Соловей и халва - Роман Рязанов

могли вернуться домой.

Глава пятая, в которой купец Рахматулло не избегает участи халифа Гаруна

Ночью я забылся тревожным сном. Мне снились кусочки халвы, на глазах превращающиеся в скорпионов и каракуртов, башня из человеческих черепов, на вершине которой китайский чиновник, лицом напоминающий господина Чжана, пожирал траву. Я хотел взобраться на вершину башни и сказать китайцу, чтобы он не ел её, ибо это трава джунгарского корня, и он сейчас умрёт. Но я не успел этого сделать, потому что перед моим взором предстал главарь погромщиков с окровавленным ножом в руках. Он спрашивал меня мягко, но непреклонно:

– Скажи, кафир, откуда ты вернулся?

Я собирался крикнуть ему, что я не кафир, а правоверный мусульманин, и в это время он сказал:

– Проснись, Мамед, у нас гости. Я хочу, чтобы ты кое-что записал для меня.

В отчаянии я открыл глаза.

Рядом с моим ложем стоял мой господин, купец Рахматулло и говорил:

– Проснись, Мамед, у нас гости. Я хочу, чтобы ты кое-что записал для меня.

Наскоро одевшись и прихватив калам вместе с бумагой для письма, я прошёл в главную комнату, где уже сидели мой господин и ещё несколько человек, известных как самые влиятельные и богатые купцы Благородной Бухары.

– Ты, конечно, слышал, уважаемый Рахматулло, о смерти почтенного Али Ахмада, сочинявшего стихи под тахаллусом Бухари? – говорил один из них, худой старик с лицом вытянутым, словно луковица.

– Что ж, – произнёс в ответ мой господин, – Мудро молвил великий Ибн Сина, прослывший не только искусным врачевателем, но и незаурядным поэтом:

Смерть играет без устали в нарды: мы шашки,

Мир – доска, день и ночь, как две кости в руках небосвода.14

– Клянусь Аллахом! – благочестиво воздел свои очи к небу старичок с вытянутым лицом. – Лучших слов подобрать нельзя!

– В чём же дело, правоверные?! – решил продолжить Рахматулло, перестав говорить стихами. – Чего ради пришли вы ко мне, едва ночь сменилась днём? Не только слышал я о смерти почтенного Али Ахмада Бухари, но и наблюдал её воочию. Видели очи мои и как был зарезан врач, что объявил о смерти досточтимого поэта великому хану! Что ж вы, хотите от меня, о, благородные купцы Бухары?!

– Худые вести дошли до меня сегодня утром из дворца великого хана, – начал издалека подбирать слова старичок. – Среди ночи повелел великий хан позвать к себе своего палача – усто15 Хасана, дабы тот, не мешкая, отрубил голову молодому китайцу Ли Ши. Но, также, памятуя о своём буйном нраве и о примере амира Тимура, тут же приказал великий хан отложить свой приговор на три дня…

– К чему ты ведёшь разговор, почтенный Мустафа-ага? – прервал купца Рахматулло – Отрубят ли молодому китайцу голову сегодня, либо же через три дня, – всё одно – значит на то воля Аллаха…

– Видишь ли, Рахматулло, все мы тут сомневаемся, будто молодой Ли Ши отравил нашего поэта, – прочистил горло Мустафа-ага. – Посуди сам, китаец припас снадобье, которое можно в изобилии найти в Поднебесной, привёз яд сюда, отравил им человека, а потом не избавился от склянки с отравой? – Провёз яд в тайне сквозь все пограничные заставы, а тут во дворце вся изворотливость разом оставила его? Сам ли хотел, дабы все обстоятельства дела указывали на него? Пророк Мухаммад, да пребудет с ним мир, учил нас, что за знаниями нужно идти и в Китай. Но где сказано, для того чтобы отравить человека в Бухаре, нужно вести яд из Китая? – ухмыльнулся он. – Думаю, Рахматулло, до тебя дошли мои слова! Человек ты мудрый и знающий, хоть и нет ещё седых волос в твоей бороде…

– Я понял, ваши сомнения, правоверные! – задумчиво кивнул, мой господин. – Тем более врач-яхуди уже мёртв… Кто может сказать теперь наверняка, был ли в халве этот шайтанов джунгарский корень?! Но от меня чего вы хотите? Дабы я пошёл к хану и на коленях умолял его не рубить голову китайцу?

– Не совсем, о, почтенный, – чуть помолчав, ответил Мустафа-ага. – Мы хотим, дабы ты нашёл подлинного убийцу поэта Бухари и уже после своего дознания направил бы стопы свои к нашему владыке…

– Не впал ли ты в детство, уважаемый Мустафа-ага! – усмехнулся купец Рахматулло. – Разве я вам Лукман? Или, может, Харун-аль-Рашид?16 Где это видано, чтобы простой купец искал убийцу, когда есть стража, есть меч справедливости в руках великого визиря, есть воля светлого хана?!

– Нет, Рахматулло! – решительно мотнул головой в ответ Мустафа-ага. – Не простой ты купец, Аллах свидетель! Безбородым юнцом уцелел ты в пещере у разбойников на мёртвых скалах Пули-Зиндана и, вырвавшись оттуда, скитался по пустыне! А после, вернувшись живым в Бухару и унаследовав богатства своего дяди, ты многократно преумножил их, в то время как твои сверстники прожигали дни в пирушках с непотребными девицами! Не простой ты человек! Ты мудр, но ты и справедлив! Знаешь ты, коли отрубят голову молодому китайцу по приказу великого хана, пострадают все бухарцы в Поднебесной империи, все правоверные, живущие в ней! Коли китайцы откажутся продавать нам мускус из Хотана17, и, самое главное, шёлк, то где отыщем мы их?! Зачахнет наша торговля, погибнет наш благородный город. Коли не жаль тебе, Рахматулло, китайского юношу, который, клянусь могилой шейха Бахауддина, взойдёт на плаху без вины, пожалей нас, детей, жён, внуков наших, пожалей всех добрых мусульман!

Мой господин в ответ лишь сдержанно кивнул и спросил:

– Своей ли волей явились вы ко мне, о, правоверные, либо же кто надоумил вас прийти сюда?

– Нас попросил прийти к тебе посол Чжан, – после недолгого молчания признался Мустафа-ага. – Сегодня ранним утром он пригласил нас к себе и испросил нашего совета, где бы ему найти знающего человека, способного выручить его племянника…. И мы назвали твоё имя…

Племянника? – удивлённо переспросил купец Рахматулло.

– Ну, во всяком случае он назвал молодого Ли Ши своим племянником, – коротко бросил в ответ Мустафа-ага.

Рахматулло помолчал в задумчивости, а после произнёс:

– Я согласен, правоверные, я попытаюсь спасти молодого китайца… и разыщу настоящего убийцу поэта Бухари, когда будет на то воля Аллаха.

– Я всегда знал, что ты, Рахматулло, ищешь в этом мире только справедливости! – возликовал Мустафа-ага. – Поверь, все наши деньги, все наши связи мы употребим на то, чтобы помочь тебе!

С этими словами он и остальные купцы удалились.

Глава шестая, в которой правоверные узнают, как человека может погубить один иероглиф

– Хорошо, – удовлетворённо потёр руки мой господин, провожая взглядом наших ранних гостей. –