Тиша - Надежда Храмушина

остались, значит и там кто-нибудь остался. Точно, там есть народ. — Уже увереннее повторил дед.

Они все снова замолчали, только Алевтина тяжело вздыхала и утирала слёзы, которые нет-нет, да и катились по её щекам. Дед Субботин тоже вздыхал и потирал свои колени. Вокруг было тихо, и Рудик начал дремать. Его разбудил резкий тычок деда локтем ему в бок. Рудик вздрогнул и повернулся к нему. Дед смотрел на дверь. Рудик увидел, как свет в щели на мгновение что-то снаружи загородило. Дед закряхтел и поднялся с дивана. Рудик тоже хотел подняться, но дед с силой сжал его плечо и покачал головой. Сам он стал осторожно пробираться к двери. Рудик никаких звуков за дверью не слышал, но внимательно смотрел на узкую полоску света. Полоска света опять исчезла, а потом снова появилась. Будто кто-то прошёл рядом. Он напрягся. Потом вспомнил, что единственное своё оружие, железную трубу, он оставил возле письменного стола. Он про себя чертыхнулся.

Дед Субботин подошёл к двери, постоял с ней рядом и медленно пригнулся к щели, словно хотел за ней что-то разглядеть. И в тоже мгновение он весь дёрнулся, словно его ударило током, и его рассыпало ветром. Дед моментально исчез. А по щели прошла какая-то смутная жёлтая волна и тут же осыпалась на пол. Именно так Радик это и увидел. Он не верил своим глазам. Только что дед согнулся возле щели, и вот его уже нет. И тут рядом с ним закричала Алевтина. Она кричала так громко, что Рудика начала бить мелкая дрожь. Рудик развернулся к ней и зажал ей рот ладонью. Алевтина кричать перестала, но заревела навзрыд. Она наклонилась к нему, и её тело сотрясало он всхлипов. Радик сидел и смотрел на узкую полоску света рядом с дверью. Он не верил своим глазам.

— Это жёлтое облако! — Застонала Алевтина — Это оно убивает! Оно живое. Рудик, нас оно тоже убьёт! Оно придёт за нами. Не могу спокойно сидеть и ждать! Пусть убивает. Наверное, мы последние с тобой остались.

— Когда-то оно развеется, оно не будет тут вечно висеть. — Рудик обхватил голову руками — Как быстро дед исчез. Такого не бывает! Нет, так не может быть! — Рудик потряс головой, словно стряхивая с себя наваждение — Никакое это не бактериологическое оружие. Ты права, это что-то живое, и оно наблюдает за нами. Эх, нет телефона, нет интернета. Этому должно быть какое-то объяснение.

И тут мимо щели опять что-то прошло. Рудик повернулся к Алевтине и тихо зашептал:

— Надо щель закрыть. — Алевтина испуганно замотала головой, но Рудик сжал её руку и тихо продолжил — Я не буду заглядывать в неё. Я только приставлю к щели вон ту доску, чтобы до нас жёлтый ветер не долетел. Сиди тихо, не двигайся. Не бойся, я никуда не денусь. — И он медленно повторил — Я просто поставлю доску, чтобы к нам не попал тот жёлтый ветер.

Он осторожно поднялся, дошёл до ближайшего стеллажа, к боковой стенке которого была приставлена широкая доска и тихо её поднял. Постоял немного, прислушался, и медленно, останавливаясь на каждом шагу, пошёл к двери. Не дойдя до щели пары шагов, он снова остановился и долго стоял, не решаясь подойти ближе. Потом он сделал глубокий вдох, поднял доску, чтобы рывком закрыть ею щель, и в это время сверху его что-то загромыхало, он поднял голову и отпрыгнул назад. Он зацепил поднятой доской лежащие на балках тонкие и длинные бруски, и они с грохотом полетели вниз. Алевтина соскочила с дивана, чтобы поймать их, и Рудик быстро повернулся к ней, чтобы остановить. Но он не успел. Ветер из щели прошёл мимо Рудика сквозь Алевтину, и она, как только что дед Субботин вздрогнула, и в глазах её промелькнуло удивление. А потом ветер её развеял. Рудик повалился на пол и застонал. Он остался один.

Глава 2

Рудик шёл по шпалам уже примерно час. Утренняя осенняя прохлада отступила от него. Ночью он промёрз до самых костей, но от энергичной ходьбы он согрелся и даже расстегнул куртку. После того, как и Алевтина исчезла в этом проклятом ветре, у него было побуждение открыть дверь сарая, выйти на улицу и заорать: «Вот я! Забирай!» Но он только откинул доску от себя и сел прямо на грязный пол. Его душила злоба на этот необъяснимый ветер, унёсший всех, кто был рядом с ним. Он сидел и смотрел на ту проклятую щель и ждал, когда жёлтый ветер придёт за ним. Но больше никто не проходил мимо неё, и постепенно склад погрузился в ночной беспросветный мрак. Потом он дополз до дивана, и повалился на него. Внутри у него была такая пустота, что он сам содрогнулся от того, что ему было всё равно, живы ли вообще все остальные люди в мире, или он остался совсем один. Он всё-таки забылся спасительным сном, и сколько он проспал, он не знал. Он проснулся от того, что замёрз. И долго лежал, пытаясь убедить себя, что всё было сном. Щель стала светлеть, и он увидел перед собой кучу злополучных брусков, из-за которых пропала Алевтина, и сердце его сжалось от осознания того, что в этом есть и его вина. Нет, это был не сон. От холода и воспоминаний он задрожал, пошевелил плечами, ногами, руками. От движений стало немного теплее, и он поднялся с дивана.

Он вытащил бадог из дверной ручки и рывком распахнул дверь. Она скрипнула, распахнулась, но потом медленно начала сама закрываться. Рудик подставил ногу, чтобы дверь совсем не захлопнулась, и она послушно уткнулась ему в кроссовку, словно нашкодивший щенок. Небо понемногу светлело, и он увидел облако, всё так же смотревшее своими злыми буграми на мир под ним. Сегодня он не будет на него смотреть, что-то ему подсказывало, что лучше этого не делать. Поэтому он бросил прощальный взгляд на опустевший посёлок и шагнул на железнодорожные пути.

Понемногу Рудика покинуло чувство тревоги, которое сковывало у него всё внутри, когда он проснулся. Он шёл мимо знакомого леса, где ему были знакомы все тропинки, и ему снова начало казаться, что до этого мгновения всё было как-то не по настоящему, вроде как понарошку. В животе у него заурчало, чувство голода перекрыло всё, даже страх, и очень захотелось пить.

Немного погодя совсем рассвело, но небо оставалось непроглядно серым, будто готовилось к дождю. Он неожиданно вспомнил, что не захватил