Обезьяны, обезьяны, обезьяны... - Наталья Пожарицкая

Самую высокую ступеньку Аристотель отвел «живородящим четвероногим с волосами» — млекопитающим. Над ними он и поместил человека.

«Есть, однако, животные,— делился Аристотель своими соображениями в сочинении «История животных»,— которые обладают как свойствами человека, так и четвероногих. Например, питекос, кебос и кинокефалос». Это и были известные Аристотелю обезьяны. Питеками, как полагают, он называл макаков маготов, кебосами (или цебусами) — хвостатых обезьян, наверное мартышек; кинокефалами, то есть собакоголовыми,— павианов. Этой триаде Аристотель отвел ступеньку между млекопитающими и человеком.

Аристотель оставался непререкаемым авторитетом в области классификации животных вплоть до Линнея.

1 В соответствии с бинарной (то есть двойной) номенклатурой каждому виду растений и животных дается двойное латинское название: родовое и видовое. Например, зеленая мартышка. В этом названии слово «мартышка» означает род, а «зеленая» — специфическое название вида.

Шведский естествоиспытатель Карл Линней, живший в XVIII веке, вошел в историю биологии как блистательный систематик, утвердивший в науке принципы бинарной номенклатуры1, и создатель лучшей искусственной классификации растений и животных. Он же впервые отнес полуобезьян, обезьян и человека к одному отряду животных. Этот отряд он назвал «приматы», что в переводе с латыни означает — князья, главенствующие, самые высшие. И хотя объединение полуобезьян, обезьян и человека в единый отряд Линней произвел в полном соответствии с принципами своей искусственной классификации, на основе внешних, случайно выбранных признаков, научная интуиция не подвела ученого.

В последующие столетия родство обезьян и человека было доказано многочисленными исследованиями.

Не стоит, однако, думать, что между Аристотелем и Линнеем никто, никогда, ничего не писал об обезьянах. Обезьяны — часть животного мира Земли. И потому история знаний о них вписывается в историю зоологии. Не было, пожалуй, ни одного сколько-нибудь крупного зоолога, натуралиста, естествоиспытателя, который бы обошел в своих научных трудах таких необычных животных, как обезьяны.

Шимпанзе. С гравюры XVIII века.

Рассказывают, что Карлу Линнею, одержимому страстью систематизировать все и вся, принадлежит необычная классификация ботаников. Всех ученых, занимавшихся изучением растений, он разделил на две категории: настоящих ботаников и любителей ботаники. Каждую из этих групп разбил на более мелкие группы. Среди настоящих ботаников, например, различал собирателей и методистов. Методистов разделил на систематиков и философов. И так далее. Так вот, среди исследователей обезьян тоже были и свои собиратели, и свои систематики, и свои философы. Одни собирали из всех доступных им источников сведения об обезьянах — рассказы бывалых людей, моряков, путешественников. Сами путешествовали и вели наблюдения. Другие описывали более или менее случайно попадающих к ним обезьян. Их внешний вид, анатомическое строение. Третьи обрабатывали постепенно накапливающиеся сведения, осмысливали их, пытаясь построить классификацию обезьян. Четвертые соединяли и то, и другое, и третье.

Гай Плиний Секунд, известный больше под именем Плиний Старший,— древнеримский писатель и ученый — впервые после Аристотеля написал обстоятельное сочинение об обезьянах. Оно вошло в его знаменитую тридцатисемитомную «Естественную историю». В сочинение Плиний включил Аристотелеву классификацию, некоторые собственные наблюдения и все, что до него было написано и рассказано о необыкновенных этих существах. А поскольку во все времена среди рассказчиков встречаются фантазеры, любители приукрасить и приврать, то среди сведений, собранных Плинием, оказалось немало выдумок и небылиц. Правда и вымысел об обезьянах переплелись в рассказах Плиния необыкновенно.

«Все существующие обезьяны,— писал Плиний,— чрезвычайно близки к зверям и в то же время по многим признакам похожи на людей. Отличаются друг от друга они хвостами». Это, пожалуй, от Аристотеля. А вот дальше-то.

«Удивительно хитрые и ловкие, они, коль завидят охотника, идущего впереди, подражают ему во всем до последнего движения... А еще видели обезьян, в шахматы играющих и в кости...» Это уже, пожалуй, из серии рассказов охотников и рыбаков.

Чего только не выдумывали об обезьянах во времена Плиния.

Будто бы есть существа — «хоромондайе», которые разговаривать не умеют, а вместо того ужасающе скрежещут зубами и преотвратительнейше визжат. Будто бы грубы они и волосаты чрезмерно и зубасты они, ровно собаки.

Рассказывали, что среди индийских кочевников есть род людей, у которых вместо носов только два небольших отверстия, что подобны змеям их длинные руки, и называются эти люди «сирикты». А западные горы Индии, будто бы, истинное пристанище сатиров. Существа эти бегают на четвереньках, но могут ходить и на двух ногах, подобно тому, как человек ходит. И до того легки они на ногу, что, ежели не стары и болезнью не ослаблены, поймать их невозможно.

Вот все это и поведал Плиний своим читателям.

Тем не менее из этих фантастических рассказов нынешние исследователи обезьян почерпнули некоторую научную информацию.

В сириктах поздние исследователи обезьян узнали орангутанов, в хоромондайях — павианов, а в сатирах — гиббонов.

Надо полагать, рассказы Плиния об обезьянах так же будоражили воображение и привлекали внимание его современников, как в наше время рассказы о лохнесском чудовище и снежном человеке. Да и не только у современников, но и еще у многих поколений читателей в последующие столетия. Вплоть до появления в середине XVI века «Истории животных» швейцарского врача и натуралиста Конрада Геснера. Геснер подновил Плиния, добавил кое-какие небылицы, сочиненные об обезьянах за прошедшие века, но включил в «Историю животных» и немало новых, интересных, с научной точки зрения, сведений. Книга была хорошо иллюстрирована, написана интересно. Она мгновенно привлекла к себе внимание читающей публики. Позже была переведена на многие языки, популярность ее среди читателей, интересующихся животными, возросла еще больше и держалась, ни много ни мало, почти два столетия.

Шло время. Все новые и новые сведения об обезьянах поступали в копилку человеческих знаний. И в середине XVIII века ещё один естествоиспытатель взял на себя труд собрать их и прокомментировать. Естествоиспытателя звали Жорж Луи Леклерк де Бюффон. Труд, в который он включил материалы об обезьянах, назывался «Всеобщая и частная естественная история».