Другая жизнь - Михаил Марков

что — опять маленький? Обняв себя за плечи руками, сполз на коврик у ванной. Маленький, это точно. Сколько так просидел, не помню. Кроме жалости к самому себе, другого чувства не возникало. Что же теперь делать? Как быть? Что скажу родителям, меня же отругают и… А что «и»? Никто же ничего не знает, кроме меня. Или знает? Так, спокойно. Надо умыться и выходить, как будто ничего не изменилось, и все будет хорошо. Эта мысль успокоила меня настолько, что мне показалось, я даже плечи расправил. Не найдя своей щетки, выдавил пасту на палец, немного потер по зубам и, пополоскав рот, вышел в коридор. Сделав несколько шагов в сторону кухни, почувствовал, что страх накрывает меня с новой силой: узнают, накажут! Да и ладно, два раза не убьют. На кухне возле миски возился довольный Фунтик, встретив меня дружелюбным взглядом и виляющим хвостом. Только сейчас он был вдвое меньше своего обычного размера. И как я этого не заметил, сталкивая его с кровати? За кухонным столом сидел только дед и читал свежую газету. Вот кто с годами не менялся — так это он. Вчера, провожая меня на экзамен вопросом: «Все ли выучил, неудачник?» — дед сидел в том же углу. Оторвав взгляд от чтения, он, как всегда, скептически осмотрел меня сверху донизу и буркнул что-то про «опять поздно встаешь». И, не дождавшись ответа, уткнулся обратно в газету. Первый барьер пройден, дед ничего не заметил. Ура! Буду вести себя как обычно: завтракаю, одеваюсь и выхожу из дома. Итак, маленький план готов. С завтраком проблем не возникло, яйцо и чай с булкой, рацион не меняется годами, и на том спасибо, с одеванием вышло хуже. Очень странно надевать на себя маленькие вещи, когда знаешь, что ты большой, и выяснить, что они подходят. Голова абсолютно не хотела сопоставлять эти два разных обстоятельства. Так что одевался я, скорее, на автопилоте, на секунду задумавшись только над тем, не стыдно ли идти в таких шортах и майке на улицу. Но раз я так ходил и это не вызывало у меня вопроса тогда, то почему он должен возникнуть сейчас? Одевшись, я вышел из дома. Фунтик у ног, солнце светит, птицы поют, красота! Но надо пойти осмотреться и все хорошенько обдумать. Занятый своими мыслями, я не заметил подбежавшего сзади мальчугана, отвесившего мне достаточно болезненный пинок и удалившегося с «идиотским» смехом. От такой наглости я сначала оторопел, а потом инстинктивно припустил за ним вслед. И почувствовал ощущение легкости при беге, как будто бежать мне не стоит абсолютно никаких усилий, а только приносит радость. Это давно забытое чувство из детства накрыло меня с головы до ног. Я, скорее, упивался этим чувством, чем бежал за мальчуганом. Но по ходу преследования все же переключился на свою цель, признав в ней местного шалопая Витю. В голове, как досье, промелькнуло все, что я помнил о нем. После восьмого класса поступил в училище, родители развелись, и он с матерью переехал в другой район. Последняя случайная встреча в парке у кинотеатра, год назад. Их сидело там человек десять, обставленных трехлитровыми банками с пивом, и среди кучи шелухи от семечек. Перебросились парой слов из разряда: как жизнь молодая? Он горделиво сообщил, что бросил училище, потому что есть дела поважнее, и что в армию его не загребут, так как он знает, как уклониться. Пять минут разговора, и я пошел своей дорогой, пожелав ему удачи, а он вернулся к пиву. Но сейчас это был малолетний хулиган, доставлявший мне в детстве много неприятностей. Он был крупнее и отчаяннее, чем я, и, конечно, считался «авторитетом» среди сверстников. Родители за ним особо не следили, и он часто совершал поступки, за которые нам, домашним детям, могли всыпать по первое число или оставить без гуляния до второго пришествия. Но вернемся к погоне. Фунтик, мой верный пес, с радостным лаем увязался следом, принимая участие в преследовании, но не сильно вырываясь вперед, а как бы сопровождая меня. Поравнявшись с Витькой, я толкнул его, врезавшись сбоку всем телом. От неожиданности он на всем ходу растянулся посреди улицы, но, быстро поднявшись и сжав кулаки, молча устремился в драку. В моей голове это выглядело очень комично: маленький ребенок с кулачками идет на тебя, взрослого, почти 18-летнего парня, последние четыре года занимающегося карате и добившегося в выступлениях хороших результатов. От его первого размашистого движения я легко уклонился и нанес ему ответный удар в солнечное сплетение. Все произошло так быстро и неожиданно, что мой соперник даже не осознал этого и только скорчился от боли, заваливаясь на землю. Он пытался вздохнуть глубже, одновременно растирая место удара. В глазах его читалось недоумение, как такое вообще стало возможным. Он в голос кричал, что «встанет и убьет меня, что мне конец, что он запомнил». А меня разбирал смех от самой ситуации нападения мальчика на взрослого человека. Да еще и Фунтик решил поучаствовать в баталии, жадно ухватив Витю за штанину. Но я топнул на него ногой, отпугнув от жертвы. Однако Витя не понял моих намерений и, посчитав, что я решил его добить, закрыл лицо руками и завопил еще громче:

— Не тронь меня, у меня голова больная, меня бить нельзя.

Я же был только рад, что смог хотя бы таким образом проучить его за прежние нападения на меня, и, слегка наклонившись к нему, как в плохих фильмах, проговорил почти шепотом, сквозь зубы:

— Еще раз подойдешь ко мне, не посмотрю на твою больную голову, добью!

Его заверения, что он больше никогда, да ни в жизнь, я дослушивать не стал. Отвернувшись от него, пошел своей дорогой, размышляя, что главное оружие — это все же голова, в любом возрасте. Запястье после сильного удара ныло, наверное, надо потом лед приложить. И, осмотрев себя критически, решил в ближайшее время заняться физической подготовкой: больно уж дохлым я был. Почему был, я ведь теперь снова маленький, значит, такой и есть.

Вспомнив, что до драки хотел найти место, где можно посидеть и все обмозговать, я направился к развесистому дереву, в кроне которого мы с товарищами часто прятались. Там был наш общий уличный штаб. Забравшись вверх и усевшись поудобнее, я начал размышлять. В том, что я мальчик Миша, живущий в том же месте, где и всегда жил, сомнений не было, что сейчас лето и, значит, каникулы — тоже. Судя по возрасту Вити и