Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени) - Айрис Джоансен

– Нет.

Ледфорд прищелкнул пальцами:

– Другого ответа я и не ждал. Ты тоже предсказуем. Ты не подашь вина врагу в собственном доме. Порой в тебе проскальзывает нечто средневековое.

Алекс усмехнулся:

– Сначала Возрождение, теперь Средневековье. Выбери что-нибудь одно. Будь более последовательным, Ледфорд.

– Я прав в обоих случаях. Ты столь же блестящий человек и столь же безжалостный, как все эти пресловутые Медичи. И в то же время ты следуешь своему кодексу чести… – Он покачал головой. – Это накладывает известные ограничения. А по-настоящему честолюбивому человеку трудно удерживаться в строгих рамках. До сих пор не могу понять, как тебе удалось, несмотря на то что у тебя связаны руки, так высоко забраться. – Он вскинул брови. – И к тому же ты идешь неверным курсом.

– Может быть, ты просветишь меня насчет того, что можно считать правильным курсом?

Ледфорд издал непонятный звук – то ли засмеялся, то ли поперхнулся.

– Оставь иронию. Я все еще лелею надежду, что нам удастся сохранить дружеский тон в нашей беседе. – Он выпрямился в кресле. – Идти верным курсом – значит уметь приспосабливаться. Менять окраску в зависимости от того, в какой среде ты оказался.

– Некоторые называют это лицемерием.

– Только круглые дураки. А ты не дурак, хотя и тебе случается совершать промашки.

– На что ты намекаешь?

– Взять хотя бы этот звонок Павла в Лувр. Тем самым ты сразу засветился. Сначала я пришел в ярость, а потом даже обрадовался, что ты решил взяться за это дело. Мои чувства к тебе всегда были довольно противоречивыми. – Он наклонил голову, внимательно глядя на Алекса, как бы изучая его. – Тебе известно, какой ты красивый мужчина? Одно время я просто с ума сходил по тебе. – Увидев изумление в глазах Алекса, Ледфорд усмехнулся и стукнул себя по коленке. – Это покоробило тебя? Боже мой! Неужели ты не догадывался?

– Нет.

Ледфорд покачал головой:

– Там подобрали такой здоровый мужской коллектив: один неверный шаг, и меня бы с треском выперли оттуда. Приходилось приспосабливаться.

– И очень ловко.

– Но ты был истинным искушением для меня. Ты будоражил мою чувственность, а утолить жажду я не мог. Ты подавлял меня и своим интеллектом. – Улыбка сошла с лица Ледфорда. – Вот почему я начал ненавидеть тебя.

Алекс облокотился о подоконник:

– А не из-за того, что постоянно проигрывал в шахматных баталиях?

– И из-за этого тоже. Ненавижу проигрывать. Это задевает мою гордость. Мне нечего было противопоставить твоим талантам. – Ледфорд нахмурился. – Но я приспособился. И стал твоим добрым приятелем.

– Который следил за каждым моим шагом, – бесстрастно добавил Алекс.

– Кому-то все равно пришлось бы выполнять эту работу. Но все накопленные сведения так и остались неиспользованными. Они ждут своего часа. Никто лучше меня не представляет, какого масштаба талантами ты наделен, поэтому я всегда ждал, когда же ты по-настоящему развернешься, когда снимешь ногу с тормоза. И этот твой внезапный уход после афганской кампании… – Вспышка гнева промелькнула на его лице. – Когда ты хлопнул дверью, это весьма болезненно отозвалось на мне. Думаю, это Павел рассказал тебе обо всем?

– Да.

– В свое время я возражал против того, чтобы Павла приняли в Управление.

– Без него я не согласился бы работать…

– Ах, дружба… Как это прекрасно. – Ледфорд улыбнулся. – И как долго она длится?

– Тринадцать лет. Мы познакомились в спецназе, как тебе, должно быть, известно не хуже меня. – Алекс отвернулся от окна и посмотрел на Ледфорда. – А ты так и не научился ценить достоинства настоящей дружбы?

– Нет. И пришел только для того, чтобы предупредить тебя: держись от этого дела подальше, Алекс! Ты и представить себе не можешь размаха всей операции. – Ледфорд выпрямился. – Сиди в своих горах и развлекайся решением своих головоломок. Настоящий мир принадлежит тем, кто умеет действовать.

– Это пожелание твоего «напарника»?

Взгляд Ледфорда похолодел.

– Нет. Ему хотелось, чтобы мы достигли соглашения. Он считает, что ты представляешь большую ценность как сотрудник, и не прочь заполучить тебя, – его голос стал вкрадчиво-шелковистым. – Но я не желаю этого. Тебе не удастся снова оттеснить меня во второй эшелон.

– Какая жалость, – поддразнивая Ледфорда, сказал Алекс. – Ты там казался на своем месте.

– Возможно, ты не совсем понимаешь, о чем идет речь. После того как ты ушел из Управления, все, над чем я работал пятнадцать лет, рухнуло. Мне пришлось снова идти на поклон к МакМиллану и начинать сначала. – Кровь прилила к щекам Ледфорда. – Они вышвырнули меня, поскольку я оказался недостаточно сообразительным и не понял, чем ты занимаешься. Одно время я мечтал только об одном: как бы втоптать тебя в грязь, как ты втоптал меня. – Ледфорд не сводил глаз с лица Алекса. – Ты так и не смог понять, почему меня обуревает страсть к Танцующему Ветру?

– Это уникальное произведение искусства…

– Но что более важно – символ высшей власти. В тот момент, когда я осознал этот факт, то понял – вот мой путеводный маяк. Вот кто приведет меня на ту вершину, которой я заслуживаю.

– Иллюзия славы.

– Не иллюзия. А сама суть. Ты уже получил, что хотел. Деньги, безопасность, женщин. Почему ты не хочешь остановиться на достигнутом?

– Потому что таким образом мне удается развеять скуку, которая иной раз одолевает меня в столь уединенном месте.

Ледфорд кивнул, подхватывая на лету:

– Да, помню. Тебя всегда одолевала скука. Скука и любопытство. А ты не забыл детскую сказочку о любопытной кошке? Насколько я помню, у нее печальный конец. – Он взглянул на часы и улыбнулся. – Ну, мне пора. Рад был повидаться с тобой и вспомнить добрые старые времена.

Алекс холодно кивнул:

– Уходишь?

– Шофер и двое моих людей ожидают в гостиной. Мне надо попасть в аэропорт, пока погода не испортилась. – Ледфорд надел пальто. – Я знал, что моя поездка ничего не даст. Тебя невозможно переубедить. А я слишком занятой человек, чтобы зря тратить время.

– Торопишься украсть еще одну «Мону Лизу»?

– Мы оба знаем, что есть только одна «Мона Лиза». – Он натянул кожаные перчатки. – Так же, как и то, что существует только один Алекс Каразов.

Алекс иронически склонил голову:

– Я ожидал оскорблений и упреков.

– Как я уже тебе признавался, мои чувства достаточно противоречивы. И пересиливает то одно, то другое.

Ледфорд неторопливо натягивал перчатки, явно наслаждаясь прикосновениями мягкой, хорошо выделанной кожи к своим ладоням.

– Но я не хочу, чтобы наши пути пересеклись в той области, где сейчас главенствую я. Поэтому я заранее хочу отбить у тебя охоту ненароком перейти на ту сторону.