Братья-рыцари и камни Гроба Господня (СИ) - Никмар Алекс

Меня же, от неминуемой гибели, спасли Святое провидение, горячая молитва Господу нашему Иисусу Христу, и подоспевшие латники городской стражи, которые в бою с крылатой тварью применили копья и глефы.

Прежде чем улететь, оба демона убили ещё шесть латников и троих арбалетчиков из моего отряда. Ещё одного латника один из демонов унёс с собой в своих когтях.

Сим событием и этим письмом подтверждаю, что крылатые демоны действительно существуют. Их — что наименьшее из моих предположений — двое. Один — с головой льва, другой — со слов других свидетелей, в том числе и из моего отряда — с другой головой: то ли крысы, то ли дракона.

Сами же демоны своей длиной достигают не менее двух туазов. Размах их крыльев — около четырёх туазов. Головы их в два или два с половиной раза больше головы крупного матёрого медведя, такие же большие у них и пасти, с зубами, наподобие медвежьих или волчьих клыков. Тела демонов покрывают большие и жёсткие перья, цвета неопределённого — то ли чёрного, то ли серого. Сзади у каждого из них есть хвост, покрытый костяными наростами, с большим и острым, как боевой кинжал, шипом на конце. Лапы же у них — как у орлов — по две, покрытые перьями, с мощными когтями длиной в арбалетный болт.

Писано со слов сенешаля Сен-Мора Арно Левена королевским легистом Морисом Фернье, числа 10 месяца марта 1306 года от Рождества Христова в ратуше королевского города Сен-Мор«.

Ангерра́н де Мариньи закончил чтение письма и аккуратно отложил его в сторону. Взамен, он взял в руки следующий документ. Быстро пробежав его глазами, коадьютор, выразительно приподняв бровь, посмотрел на де Ногаре:

— Ну как? Вам этого достаточно? — на этот вопрос главный королевский советник неопределённо пожал плечами:

— А что: есть ещё? — кивком ответив на его вопросительный взгляд, коадьютор, устало усмехнувшись, продолжил:

— Конечно, мой друг Гийом, есть. Вот, к примеру, ещё один документ. Это письмо настоятеля аббатства Сен-Доминик. В нём говорится, что два «страшных ликом» крылатых демона с головами льва и пса ночью сели на крышу его святой обители и оставались там некоторое время, так долго, что их заметили монахи, идущие через двор на ночную молитву в канун Пепельной среды — той, что перед началом Великого поста. Один из монахов, увидевших демонов, умер на месте, второй — потерял дар речи. Свидетельство написано со слов третьего монаха, который после встречи с демонами вроде как лишился рассудка и говорил довольно бессвязно, поэтому аббат в этом письме и использует осторожные сочетания слов: «правдоподобно привиделось» и «достоверно показалось»…

— Итак, что вы скажете теперь? Не правда ли: довольно мрачно?.. Я чувствую, что это будет куда как «интереснее» нового восстания фламандцев, — коадьютор отложил в сторону и эту бумагу, после чего протянул де Ногаре руку за находящимся в его руках листом. Сложив все документы в папку, он закрыл её и задумчиво закончил:

— Вот я и думаю: докладывать об этом королю или нет?.. Если поверить этим документам и принять то, что демоны действительно существует, то без вмешательства Папы мы с ними вряд ли справимся. Но мы-то с вами, дорогой мой де Ногаре, понимаем, что одна только весть о том, что во французских пределах появились исчадия Ада — это уже прекрасный повод для понтифика объявить нашего короля притеснителем и гонителем Святой церкви. Он тут же напишет буллу о том, что демоны посланы Франции в наказание за «грехи» её короля…

Гийом де Ногаре не знал что сказать. Новость о демонах, точнее — подтверждение уже и так слышанных им слухов, на некоторое время заставила его забыть о цели своего визита к коадьютору. Чтобы скрыть своё изумление, он даже прокашлялся, после чего попытался свести всё к шутке:

— Мессир коадьютор! А не думаете ли вы, что это всё — не более чем пустые слова? Взять хотя бы того же сенешаля Сен-Мора. Он там, в своей засаде, для храбрости видать хорошо выпил, вот ему что-то спьяну и привиделось. Может быть — пролетела большая сова, а он не разглядел, полез на коров с мечом и в темноте рубанул наотмашь такого же пьяного рыцаря, каким был и сам, да так, что тот без руки и остался?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет, не думаю. А кто тогда перебил латников и арбалетчиков из его отряда? Тем более, что подобных донесений у меня несколько штук, так что все врать не будут — ни смысла, ни выгоды в этом нет. Скажу вам так: у королевства появилась новая серьёзная угроза — она реальна и последствия её появления непредсказуемы!

При этих словах коадьютора Франции, главный королевский советник и хранитель большой королевской печати сбросил с лица шутливое выражение и покачал головой — если всё обстояло так, как сказал Ангерра́н де Мариньи, то ни о каких шутках уже не могло идти и речи:

— Да уж, монсеньор коадьютор, вы меня, признаюсь, очень сильно удивили, — де Ногаре набожно перекрестился. — Коль уж в нашем королевстве появились неведомые крылатые демоны — значит у нас не всё так ладно, как нам того хотелось бы. Тут не знаешь, что делать с нашими английскими, бретанскими, бургундскими и фламандскими «братьями во Христе», а что делать с исчадиями Ада — это действительно вопрос.

Спохватившись, коадьютор указал де Ногаре на высокий, обитый кожей и искусно отделанный бархатом стул:

— Присаживайтесь же, мой друг, что это вы стоите, как какой-нибудь легист на докладе?! Вы правы: нам есть над чем подумать…

Некоторое время оба королевских советника молчали. Коадьютор терпеливо ждал, когда хранитель большой королевской печати объяснит ему причину своего раннего визита. Де Ногаре в свою очередь тоже не торопился начинать очень важный для него разговор. Он хорошо понимал, что то, что он собирался предложить де Мариньи, может вызвать с его стороны двоякую реакцию:. коадьютор короля мог, как полностью поддержать предложенную ему идею, так и решительно отвергнуть её, а это уже могло иметь негативные последствия и для самого де Ногаре.

— Вы же помните, что сегодня начинается большая королевская охота, которую все так ждали…

— Конечно, мессир де Мариньи: весь Консьержери́ уже неделю, как только об этом и говорит. Но по моим сведениям, гигантский вепрь, которого королевские егеря выслеживали целых две недели, вчера вечером прошёл через расставленные кордоны загонщиков в самую глубь дубравы Руврэ. Выследить его там теперь будет очень непросто. Думаю, что король Филипп будет очень недоволен.

Де Мариньи удивлённо вскинул брови:

— Действительно?! Но я об этом ничего не слышал!

Хранитель большой королевской печати лишь усмехнулся ему в ответ и, многозначительно подняв указательный палец, негромко произнёс:

— Да, мессир, вы правы. Об этом ещё никто в Консьержери́ не слышал.

Ангерра́н де Мариньи ненадолго замолчал, обдумывая услышанное, потом, так же тихо, как и де Ногаре, он спросил:

— Мой друг, что вы имеете в виду? Вы говорите какими-то загадками или это не более чем шутка? Если последнее — верно, то я вас не совсем понимаю.

Лицо Гийома де Ногаре стало совершенно серьёзным, и это не укрылось от внимательного взгляда коадьютора:

— То, что вепрю удалось скрыться от загонщиков, конечно весьма печально, но даже если бы это было не так, я думаю, что нашему благословенному королю найдётся чем заняться и без охоты на дикого зверя — её-то всегда можно будет начать на день позже. Дело в том, что сегодня кое-что произойдёт, и это кое-что настолько важное, что заслуживает того, чтобы наш светлейший король за ним пронаблюдал лично…

На этих словах де Ногаре сделал небольшую, но многозначительную паузу. Глаза коадьютора засветились живым интересом:

— Прошу вас, продолжайте, мессир де Ногаре. Я вас очень внимательно слушаю.

— По моим сведениям, сегодня в Париже появится не кто иной, как сам Великий магистр храмовников. Конечно же: он прибудет в город не один, а в сопровождении сильного отряда из братьев-рыцарей и пехотинцев, но поверьте — все они будут охранять не его…

Хранитель большой королевской печати вновь многозначительно замолчал, и Ангерра́н де Мариньи, уже окончательно им заинтригованный, нетерпеливо поощрил его жестом руки и энергичным кивком головы: