Кот с Монмартра. История давно минувших дней - Игорь Кабаретье

– Вы с ума сошли! Я говорю вам, что не было какого-либо, даже малейшего инцидента во время поездки.

– И, наконец… скажи мне… девушка, которая умерла, ведь она была, несомненно, была жива в тот момент, когда вошла в омнибус, не так ли?

– О! Очень даже жива. У нее тоже была вуаль на лице, но её глаза сверкали сквозь эту вуаль, как два черных бриллианта.

– Отлично! И по прибытии они уже потухли… Когда ты обратил внимание на то, что она уже прошла путь от жизни к смерти?

– Это я заметил именно тогда, когда мы прибыли на станцию на площади Пигаль. Она склонила голову на мгновение на моем плече, и я представил себе, что она спала. Я хотел, чтобы она проснулась, но…

– Как… на плече! Каким образом… Ведь для этого ты должен был сидеть рядом с ней? А я думал, что ты был с ней виз-а-ви.

– Завуалированная дама, которая была её соседкой слева, поддерживала голову девушки, начиная с моста Пон-Неф, считая, что она спала. Когда дама сошла на Рю де Лаваль, она попросила меня заменить её. Мне было отнюдь не тяжело послужить подушкой для молодой и красивой девушки. Справа от нее место было свободно. Я сел на него, и дама передала мне ношу, которая показалась мне сладостной.

– А ты не считаешь удивительным, что все эти манипуляции не прервали её сон? Поль, мой мальчик, ты снова видишь картинку только в прекрасном свете, но твоя наивность заходит слишком далеко… переходит все границы допустимого для умного человека.

– Я согласен, и всё же…

– Даме под вуалью было прекрасно известно, что она поручает твоим заботам труп, и это было ей необходимо лишь для того, чтобы он не упал раньше времени с кресла. Она поняла по твоему похотливому выражению лица, что ты ничего не заметишь, полностью поглощённый в свои мечты о прекрасном теле девушки. Наверняка, ты уже представлял, как она будет позировать тебе. Это был сильный ход со стороны дамы-убийцы, и он мог иметь плохие последствия для тебя, сыграть тебе плохую службу. Ведь тебя могли арестовать. Как тебе удалось выпутаться из этой истории по прибытии омнибуса на конечную станцию?

– Как… у тебя хватает смелости утверждать, что меня могли обвинить в убийстве моей соседки?

– Эй! Эй! Мы видели и более чрезвычайные последствия таких необдуманных поступков, как твой.

– А… ничего страшного! Я просто пообщался со стражами порядка, которые констатировали смерть бедняжки. Но на теле не было никаких повреждений, даже следов инъекций.

– Посмотрим, что было дальше! Итак… прибыли люди с полицейского участка, с носилками, чтобы унести тело.

– Да… и они спросили меня лишь о том, как меня зовут… вот и все.

– Они, наверное, попросили тебя сообщить адрес места жительства, и ты его им сказал…!

– Без сомнения. Почему я должен был его скрывать? Кроме того, я не мог поступить иначе ради истины.

– Ну что ж, в твоих словах есть резон. Конечно, если бы ты отказался представиться, это показалось бы подозрительным. И ты из свидетеля прямиком превратился бы в подозреваемого.

– Подозреваемого… в чём? Я говорю тебе, что девочка умерла от разрыва аневризмы. У всех, кто её видел, нет никаких сомнений в этом отношении. Полицейские, сотрудник станции, кондуктор… все в один голос это утверждали.

– Все эти люди чрезвычайно компетентны в вопросах установления причины смерти! Так что не будь таким глупым. Ты не хуже меня знаешь, что врач осмотрит тело… и только он может решать, отчего и как она умерла. И все, что он решит, очевидно, тебе скажет комиссар полиции.

– Ладно, я пойду к себе… и главное, о чем я сейчас позабочусь, так это, чтобы ты не увязался за мной, потому что от твоих фантазией и рассуждений могут закипеть мозги даже у самого рассудительного и хладнокровного человека. Ах! Из тебя получился бы самый страшный следователь или жестокий судья в мире! Ты видишь преступления повсюду.

– Я их вижу только там, где они есть, мой дорогой. Ты присутствовал только что на мастерски с режиссированном и прекрасно осуществлённом убийстве. Но мне придётся просить тебя понести некоторые расходы, если ты хочешь узнать правду. Ты должен будешь мне в течении трёх месяцев покупать все парижские газеты.

– Ты с ума сошёл. Газеты завтра напишут о девушке, которая внезапно умерла в омнибусе, и на следующий день все уже забудут об этом несчастном случае.

– Если публику это не будет заботить, тогда я озабочусь этим делом.

– Ты хочешь заняться полицейскими делами для собственного удовольствия! Наверное, тебе именно этого не хватало в твоей жизни. А с меня достаточно переживаний.

Мне действительно нужно чем-то занять мой досуг. У меня полно свободного времени.

А твоя картина, несчастный… твоя картина, которая должна быть готова к выставке… ведь ты её едва начал!

– Совершенно не о чем беспокоиться. Я её напишу к весеннему вернисажу. Зимой же я никогда не работаю. Это противоречит моему биологическому циклу. Так что в моем распоряжении целых два месяца, и за этот внушительный период времени я найду женщину, которая нанесла роковой удар твоей несостоявшейся модели.

– То есть ту, которая сидел рядом с этой бедняжкой?

– Конечно.

– Извини! Но было две женщины по бокам от жертвы, одна справа и одна слева.

– Ту, которая сошла на улице Лаваль, и которая так ловко переложила труп в твои объятия. Уверен, что это её рук дело.

– Осчастливь меня, объяснив, каким образом она могла убить свою соседку, да так, чтобы этого никто не заметил.

– Буду очень рад… как только ты ответишь на все мои вопросы. Ты сказал, что девушка опиралась на плечо завуалированной дамы…

– Да… Я даже думаю, что дама сама держала её за талию.

– А в какой момент она стала столь милосердно обнимать её своей рукой?

– Но… мне кажется, что это было после спуска с моста Мон Неф. Омнибус двигался очень быстро, и колесо, должно быть, наскочило на большой камень, потому что нас всех сильно, жёстко тряхануло. Малышка даже испустила слабый вскрик… О! Слабый крик… Она поднесла руку к сердцу, и откинулась назад… наверное, именно в этот момент разорвался какой-то сосуд в её груди… Она умерла без страданий… и почти без движения.

– Это, действительно, можно сказать, очень правдоподобно и вероятно, – с сарказмом произнёс Верро.– А потом, после этого небольшого спазма, она откинула голову назад… и добрая соседка подставила ей своё плечо… и обняла бедную девушку, которая после этого уже не двигалась, за талию.

– Ты описываешь эту сцену так, как будто лично присутствовал при этом.

– А ты, кто действительно все видел своими глазами, не нашел ничего странного в том, что после такого жестокого толчка эта молодая особа вдруг заснула и больше не проснулась.

– Я поначалу не обратил на это особого внимания… В салоне было очень трудно что-то разглядеть. Фонари почти умерли.

– Ей-богу! Я был в этом уверен. Злодейка рассчитывала на темноту.

– Но, опять же, каким способом она отправила в мир иной менее чем за десять секунд девушку, которой не было ещё и двадцати лет, и которая хотела лишь одного-жить? Первое, что мне приходит в голову-она её чем-то проткнула. Ты согласен со мной?

– Ножом… ах! Нет. Есть менее шумные и более верные средства.

– Какие?

– Ну… яд, например… одной каплей синильной кислоты можно отправить на тот свет самого крепкого мужчину.

– Когда она попадает в глаз или на язык, да…?

– Или просто на повреждённую кожу… Ты пожимаешь плечами… очень хорошо! Я не претендую на то, чтобы убедить тебя в своей правоте сегодня. Завтра ты поймёшь, что может быть я был прав. Я зайду к тебе в студию во второй половине дня. Но, тем временем, я тебя должен оставить. Вот и санитары, которые уносят тело. Я пойду, поброжу немного возле полицейского участка, чтобы узнать немного больше о том, что там говорят об этой истории. Я знаю бригадира. Он мне предоставит информацию, не сомневайся.

– И полицейский по призванию устремился прочь из кафе, крича своему другу напоследок:

– Ты, надеюсь, урегулируешь мой счёт. Смотри, чтобы тебя не обманули. Я выпил не больше четырнадцати кружек пива.

Часть II

«Дни следуют друг за другом… но не походят друг на друга», – гласит французская пословица.

На следующий день после этой печальной поездки в омнибусе, которая закончилась катастрофой, прекрасное зимнее солнце освещало пляс Пигаль. Холода внезапно смягчили свой нрав, и оттаявший фонтан бросал весёлые звуки журчащей воды прямо к голубому небу, которое отражалось на его поверхности, и итальянские натурщицы, сидевшие на ступенях вокруг этого художественного водоёма довольно улыбались под лучами зимнего солнца, согревавшими их во время ожидания начала длинных сеансов в мастерских художников.