейка делся: только сейчас был и вдруг его нету! Исчез, как лилипут, которого фокусник накрыл платком.

И вообще в этом дворе хватало всяких закоулков: есть где прятаться. Надоест быть в бочке, можно перейти на свежий воздух, за ящики, где навалена мягкая стружка, чтобы лежать на ней… Андрейке спешит было некуда, а Кенгуре-то нужно в школу – он подолгу дожидаться не может! А потом – вылезь, оглянись для проверки по сторонам и спокойно, гордо иди куда хочешь: хочешь – направо, а хочешь – налево…

Однажды так полеживал Андрейка в ящике на стружках, будто король, да посмеивался, любуясь в щелочку, как мается Кенгура, потерявши его из виду: мыкается, бедный, у магазина – то в одну сторону метнется, то в другую…

Андрейка все ниоткуда не появляется, а Кенгуре в школу пора.

Чтобы не соскучиться в ящике, Андрейка развеселял себя мечтами… Вот как начнет вдруг Шапкино застраиваться да расти и вскоре сделается большое, как Тюковка, а из самой Тюковки жители начнут уезжать, и под конец она станет меньше, чем сейчас Шапкино… Тогда, конечно, и школу придется в Шапкино перевести, и магазины, и кафе «Минутка». Носарь со своей компанией тоже туда переедут, и будут они числиться шапкинскими, а не тюковскими! А Кенгура останется, и придется ему приходить из своей маленькой Тюковки в чужую школу… И тогда Андрейка сам его поймает!

Опять не дождался Кенгура, побрел прочь как побитый…

Вылез Андрейка и только собрался идти по своим делам, как услышал, что кто-то тихонько повизгивает в узкой щели между магазином, забором и кладовой… Заглянул сбоку, а там – его собака! Забилась в самый дальний конец проулка, лежит на земле и обратно не вылезает. Щель очень узкая, пролезть туда нельзя, можно только заглядывать сверху или сбоку. Сбоку плохо видно, что она там делает… Подкатил Андрейка самую большую бочку к забору, встал на нее, заглянул сверху… А собака лежит, и вид у нее совсем больной, дохлый какой-то…

– Собакин! – позвал ее Андрейка по фамилии. – Это я! Заметив наверху Андрейкину голову, собака сразу узнала, кто смотрит, слабо вильнула хвостом и чуть слышно тявкнула, приветствуя старого друга. Потом попыталась ползти, но не смогла: задние ноги не действовали.

Забегал Андрейка вокруг щели: сбоку не пролезешь, и сверху не достанешь…

Вынул из кармана горбушку булки и метко подкинул ей под самую морду… Она дотянулась, с жадностью съела и помахала хвостом сильнее, показывая, что благодарит и всегда знала про Андрейкину доброту… А морда печальная и виноватая: мол, ничего не поделаешь, друг, захворала вот…

– Не бойся! – ободрил ее Андрейка. – Теперь я тебя не брошу!

Собака сразу поняла, начала стучать хвостом, шевелиться и соваться вверх, словно хотела подпрыгнуть и лизнуть Андрейку в нос, как в былые хорошие времена.

– Лежи спокойно! – приказал Андрейка. – Тебе нельзя двигаться!

Собака, конечно, поняла и успокоилась, только опять взвизгнула, говоря, что все-таки ей очень плохо, но она надеется на Андрейку, который должен придумать, как помочь…

Не иначе забралась она сюда, а не в другое место, оттого что чуяла здесь Андрейкин запах в бочках и ящиках, поняв, что он и еще будет сюда приходить. Но, конечно, даже самая умная собака до всего не додумается: и эта не сообразила залечь поближе, чтобы можно было дотянуться, а теперь и сам не сообразишь, как ее оттуда достать…

А пока следует принять срочные меры, чтобы собака дожидалась Андрейкиного решения в сытости и уюте… И Андрейка тотчас взялся за работу.

В проулок солнце не попадало, и после дождей он ничуть не просох. Собаке, и без того больной, лежать на сырой земле не годится… Хитроумный Андрейка набрал из ящиков стружки и соломы, а в одном месте нашлась даже тряпочная ветошь, и высыпал ее через забор прямо на собаку.

Она, смекнув, что тут затеяно, поспешно выкарабкалась наверх и примяла все под собой, так что получилась толстая, теплая, мягкая подстилка, через которую простуда не достигнет до собачьего организма.

Покончив с этим, Андрейка задумался: а что же она пьет? Может, она совсем ничего не пила уже много дней? А как ее напоить, если рука к ней не достает, коротка очень, сама собака поближе подползти не может, только виновато постукивает хвостом, суется, а не ползет…

Изобретательный Андрейка и тут не растерялся. Чистую консервную банку из-под сельдей, большую, как кастрюля, он давно приметил тут во дворе, но еще не знал, куда она годится. Длинная палка находилась тут же в заборе, слабо прибитая одним гвоздиком. Веревочка была у него своя – на портфеле, где заменяла ручку, а проволочку он нашел на земле. Из этих предметов получился черпак, похожий на ложку для великанов.

Налив туда воды из колонки, Андрейка подсунул ее собаке к самой голове, а сам залез на бочку и начал смотреть сверху… Собака пила, и еще как! Полбанки выпила – значит, долго мучилась, не пивши.

Дело двигалось не так скоро, потому что разные посторонние люди беспрепятственно шатались по двору и мешали: грузчики, возчики, продавцы и даже сама заведующая, вся в кольцах, в серьгах, вышла из задней двери и спросила: