Подонок в моей постели - Рэй Блэйс

— Реальная музыка — то, что играю я.

Дилан сразу стал серьёзным и повернул своё лицо к моему. Он собирается поцеловать меня? Я облизываю губы не в состоянии выдохнуть, потому что необходимость взрывается во мне.

Он сворачивает в последнюю секунду, приближая свой рот к моему уху:

— Реальная музыка — это то, что заставляет тебя чувствовать, Рэйчел. Она превосходит жанр, музыканта, время, место — всё, — его слова щекочут шею.

— Ммм, — я закрываю глаза, смакуя его близость и слова.

— То, как мелодия выметает тебя прочь, и ты не в силах остановить это, — он задевает мою шею губами. — Но ты не сумела бы, даже если бы могла, потому что это чувствуется так чертовски идеально, — моё сердце бешено стучит в груди. — Как это создаётся; создаётся внутри тебя. Забирая тебя выше, быстрее. А потом это взрывается и наполняет тебя всем, — открыв глаза, я сжимаю его руку, не зная, когда я возьму её снова.

Может быть, это вино. Может быть, это то, как далеко он от моего обычного типа, но мне нужно испытать подобный тип мужчин однажды в жизни.

Алекс права. И даже если она ошибалась, я бы пошла домой с этим парнем. Моё тело гудит от предвкушения. Я понятия не имею, что означает быть с кем-то, как он, хватит ли мне навыков быть с ним, но я отчаянно хочу попробовать.

— Это мощно. Неоспоримо, — добавляю я.

— Это как оргазм.

Я сглотнула, не отодвигаясь от него, не желая этого. На самом деле я намного ближе к нему, чем он ко мне. Я никогда прежде не чувствовала такой связи с кем-то, кто понимает музыку, но всё же имеет такой разнообразный вкус. Я также никогда не была настолько возбуждена, как из-за парня напротив меня.

Чёрт, я никогда не была такой возбуждённой даже во время месячных. Эта связь является первобытной, как моя реакция на прелюдию Баха, если бы та звучала под грозу. Пока я не понимаю это электрическое гудение между нами — я хочу его. Хочу узнать его так же хорошо, как знаю размещение пальцев на G-аккорде. И я думаю, Дилан сможет показать мне один.

— Эй, Рэйчел? — он чувствует то же самое и хочет попросить меня пойти с ним домой.

И когда он спросит, я отвечу «да».

Я смотрю на него в ответ.

Он откидывается назад и обводит свою челюсть большим пальцем.

— Хочешь убраться отсюда?

Глава третья.

— Да, — выдыхаю я, и моя кожа вспыхивает от застенчивости и ожидания.

Эти великолепные губы, которые в ближайшее время будут на моих, растягиваются в улыбке.

— Боже, ты сексуальная, когда краснеешь вот так. Не могу дождаться, чтобы увидеть, как этот румянец распространится по всей твоей коже.

Дыхание перехватывает. Это самое грязное, что мне когда-либо говорили, и у меня такое чувство, что это только начало. Тепло бежит по моим венам, и я уверена, что в равной мере не готова к этому и готова даже слишком сильно.

Дилан наклоняется, чтобы поцеловать мочку моего уха, и я дрожу.

— Позволь мне позаботиться о твоём ушке. Не двигайся.

Это тот его тон, заставляющий меня подчиняться, но, даже если собираюсь сделать самую сумасшедшую вещь в своей жизни, я по-прежнему ответственна.

— Мне всё-таки следует попрощаться с подругой, прежде чем ты сделаешь это.

Он кивает и уходит в бар.

Мой телефон гудит в сумочке, когда я выскальзываю из кабинки. Алекс уже смотрит на меня, держа свой телефон наверху, и жестом показывает мне остановиться, поэтому я вынимаю телефон и читаю сообщение:

«У тебя есть моё благословение. Ступай и потрахайся».

Мои щёки загорелись:

«Ты ужасна. И, возможно, экстрасенс».

«Ты слишком много думаешь! Не беспокойся. Никто не узнает о твоём фетише на татуированных подонков».

Я качаю головой:

«Люблю тебя. Я позвоню».

«Включи GPS и отправь мне адрес места, где вы закончите. Безопасность превыше всего. И потом мне понадобятся ДЕТАЛИ! Длина, обхват, время. И «секс был адекватным» без сокращений…»

— Готова?

Боже, это было быстро. Я виновато дёрнулась и выключила телефон, прежде чем прочитала остальные неприемлемые сообщения Алекс. Я чувствую, что краснею. Опять. Хотя Дилан и кажется тем типом людей, которых не волнует, что о нём говорят, я сомневаюсь, что кто-нибудь может описать его словом «адекватный».

Я киваю не в состоянии пропищать и слова. Его рука скользнула вокруг нижней части моей спины и нежно, но твёрдо, направила к двери наружу, на прохладный ночной воздух. Какого чёрта я делаю? Смогу ли я справиться этой ночью с таким парнем, как Дилан?

Я боюсь ответа. Не потому, что это может быть «нет», а потому, что это может быть «да». И если я смогу с ним справиться, что произойдёт после?

— Ты водишь? — спросил он.

— Нет, — у меня никогда не было автомобиля, пока я ходила здесь в школу. Не нуждалась. — Твоя машина припаркована где-то недалеко?

— Я приехал на такси. Ты живёшь рядом?

— Слишком далеко, чтобы отсюда было удобно дойти пешком.

Несколько людей смотрят на нас на пути к бару. Мы вместе плохо смотримся? Все говорят, что противоположности притягиваются: я более консервативна, а у него есть все задатки плохого парня, но поверхностно мы оба в меру привлекательны.

Ну, хорошо, я в меру привлекательна. Дилан — горячая штучка.

Он делает шаг вперёд и машет такси. Как только машина останавливается, он открывает дверь для меня:

— После тебя.

Я проскользнула на сиденье так быстро, как это возможно, надеясь, что моя задница будет выглядеть хорошо, когда он посмотрит на неё.

— Куда мы едем?

Он садится рядом со мной, его нога расположилась рядом с моей в соблазнительном виде, заставляя желать, чтобы мы были сейчас одни. Хотя, с другой стороны, я благодарна за время, когда мы не одни. Как будто я могу подготовиться для того места, куда мы едем.

— Куда мы едем? — таксист повторил мой вопрос.

Я повернулась к Дилану:

— Какой у тебя адрес?

Он пощипывает шов джинсов на внутренней стороне моего колена:

— Как насчёт того, чтобы поехать к тебе? Это, скорее всего, ближе.

Моя кровать, наверное, единственная вещь, которую я не упаковала.

— Там сейчас катастрофа из-за переезда.

— Всё нормально.

Если мой дом ближе его, это, безусловно, является стимулом поехать ко мне.

— Если ты уверен, что не будешь возражать против коробок, которые стоят везде, — по крайней мере, я буду в безопасном месте, а не в каком-то случайном доме незнакомца. Не то чтобы я не доверяла Дилану. Проблема на самом деле в этом. Мы только встретились, а я готова полностью ему довериться.

Он вжимается в мою ногу сильнее, воруя моё дыхание, когда наклоняется и понижает голос:

— Коробки не займут моего внимания. Я обещаю.

Я должна сказать адрес таксисту. Как только мы двинулись и начали самую долгую поездку в моей жизни, всё моё внимание обращается к Дилану. Каждый толчок автомобиля потирает мою ногу о его, распространяя жар по коже, и я ошеломлена желанием.

Парень тих, но я знаю, что он смотрит на меня, потому что кожа горит предчувствием, как в лесу у оленя с хищником, готовым наброситься. Я хочу, чтобы он набросился, но только не перед водителем. Или, может, всё будет в порядке. На самом деле эта идея в некоторой степени меня одурманивает. Водитель, вероятно, не сможет увидеть, если наши руки начнут блуждать. Интересно, он бы попытался посмотреть на нас через зеркало заднего вида…

Это определённо не я… Как правило, я избегаю публичных проявлений страсти. Теперь у меня горячие фантазии о том, что наш таксист будет смотреть, как я получаю это на заднем сидении.

Господи, помоги мне.

Я не должна этого делать. Не должна…

Рука Дилана сжимает моё бедро и начинает своё движение вверх.

Вот так я забываю, почему это плохая идея, и наклоняюсь ближе. Он обнимает меня, я таю и шиплю как масло на горячем гриле. Затем он берёт мою руку и гладит чувствительную кожу запястья. Потом я действительно пугаюсь. Потому что, если я воспринимаю это как сумасшествие, если это выходит за рамки моего восприятия, как вообще я поведу себя, когда он будет трогать меня везде?

Это страх, с которым я хочу столкнуться как можно быстрее.

Я беру его за руку, когда мы выходим из такси, но моё мужество начинает пропадать, неловкость постепенно заменяет уверенность. Какого чёрта я здесь делаю? У меня никогда не было парня на одну ночь. Я не знаю протокола. Есть ли прелюдия? Или я просто дам ему войти и начну снимать одежду? Или позволю ему снять мою одежду? Поговорим ли мы об этом сначала? Позволит ли он сказать, что мне нравится? Потому что я понятия не имею, чего хочу.

О боже. У меня неприятности.

Выпустив его руку, я открываю дверь и молча веду Дилана через три лестничных пролёта. С каждым шагом моя нервозность растёт. С каждым шагом моя потребность растёт в равной пропорции.

К тому времени, когда открываю дверь в квартиру, я так взвинчена, что всё, чего мне хочется, — это приложить лоб к холодному металлу и постоять так некоторое время, чтобы придумать план (а я хорошо это делаю), но я толкаю двери и захожу внутрь.