Роззи. Стать счастливой. Часть 1 (СИ) - Алексахина Лира

Помню, как радовался, когда открылся дар. Отец стал учить тому немногому, что знал сам. Я так хотел стать опорой отца, мужчиной для семьи. Хотел чтоб мать смотрела на меня с благодарностью. Чтоб, наконец, заметила меня!

Мой дар был огромным по меркам послевоенного времени. Таких осталось мало. Следовало зарегистрировать дар, иначе донесут соседи, еще и золотых получат. Надо было придумать, как уговорить или подкупить комиссию, чтоб занизить уровень. Я очень хотел остаться дома среди родных.

Семья долго думала и приняла решение. Меня продали, как породистого щенка. За дорого. Составили магический договор, написали все условия и выбросили, словно мусор. Родители получили неприлично много за живой товар и за молчание.

Покупатель сам пришёл в дом, зная о нашем положении. Откуда ему стало известно обо мне, не рассказал. Никто не вышел меня проводить, слишком были заняты подсчетом монет.

Только самая младшая сестрёнка, Ири, трех лет, вышла проститься. Дети теперь взрослели рано. Она подбежала ко мне и обняла крохотными ручками. Мы ели мало, поэтому дети отставали в росте.

Слезы не катились из её глаз. Она смотрела твёрдо и серьёзно.

– Виласти и забеьи меня, блатик. Я досдусь тебя. Виласту сийной и тозе буду лесить.

У Ири было сокровище – синяя бусина, что висела на шее на нитке.

Она отдала мне и сказала:

– Еси не смозес сам пийти, пусь твой длук пьинесеть. Я пойду сь им к тебе.

Я понимал, что у рабов нет личных вещей. Сокровище отберут и выкинут. Отчаянное время диктует отчаянные решения. Мы стояли на кухне. Я быстро сделал надрез на левой руке чуть ниже сгиба локтя с внутренней стороны. Вдавил бусину и зарастил порез магией.

– Ири, я буду стараться. Теперь никто не заберёт напоминание о тебе.

Мы крепко обнялись. Время было ужинать, стол уже был накрыт. Торопливо забрал свою тарелку со скудной едой, развернулся к Ири и протянул со словами:

– Ешь быстро.

– А ти?

– Меня покормят, иначе резерв будет пустой.

Малышка торопливо запихивала еду руками в рот. Проглотив куски, не разжевывая, вылизала тарелку и облизала каждый палец. Моя порция была больше, чем ей обычно давали. Животик, никогда не получавший столько еды, раздулся, и было немного не хорошо. Я снял магией плохие ощущения, а старые, не по размеру одежды от сестёр, надёжно скрыли выпирающий секрет.

– Ири, я буду скучать. Будь обычной, не выделяйся. Чтоб тебя рано не выдали замуж. Ты должна быть некрасивой и бесполезной. Иначе, могу не найти тебя.

– Холосо, – уверенно кивнула малышка.

Родной дом враз сделался чужим. Я старался не показывать сестрёнке страх перед будущим. Тем более, теперь есть цель – вернуться за Ири. Мы вышли в гостиную. Через некоторое время спустился Вигмар.

– За мной, – бросил он на ходу сказал, направляясь к выходу.

Я долго привыкал. Свобода не забывается за день, месяц, год. Обещание забрать Ири тускнело и меркло, отдаляясь наказаниями, сырым подвалом и свистом плети, оставляющей кровавые росчерки на спине.

Проходило время, я почти смирился, что Ири проживёт жизнь без меня. Сейчас мне тринадцать. Его жизнь оборвалась в семь. Теперь я просто существую.

Больше всех на новом месте помогала Роззи. Сначала она тоже была госпожа, Вигмару приходилось мириться. Затем все изменилось в худшую сторону. Роззи тоже все потеряла. Хозяин сделал ее прислугой. Никто не мог помочь. Роззи поначалу не сдавалась, даже тайком лечила слуг, варила зелья со мной. Но с каждым годом жажда жизни покидала ее глаза.

До восемнадцати Роззи осталось шесть месяцев. Продержимся. Вигмар хочет все забрать. Только я не дам ему это сделать. Сам убью хозяина, когда придет время. Перед этим попрошу Роззи забрать Ири, чтоб быть спокойным.

Когда родители продавали меня, очень торопились получить золото. Вигмар тоже хотел быстрее скрыться. Договор составили так, что осталось несколько лазеек, как обойти волю хозяина. Ни одну возможность я не использовал. Ещё не время. Надо помочь встать малышке на ноги, совершить месть и тогда можно будет отдохнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я так устал.

Когда Роззи проснется, буду рядом. А пока можно поспать.

5. Теперь уже Роззи

Как все болит! Спина – незатухающие угли. Чувствую множественные порезы сзади. Голову будто сдавили железным обручем, иголками вовнутрь. Апатия навалилась тяжестью железобетонной стены. Лежу на боку. Сил шевелиться нет. Дико хочется пить и поскорее сдохнуть…

– Воды, – каркаю я.

Ощущение, что кошки залезли в горло и разодрали там ко всем чертям. Жизнь – дерьмо. Разбитые губы потрескались, опухли и горели. Глаза открыть не смогла. Очень холодно и знобит. Наверное, температура. Где я?

– Сейчас, сейчас станет легче, – шепчет незнакомый голос, приложив что-то к моему рту. – Пей.

Послушно раскрываю губы. Вязкая жидкость медленно вливается в рот, неспешно стекая по пищеводу вниз. И тут меня будто включили. В уши ворвалось многообразие звуков: скрипели окна, на улице пели птицы, рядом противно шаркали, старые скрипучие доски надрывно жаловались на жизнь, незнакомые голоса перешептывались рядом. Ветерок чуть обдувал лицо, не принося облегчения.

Фуууу!! В нос беспардонно ворвались запахи. Меня скрутило, но рвать было нечем. Воняло кислым запахом немытых тел, запахом застарелого пота, плесени, пыли, чего-то пригоревшего. Как шейх на подушке, над этим всем властвовал запах духов. Судя по интенсивности, где-то разлили ведро благоухающей жидкости.

Когда смогла открыть глаза, почувствовала, как от увиденной картины на загривке встали волосы. Я лежала в маленьком чулане на колючей фигне. Напротив было открыты ставни. Старые окна рассохлись и скрипели при малейшем дуновении ветра. На улице буйствовала зелень. Занавесок не было. Просто грязные серые стены, местами покрытые плесенью. Если бы не окно, подумала бы, что нахожусь в каменном мешке. Рядом обнаружился паренек. За спиной паренька шаркала бабулька. С озабоченным лицом, она умудрялась делать шаги туда-сюда в этом закутке.

Перевела взгляд на паренька. Он внимательно смотрел на меня. Я изучала его в ответ. Худой до ужаса. Сальные волосы непонятного цвета, выпирающие скулы, впалые щеки. Белесые сеточки шрамов по всему лицу и рукам. Свежий лиловый синяк под правым глазом, поверх серых мешков от недосыпа. Красные пунктиры, недавно затянувшихся корочек от порезов. Лопнувшие капилляры на белках. Плотно сжатые губы. Волнение в блеклых прозрачно-зеленых глазах. За меня?

Щелк, и все знаю про него. Будто дружили сто лет, но отчего-то запамятовала. Вилли. Друг. Лекарь. Безвольная собственность опекуна Вигмара. Младший сын, некогда богатых, ныне обедневших аристократов мелкой руки. Они обменяли его, как вещь, на кусок земли и горсть золотых, прописав условия передачи в магическом договоре, фактически делая его пожизненным рабом. Чудовищное везение в нынешнее время для всех. Вигмар получил ручного лекаря. Родители Вилли – возможность начать жить, а не влачить нищенское существование. Вилли потерял все.

Благодаря стараниям паренька, Роззи смогла дожить до семнадцати лет. Он помогал ей, помогает мне. Значит в будущем, я помогу ему. Совсем не сказка вокруг. Будет очень тяжело. Но я смогу.

Впоследствии, эта фраза станет мантрой, позволяющей не опускать руки в любой ситуации.

– Привет, – тихо шепчет Вилли.

Медленно опускаю ресницы, на миг, прикрыв глаза. Сил говорить нет. Тошнит. Вилли пахнет не розами. Хотя сам он, вроде чистый, кроме волос. Одежда же выглядит, будто ее не стирали со дня пошива.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дышать стараюсь через раз. Но рвотные позывы дают о себе знать. От телодвижений спина начинает болеть еще больше. Там полосы от плети, как говорила мелкая Роззи при знакомстве. Следы на спине ужасно пульсируют. Слезы неконтролируемо оставляют мокрые дорожки на щеках. Скрипят зубы. Мои.

Вилли понял все не так.

– Потерпи, Роззи, – шепчет он. – Зелье, конечно, на вкус так себе, как тухлые яйца болотной жмыхи. Зато действенное, сам варил!