Время не лечит - Алисандра Ким

Из аэропорта в офис. Надо было ехать в квартиру.

4

Нет в моем сердце жалости. Нет в моих мыслях нежности. Но невольно протягиваю ладони и поднимаю его лицо. Притягиваю ближе. Между нами нечто неизведанное. Новое для меня. Слишком неожиданное и даже пугающее. Он большой. Не в смысле размера. Как бы точнее сказать. Он большой весь, в моих глазах. Широкий размах плеч. Не накачанный. Но очень рельефный и сексуальный. Гибкий торс. Горячая и грубоватая кожа. Мне хотелось его бесконечно трогать и повторять рисунок его мышц. Запомнить упругость пресса. Узкие бедра. Красивый. Я таких еще не встречала. Он весь как на шарнирах, подвижный. Сильный. Он другой. Не такой, как те мужчины, что встречаются в моем городке. Иногда, навещая маму во время ее работы в санатории, видела таких же. Как же это озвучить. Может не все гладко в его жизни. Но он жил в роскоши. Его холили и лелеяли с помощью достатка и власти. Может ему не хватало родительской любви или заботы. Но у него всегда было все. Такие, как Роман, могут не понять, каково это, когда нет денег на банальный поход в магазин. Отец всегда была главным. И именно он распоряжался средствами и способами их добычи. После его гибели, мы с мамой оказались на грани откровенной нищеты. Именно поэтому в школе училась лишь девять лет. Именно поэтому я знаю ценность хорошей и сытной жизни. Мне нравится прикасаться к нему. Словно с головой окунаюсь в его правила существования.

— Покорми меня.

Сказать, что он обалдел. Ничего не сказать. Но эта фраза немного рассеяла пошлость происходящего. Роман помог мне спрыгнуть со стола и одеться. Мы оба, не сговариваясь, подтягивали, застегивали одежду друг друга. Молча. Иногда он замирал и странно смотрел. Нравится. Мне хорошо в нашем молчании. Легкость во всем теле. Не только легкость. Я под впечатлением. Не от мужчины. Нет. От секса. Мой первый и единственный любовник, Артем. Артем Лапин, закадычный друг старшего брата. Я не была влюблена и не грезила о страстной любви с парнем. Нет. Гибель брата и отца притянула нас друг к другу. Он всего лишь пытался меня успокоить. Я всего лишь хотела отвлечь и себя и его. Но то, что было с Артемом, скорее мягкое и болезненное открытие. Он заботливый и внимательный. Но не было ни притяжения, ни страсти. Я пыталась объяснить потом это. Но Артем никогда даже не пытался меня слушать и понимать. Считал, раз переспали, обязан жениться. Мне было пятнадцать. Ему шестнадцать.

Сейчас я словно прикоснулась к чему-то запретному и не доступному именно для меня. Один неверный шаг, движение и все произошедшее превратиться в пошлое и грязное. Пока я вся раскалена до предела. Пока еще витаю в эйфории ощущений. Я увидела желание в его штормовых глазах. Я услышала свой безумный порыв ответить. Временное помешательство. И теперь, как поступить дальше, не знаю. Таких ситуаций в моей жизни не предвиделось. С Артемом тоже все случилось неожиданно, Но я его знала вдоль и поперек. Мы с голыми попками еще малышами бегали по пляжу. И росли, изучая анатомическую разницу мужчин и женщин, друг на друге! Не было никогда такого убийственного притяжения. Никогда после секса с Артемом, я не чувствовала себя настолько опустошенной и выпотрошенной.

Именно этот мужчина вытянул из меня слишком многое. За мгновение нашего знакомства он сделал то, чего не сумел сделать Артем.

Желудок грозно заурчал. Роман. Он же совсем чужой. Но к нему тянет. Сильно. К его молчаливым и слишком разговорчивым глазам. К жесткой щетине и большим ладоням. К вопросу в его штормовых глазах.

Я не планировала секс с начальством. Оглядываюсь. Сколько вообще времени. Я потерялась в пространстве. Это вообще не я. Как же так он легко затянул меня в этот водоворот. Уже в лифте выдаю:

— Вас всех здесь, как на иглу подсаживают на страсть. — Мужчина непонимающе смотрит. Он держит меня за руку. Словно я могу убежать. А мне приятно. Теплые пальцы щекочут ладонь. Мне приятна его естественная забота. Нет ни осуждения, ни смущения. Словно все произошедшее естественно и неотвратимо. Но со стороны…

— А что плохого в страсти? — недовольно смотрит на мою тонкую куртку. Да. В моем городе осень не такая. Там тепло всегда. Даже зимой. Не планирую надолго задержаться здесь. И менять ничего не стану. Лучше замерзну. И никто не сможет это изменить. Учиться в колледже можно и заочно. Приезжая лишь на сессию. Отучусь первый семестр и переведусь. Пусть только попробует сейчас заикнуться о деньгах или покупке вещей! Убью! Не посмеет же испортить все! Не посмеет!

— Это же не любовь вовсе. Пустое и холодное рвение сорвать маски.

— Значит можно трахаться без опасений сделать больно.

— Ошибаешься. Ты разрушаешь себя такими отношениями. И после ничего не останется. Оболочка без души.

— Кто сказал, что она у меня есть. Душа.

— Рома, душа есть у каждого. Ты не исключение.

— Ты все и всех видишь насквозь?

— Нет. Брат видел. Я нет.

Молчание. Silentium. Сделать себе еще одну татушку? Почему у него нет других татуировок? Лишь одно единственное слово. Как и у меня. Одна фраза. Он тоже сделал ее под действием отчаяния? С ним тоже случилось нечто никому не доступное? Что он вообще за человек? Что скрывает его молчание?

Молча прошли в кафе. На первом этаже здания. Оно еще закрыто. Но для Сотникова нет закрытых дверей. Сделала заказ и вышел. Вернулся с широким шерстяным шарфом. Я удивленно смотрела на его действия. Шарф цветом морской волны. И нет, это не шерсть. Нежнейший кашемир. Он накинул его мне на шею. И пожал плечами.

— Под цвет твоих глаз. В машине уже вечность валяется. Выкинуть хотел. — Ромочка ты прелесть. Не купил, но согрел. Я услышала сбой в работе своего сердечка. Вот зараза! Ну, на фига быть таким милым. Смотрю на его шею. Сегодня без тигра. Вижу, как бьется жилка. Кровь бежит по венам. Как он меня легко зажал и заворожил. Наши желания слились в одно общее. Брр. Опять.

— Часто так случаем пользуешься? — не собираюсь казаться лучше чем есть. И соответствовать ожиданиям не собираюсь. Мне интересно — он трахает все что движется?

— Я не трахаю все, что движется! — склонился и сказал это очень тихо. Из моего рта выпал кусочек булочки. Потому что да, челюсть зависла. Ведь, он только что считал мою мысль.

— Но во мне нет ничего привлекательного.

— Что ж получается я