Брак по расчету - Барбара Картленд

«Кто станет хозяйкой этого дома? — думал он. — Кто займет место моей матери? Неужели я буду вынужден остановить свой выбор на одной из целого выводка желторотых цыплят, вокруг которых квохчут клуши-мамочки?»

Подумав, что Карина оказалась права, он вспомнил и о том, какую нелестную характеристику она дала леди Сибли.

Оказывается, его возлюбленная имеет привычку приводить очередного любовника в беседку во время ежегодного празднества в поместье герцога Северна. Так, может, и в часовню, выстроенную в греческом стиле, она не только его одного приглашала на свидания? Теперь понятно, почему в этом греческом храме кушетки с мягкими подушками, кресла. На окнах ставни. Кому придет в голову, зажигая свечи перед иконами, закрывать ставни? А эти девицы, которых она ему представляла?..

— Какой чудесный день, мисс Логфорд?

— Да, милорд.

— Вам нравится нынешний праздник?

— Да, милорд.

— Вы не скучаете по Лондону, когда живете за городом?

— Нет, милорд.

«Косноязычные, ужасные гусыни, — подумал он, подъезжая к парадному подъезду. — Неужели леди Сибли специально знакомила меня с самыми непривлекательными девицами? Или они кажутся такими в сравнении с ее красотой?»

— Черт бы побрал эту девчонку! — выругался граф, вспомнив, как Карина назвала леди Сибли удавом. — Может быть, и так, но какое она имела право подслушивать!

Видите ли, никто за него не пойдет, пока он сам не влюбится! Вспомнив эти слова Карины, он и вовсе разъярился. Жена должна его любить, считал граф, а ему самому необязательно. Безусловно, полагал он, знаки внимания он ей оказывать будет, но допускать жену в область своих интересов… и привязанностей не намерен. Жена должна воспитывать детей и жить постоянно в поместье, решил граф, а он будет отдыхать от семейных забот в Лондоне.

Именно так все и должно быть, подвел граф итог своим размышлениям. Этим бессловесным овечкам только такая роль и подходит! Но сможет ли он с веселым сердцем возвращаться домой, зная, что его ожидает супруга с бараньими мозгами? Сможет ли он вынести вид этой матроны, занявшей место его матери? Сможет ли находиться с ней в гостиной, любимой комнате матери?

Он вспомнил, как умела мать принимать именитых гостей, когда был жив отец, с каким тактом относилась она к его собственной холостяцкой жизни.

Однажды в Дроксфорде останавливался Георг IV, тогда еще регент, мать его просто очаровала.

В ту незабываемую пору юности, когда граф учился в Итоне, он приехал однажды домой на каникулы. Какие очаровательные женщины гостили у них тогда в доме. Блестящие политические деятели были украшением званых раутов. Лорд Мельбурн, сэр Роберт Пил, лорд Палмерстон. А блестящая свита регента? Остроумные шутки, изящные остроты тогда сыпались как из рога изобилия.

Вообразить блеющую овечку в роли хозяйки дома с такими традициями было просто невозможно.

— Черт с ними! — выругался опять граф. — Женюсь на вдове.

Но как ни старался, не смог припомнить среди многочисленных знакомых ни одной молодой красивой вдовы, которая могла бы стать ему подходящей женой.

Граф остановил лошадей у подъезда, украшенного мраморными колоннами. Двор уже погружался в сумерки. Солнце садилось. Стекла окон верхних этажей поблескивали в его заходящих лучах. На ветру колыхался флаг с гербом Дроксфордов. На фоне безоблачного неба он был отчетливо виден.

Взбежав по широким каменным ступеням, граф задержался на верхнем марше. Он оглянулся и долго смотрел на озеро. По серебристой глади медленно скользили грациозные черные лебеди. Лебединое озеро поместья Дроксфордов было гордостью графства.

В саду цвела белая, темно- и бледно-лиловая сирень. К вечеру ее аромат становился острее. Миндаль, посаженный матерью у края озера, цвел розовыми цветами. Лепестки падали на воду и качались, как маленькие лодочки, на легкой зыби, слегка ласкающей склоненные к воде желтые ирисы.

Во всем чувствовались умиротворение и покой. Воспоминания об ушедших в мир иной теснили грудь.

Граф вошел в парадный вестибюль. Альковы украшали мраморные статуи. Высокий потолок расписан итальянским художником. Его специально приглашали из Флоренции. По коридору, вдоль которого стояли лакеи в роскошных ливреях, граф направился в библиотеку. Она была расположена на противоположной стороне здания и выходила окнами в сад, разбитый в строгом соответствии с планировкой лесопарковой архитектуры поместья.

Дворецкий распахнул перед ним дверь и, когда граф вошел в комнату, спросил:

— Что угодно, милорд?

— Рюмку коньяка, — ответил граф.

Мастерс, служивший в семье графа более сорока лет, сделал знак лакею.

Граф прошелся по комнате. По всему периметру библиотеки стояли книжные шкафы, в которых хранились старинные книги и редкие фолианты. Над камином висел портрет деда. Художник Стиббс изобразил его верхом на охотничьей лошади.

— Скажите мне, Мастерс, — обратился граф к дворецкому, — что вам известно о сэре Джоне Ренделе, представляющем наш округ в парламенте?

— Боюсь, ничего хорошего, милорд.

Граф поднял брови.

— После смерти Ее Сиятельства сэр Джон совсем опустился. Говорят, милорд, он проиграл в карты все деньги и его привезли домой в таком состоянии, что даже опасались за его жизнь.

— Жаль, — заметил граф. — Я помню его респектабельным джентльменом и прекрасным охотником.

— Он таким и был, милорд. Его покойная жена всегда говорила, что на сэра Джона во всем можно было положиться.

— Он перестал выполнять свои обязанности в парламенте? — спросил граф.

— Думаю, милорд, состояние здоровья сэра Джона таково, что он не может заседать в палате общин.

— Благодарю вас, Мастерс. Именно так я и думал.

Граф дал понять, что разговор окончен, но Мастерс задержался.

— Раньше леди Рендел часто приезжала к нам, милорд. Она была очень приятной дамой, но сэр Джон всегда отличался тяжелым характером. О нем ходят разные слухи.

— Какие слухи? — резко спросил граф.

— Говорят, милорд, будто он совсем обезумел после смерти Ее Сиятельства. Она всегда оказывала на него благотворное воздействие. Теперь он вымещает свое горе на дочери. Она единственный ребенок, милорд, и, как я слышал, такая же красавица, как и ее мать.

— Что вы имеете в виду, говоря «вымещает свое горе»? — спросил граф.

— Я только повторяю чужие слова, милорд. Люди, живущие по соседству в течение долгих лет, знают все друг о друге. Соседи утверждают, что, когда сэр Джон пьян, он бьет молодую леди. — Мастерс смущенно кашлянул. — Она совсем молоденькая, милорд. И если, как говорят, похожа на мать, то должна быть миниатюрной и хрупкой особой. Конечно, ужасно, что с ней так обращаются, но что тут можно поделать? Со своими домочадцами джентльмен может поступать как ему заблагорассудится.