Хочу быть хирургом - Генрих Лукомский

Так благодаря «стрельному яду» стал безопасен наркоз.

Анестезиолог установил автоматическую подачу усыпляющего вещества, сориентировался по приборам в необходимой частоте дыхания, проверил пульс и перевел больного на режим искусственного дыхания. Теперь дело за хирургом, которому предстояло удалить часть легкого.

Зажглись хирургические рефлекторы, намечена линия разреза, точным движением вскрыта грудная стенка, а с нею и полость, где лежит больное легкое. Но что это? Оно не спалось, не превратилось в маленький безвоздушный комочек, как это было во время ранения. Оказывается, анестезиолог уравнял давление в воздухоносных путях больного с атмосферным, и легкое осталось воздушным. Более того, благодаря искусственному дыханию, наш больной экономил столь необходимые ему силы. Он не тратил мышечных усилий на дыхание, за него работал дыхательный аппарат.

Операция продолжалась, анестезиолог, поглядывая на показатели приборов, регулировал и управлял жизненными функциями больного.

Хирург обнаружил осколок и окружающую его гнойную полость, осмотрел состояние других отделов легкого и приступил к удалению.

Точное знание расположения кровеносных сосудов позволило выполнить операцию почти бескровно. Тихая команда операционной сестре, и осколок вместе с больной частью легкого удалены.

Теперь накладываются швы, герметизирующие легочную ткань Анестезиолог раздул легкое кислородом, оно задышало, но оказалось, что через проколы иглой, которой накладывали швы, выходят пузырьки воздуха. Это нужно устранить, иначе потом, когда зашьют грудную стенку, воздух будет скапливаться в полости, где лежит легкое, и, сдавливая его, нарушать правильное дыхание.

Хирург попросил клей.

Сотни лет во время операций использовали нити, а теперь — клей? Да, специальный, созданный советскими химиками полимерный клей. Он склеивает в условиях влажной среды, да так прочно, что разорвать соединенное место почти невозможно. Его действие проявляется именно во влажной среде: ведь, как мы уже знаем, организм наполнен водой, связанной солями и белком.

Хирург нанес распылителем тончайший слой клея на рану легкого. Подождал. Налил в полость, где помещается легкое, обеззараживающий раствор, а анестезиолог в это время опять раздул легкое кислородом. Есть герметизм!

Заработал бесшумный отсос, откачивавший обеззараживающий раствор и воздух. Затянули швы, герметизирующие грудную стенку. Зашили кожу и наложили марлевую наклейку на линию швов.

Операция окончена.

* * *

В 1930 году в клинику известного европейского хирурга Ниссена была доставлена семилетняя девочка с тяжелыми повреждениями, сопровождавшимися разрывом бронха. Ее можно было спасти, только удалив одну долю легкого.

Такая операция уже трижды была сделана в других клиниках мира, но все больные умерли. Хирург стоял перед проблемой: делать рискованную операцию или ждать неизбежного смертельного исхода. Ниссен предоставил решение этого вопроса родителям. Они согласились на операцию. В середине операции сердце ребенка перестало биться. Благодаря применению специальных средств сердце забилось вновь.

Операция была доведена до конца.

Девочка выздоровела.

Это был первый в мире случай удачного удаления части легкого.

Подобные операции сегодня проводятся многими хирургами у нас в стране и за рубежом.

Но это еще не все. Нужно проверить, как дышит оперированное легкое. Ведь оно должно обеспечивать ткани тела нужным количеством кислорода и удалять углекислоту. Это основная задача легких. Приборы показали нормальное содержание кислорода в крови. По рентгеновскому снимку убедились в хорошем состоянии легочной ткани. Анестезиолог перевел больного на режим самостоятельного дыхания и удалил из дыхательного горла резиновую трубочку.

Вадимов проснулся в специально оборудованной послеоперационной палате. Посмотрел по сторонам. Потрогал марлевую наклейку и спросил: «А когда будет операция?» — «Она была», — сказала дежурная сестра. «А почему не болит?» — «Вам специальным способом сделали длительно действующее обезболивание. Завтра можете с постели вставать!»

Назавтра он встал на ноги, сначала такие ватные, будто чужие. Пришел врач — специалист по лечебной физкультуре — и заставил делать особые упражнения. «Страшно», — подумал Вадимов, вспоминая госпитальные дни после ранения. Но ничто не болело, легко дышалось, а на тумбочке лежал осколок мины с высоты 533…

Вот как шагнула вперед хирургия со времен Великой Отечественной войны! Сделала она этот шаг в содружестве с физикой и химией.

* * *

В XV веке лучшим средством лечения ран считалось кипящее масло. Чтобы остановить кровотечение, цирюльники старались как можно глубже влить масло в рану. Поэтому у палатки военного хирурга всегда в котелке кипятилось масло.

Основоположник современной хирургии Амбруаз Паре (родился в 1516 или 1517 году) предложил взамен этого перевязывать кровоточащие сосуды ниткой.

Открытие Амбруаза Паре совершило переворот в хирургии и избавило больных от кровотечений во время операции.

Метод перевязки нитью кровоточащих сосудов применяется по сей день.

Как стирают «белое пятно»

Все органы человеческого тела необходимы. Эта истина известна всем. И все-таки люди очень давно заметили и установили, что без одних человек может существовать или, во всяком случае, приспособиться жить, а вот без других не получается. Особенно трудно обойтись без органа, расположенного внутри нашего тела. По-видимому, не случайно природа запрятала их глубоко, да еще окружила стенками, как крепостным валом.

Рука, нога, нос, ухо, глаз — снаружи, и если человек лишается чего-либо, то очень тяжко, но можно жить полнокровной жизнью и приносить пользу людям и обществу.

Среди врачей есть свои герои: замечательный хирург, профессор Николай Александрович Богораз, попав в катастрофу, лишился обеих ног, будучи совсем молодым. Но он до конца своих дней был очень активным человеком, много оперировал и достиг большой известности.

А подвиг летчика Алексея Маресьева?

Что касается внутренних органов, то здесь дело посложнее. Природа предусмотрела все, чтобы максимально защитить их хотя бы от случайностей. Желудок, кишки, почки хорошо защищены брюшной стенкой. Хорошо-то хорошо, да ведь стенка все-таки мягковата!

Сердце и легкие укрыты понадежнее: грудная клетка сделана из более плотного материала — кости. Но так как ребра должны двигаться, чтобы не мешать дыханию, то они не очень толсты и не слишком прочны. А вот головной и спинной мозг окружен мощными «фортификационными сооружениями» со всех сторон. Это уж действительно похоже на настоящую крепость, через которую пробиться совсем не так просто.

Подумай на досуге: может быть, в такой защите отражена степень важности наших органов для человеческой жизни?

В начале этой главы мы привели высказывание крупнейшего хирурга прошлого века Теодора Бильрота по поводу операций на сердце. Эта фраза не случайна, она подготовлена всей историей культуры человечества. Разве есть у человека еще такой орган, которому было бы посвящено столько произведений поэзии и прозы? Каких только сравнений не удостоилось сердце! Наверно, нет в истории ни одного поэта, который бы не посвятил ему хотя бы одного четверостишия.

Если судить по стихам, то все наши органы, вместе взятые, не столь важны и прекрасны, как наше сердце. Вспомни бесконечные эпитеты — производные от слова «сердце», которыми мы так охотно пользуемся в обыденной жизни.

Но поэзия поэзией, а наука с ней иногда расходится во мнениях.

Ученые обратили внимание на такой, довольно распространенный, факт: на войне, на дуэли или в других подобных обстоятельствах человек умирал от ранения сердца. Когда тело его вскрывали, то обнаруживали очень маленькую дырочку, кровотечение из которой оказалось смертельным.

Врачи задумывались: неужели нельзя ничем помочь такому раненому? Уж очень обидно, что крепкий, здоровый в общем-то человек погибал от крошечной ранки. На фронте бойцы получали такие раны, что даже врачу смотреть было страшно, но раненые выживали. А с сердцем… Так и мистика может в голову полезть!

Мистика всегда присутствует только там, где позиции науки по тем или иным причинам слабы. А хирургическая наука в конце прошлого века только набирала силы, слишком многое было непонятно, слишком многое было просто еще не известным. Вот почему даже такой прогрессивный, настоящий ученый, как Бильрот, высказавшись в отношении хирургии сердца, оказался, как показало время, неправ. Но так как авторитет его в те времена был весьма высок, то многие хирурги и не помышляли об операциях на сердце, следовательно, не могли помочь подобным раненым.