Его малышка на миллион - Юлия Бузакина

зеленые! Это что, на шопинг надо идти?

– Угу…

– Так, ладно. Попробую на выходных выкроить время.

– А еще мне лифчик нужен.

– Что тебе нужно?! – помолчав несколько мгновений, опешил Северский

– Лифчик. У нас в классе все девочки уже носят лифчики!

Судорожно сглотнув, Северский уставился на дочь.

– Ты хотела сказать – топик?

– Нет, пап! Топики только малявки в детском садике носят! Я хочу лифчик. Настоящий, с кружевами!

– Но у тебя же… там еще не выросло ничего! – выдавил из пересохшего горла.

– И что?! У всех есть лифчики, и я хочу!

– Ладно, я сегодня отдам распоряжение секретарше. Она купит тебе нужные вещи в отделе для девочек.

– Но я сама хотела выбрать…

– Аля! Даже думать об этом не смей! – в смятении фыркнул он и сбежал от дочки в ванную.

«Началось!» – Северский в панике растирал по лицу крем для бритья Северский. Порезался бритвой, досадливо фыркнул и снова порезался.

«Лифчик?! Какой еще лифчик?! Их носят взрослые тетки! Зачем моей маленькой дочурке такая же штука?! Что еще происходит с девочками в одиннадцать лет?! А в двенадцать?! Нет, ей нужна мать! Я не справлюсь… Еще эта встреча с психологиней и родительское собрание…»

Стиснув зубы, Северский уставился на свое брутальное отражение в зеркале.

– Андрюха, ты справишься! – промокая кровь на порезах влажной салфеткой, твердо пообещал он своему отражению.

…Завтракали в дикой спешке. Чуть не забыли наполнить миску Арагону, и тот недовольно зарычал.

– Прости, Арагон! – Распаковав пачку корма, Алекса похлопала пса по спине. – Вот, иди завтракать! Корм уже есть!

Северский загляделся на дочку и собаку и едва не выплеснул на себя горячую овсянку с молоком. Они с Алексой любили каши на завтрак. Какое утро без хорошей овсянки и бутербродов?

Ойкнув, он подул на обожженные пальцы правой руки и поставил на стол тарелки с кашей.

Алекса разложила ложки, бумажные салфетки и устроилась за столом.

– Видишь, рубашка маленькая? – Она вытянула вперед руку, обращаясь к отцу. Рукава белоснежной шелковой блузки с жемчужными пуговицами и впрямь были коротки.

Северский взглянул на блузку и принялся поглощать свою порцию каши.

– Аль, завтра суббота, я отвезу тебя в торговый центр, обещаю. А до субботы придется потерпеть небольшое неудобство. Обувь тоже жмет?

– Совсем чуть-чуть.

– Ладно, обувь тоже новую купим. Только обещай мне, что сегодня же извинишься перед Макушевой, и никаких больше разборок!

– Пап, пусть она сначала возьмет свои слова обратно! Я не бездарь! —Дочка звонко стукнула ложкой по тарелке.

– Аля!

– Я же сказала, не стану извиняться! А если будет меня задирать, получит еще!

– Ты понимаешь, что надо учиться быть гибкой? Чего ты добьешься, если снова устроишь драку? Только негативных последствий!

– Я не понимаю, на чьей ты стороне, пап?! Ты меня должен защищать, а не Макушеву! Она врушка! Врушка и притворяшка!

– Не хочу больше ничего слышать! Дожевывай свою овсянку скорее, и я отвезу тебя в школу!

Алекса насупилась и ничего не ответила.

Почти всю дорогу до школы они молчали. Устроившись на заднем сиденье, Алекса демонстративно засунула в уши наушники и слушала музыку в своем телефоне.

«Вот так! Растишь их, пылинки сдуваешь, на встречу с корейскими партнерами опаздываешь, а они потом наушники в уши засовывают, и полный игнор!» – обиделся на дочку Северский.

– Аля, после школы тебя заберет наш водитель! – Притормозив у школы, он строго взглянул на девочку.

– Хорошо… – Она пожала плечиками, подхватила рюкзак и заторопилась на выход. Выбравшись из машины, обернулась: – Пока, пап!

– Я буду поздно, мне на собрание в школу вечером идти!

– Я в курсе!

Алекса послала ему воздушный поцелуй и зашагала по дорожке в сторону главного входа.

…Через час Андрей Северский появился в главном офисе их частного охранного предприятия «Сармат».

Поляков уже давно был на месте и вовсю распинался перед крупным партнером: рассказывал об успешном внедрении на отечественном рынке противоугонных систем с логотипом «Сармат».

Их общая секретарша Вероника услужливо бегала из кабинета в переговорную и обратно: то с подносом, на котором источали волшебный аромат кофе и домашнее печенье ее собственного производства, то с распечатанными договорами.

Заметив Северского в дверях переговорной, Поляков недовольно нахмурился. Взгляд его карих глаз так и кричал о возмущении. Еще бы ему не возмущаться: на важную встречу с корейскими партнерами Северский приехал с опозданием на час двадцать, и Полякову пришлось отдуваться за двоих!

Северский пригладил волосы, поправил галстук и свой самый любимый темно-синий пиджак из тонкой шерсти, прочистил горло и извиняющимся тоном произнес:

– Доброе утро!

Корейские коллеги взглянули на него с интересом, а переводчица с корейского языка недвусмысленно ему подмигнула.

Поляков фыркнул:

– Недоброе!

И продолжил рассказывать о разработке «Сармата» и показывать ее на всплывающих на доске картинках из проектора.

«Да уж, неловко вышло», – потирая гладко выбритый подбородок, подумал Северский.

Впрочем, корейские коллеги противоугонную систему оценили и согласились на выгодную сделку с русским производителем.

Поляков ликовал: еще бы, такую сделку заключили! Теперь начнется новая эпоха в бизнесе. Выйти на корейские рынки со своим собственным продуктом – что может быть лучше?!

Северский уверенно пожимал руки новым коллегам, поздравлял их с удачным приобретением, да вот только ликования Полякова он не разделял: не до того было, все мысли занимала дочка.

В конце рабочего дня к нему в кабинет ввалился вернувшийся с объекта Поляков.

– Ну, хочешь, я с тобой пойду на собрание? – Он с готовностью положил руку ему на плечо Северского.

Тот покачал головой.

– Не надо, я сам.

– Андрей Викторович, хотите, я вместо вас пойду? Скажу, что я – новая мама вашей дочки? – В кабинет заглянула Вероника. – А вы мне за это премию выпишете?

Он хмуро взглянул на ее не в меру откровенное платье и отрицательно покачал головой.

– Я