Ветер перемен - Василий Владиславович Скородумов

малейшая, опасность, ты моментально, не раздумывая, докладываешь мне. Тогда мы быстренько сматываемся. В бой вступать – не есть рациональный выход из той ситуации, в которой мы можем оказаться, и это при любом раскладе сил атакующих. Конечно, если тебя заметит кто–либо из «красных», постарайся его подстрелить, чтобы он не сообщил о нас своим. Но это только в том случае, если он будет один. Понял? Если «красных» будет больше, я уже сказал, что тебе следует сделать. Не дай Бог начнется перестрелка – все поляжем.

– Я понял, Петр Данилыч.

Ну а что, задача на первый взгляд совсем не сложная. Просто охранять людей. Риск для жизни – минимальный. Но… поживем–увидим, как говорится. Кто знает, чем эта вылазка может для нас обернуться.

– Молодец, схватываешь на лету, – Петр Данилыч похлопал меня по плечу и, так как он был где–то на полторы головы ниже меня, то чтобы это сделать ему пришлось встать на цыпочки. – Ну, если у тебя ко мне нет вопросов, можешь идти.

– Есть один… – робко сказал я.

– Слушаю.

– Почему вы выбрали меня, не кого-то другого?

– Ты отменный стрелок и надежный человек. Мне как раз такие и нужны.

Да, стрелял я неплохо, из десяти выстрелов девять попадали в яблочко, но, несмотря на это, я не считал себя таким уж хорошим стрелком, как про меня все говорили. И не потому, что я скромняга, вовсе нет. До идеала мне еще нужно было подняться вверх на одну ступень, а это немало. Но, с другой стороны, если уж все признают меня таковым, значит, это правда.

– Спасибо, Петр Данилыч.

– Не за что, Олежка, – меня снова передернуло. – Обращайся.

– Все, я могу идти?

– Конечно. И не забудь, завтра в пять, чтобы как штык был. Встречаемся у меня в палатке. Заходи без звонка, а то спящих разбудишь.

Я кивнул и вышел из палатки Петра Данилыча. Итак, у меня впереди еще полдня. И если я знал, что ночью буду спать, то нужно с пользой провести то время, что у меня имелось до сна. Недолго думая, я решил отправиться на «Новочеркасскую». Покормлю свинок (а что, неплохое занятие, я же не сказал, что буду с ними вместе в грязи валяться), а заодно зайду в гости к своей знакомой Маше. Я ее уже больше недели не видел. Непорядок.

Глава 2. Подруга

Лучше отказаться от острого словца, чем от друга.

(Квинтилиан)

Итак, Маша…

С Машей я познакомился года три назад, хотя, может, и раньше, сейчас уже точно не скажу. Было это на «Новочеркасской», где она жила все время с момента переселения человечества под землю.

Я в тот день ходил на свинюшек посмотреть. Эти животные мало того, что чистоплотны, они еще очень милые и дружелюбные. Случались, конечно, и казусы. Одной девочке свинья чуть не откусила палец. С голодухи ли, или же по какой–то другой причине, не имею ни малейшего понятия, я в их психологии ничего не смыслю. Агрессора пустили в расход, то бишь тут же зарезали и употребили в пищу, но остальные вели себя более чем спокойно.

Моей любимицей была и до сих пор остается свинка Дюша. Уж не знаю, почему я проявляю симпатию именно к ней, но факт остается фактом.

Завидев меня, она тут же принимается радостно визжать и пытается сломать оградку, чтобы поскорее подбежать ко мне. А я ей стараюсь каждый раз приносить что–нибудь вкусненькое.

Но вернемся к Маше. В день нашей первой встречи я сидел у загона и кормил Дюшу, как вдруг позади меня раздался тонкий девичий голосок:

– Что, свиней любишь?

Я аж подпрыгнул – настолько меня испугал этот неожиданный вопрос. Нельзя так людей пугать – кондрашка может схватить.

Обернувшись, я увидел красивую рыжеволосую девушку с тазиком в руках. Две забавные косички лежали у нее на плечах, а длинная челка чуть ли не лезла в глаза. Впоследствии при разговоре со мной, Маша постоянно фыркала, безуспешно пытаясь убрать мешающие волосы.

– Ну… это…, – замялся я. Как бы сформулировать ответ так, чтобы она не сомневалась, что я говорю правду? Никакого благоговейного трепета перед свиньями я не испытывал. Я также не входил в секту поклонителей хрякам. Но и сказать, что эти животные мне противны нельзя. В общем, нечто среднее между обожанием и отвращением.

– Да я же вижу, что ты к свинкам неравнодушен, – улыбнулась Маша. – Я тебя здесь уже не первый раз вижу. Меня Мария зовут, а твое имя как?

– Олег!

– Будем знакомы, – обхватив покрепче тазик одной рукой, Маша протянула мне освободившуюся для рукопожатия.

– Ты здесь живешь? – спросил я. Как джентльмен, я не стал здороваться с ней обыкновенным мужским способом, а взял ее ладонь и поцеловал. Щеки Маши тут же налились краской – не привыкла она, видать, к такому обращению.

– Да.

– Странно, а вот я тебя ни разу не видел.

– Может быть, просто не замечал, – девушка пожала плечами и, поставив тазик на пол, придвинула его поближе к хрюшкам. Сразу четыре свиньи бросились на еду, которая представляла из себя непонятную мешанину из чего–то по виду совсем несъедобного. Больше всего содержимое тазика напоминало мне пережеванную хлебную мякоть, что выглядело совсем неаппетитно. Но свиньи этим питались, так что Бог им судья.

После того, как тазик опустел, Маша позвала меня к себе в палатку. Там я просидел очень долго, рассказывая ей истории из моей жизни и слушая ее.

Выяснилось, что моя новая знакомая попала в метро в девять лет, а уже через полгода осиротела повторно. Ее родители умерли еще там, на земле, когда еще не было никакой Катастрофы, а ее дядя – опекун, погиб здесь. Уйдя в рейд, он так и не вернулся обратно. Чтобы справиться с горем и хоть чем–то занять себя, Маша стала ухаживать за свиньями.

В метро это очень благородная деятельность, ведь во многом благодаря свинине мы еще не умерли с голоду. «Новочеркасская» поставляет свиное мясо на всю оранжевую ветку. В