Привет. Это я - Наталья Костина

– Тут я всегда к тебе могу свалить, если что, а в этой Финляндии-х…ляндии, к примеру, куда я пойду? В приют для бездомных морских свинок?

Да, конечно. В течение краткого Юлькиного замужества, случившегося лет десять назад, она раз в месяц неизменно прибегала ко мне ночевать, тяжело переваливая через порог огромные чемоданы, доверху набитые тряпками, косметикой, бытовыми приборами, лекарствами, и даже любимыми чашками и пепельницами. То есть всякий раз она давала мужу понять, что покидает его навсегда. Чтобы он испугался, и заценил то, что может так легко и глупо потерять. Но, наверное уже тогда на нашу с ней долю остались одни маньяки и бесчувственные придурки… и от своего она все-таки ушла насовсем года через полтора, не выдержав счастливой семейной жизни… а я вот даже и не попробовала.

– Я тут в инете одну историйку нарыла… ну жуть жуткая просто! Одна девица счастливо отчалила и не куда-нибудь, а прямо в Англию. Кажись, чего еще хотеть? Тут тебе и Европа, и развитой капитализм… Тем более, мужик был непьющий и даже, по-моему, некурящий… но жмот при этом патологический. Ну, поэтому и непьющий-некурящий! – сделала логический вывод Юляха – аудит в ее жизни везде проходит красной ниткой.

– Да, так значит мани он ей на руки не давал, все расходы проверял похлеще, чем мы с тобой годовой отчет… цеплялся ко всякой мелочевке типа зачем тебе каждый месяц прокладки, или к чему эти ненужные расходы на жвачку?.. Ее ж глотать нельзя! Да, и жрали они там одну дешевку из фаст-фуда… но даже не это главное. Климат ее просто задолбал. Постоянные дожди, сырость, холод, руки-ноги ледяные, нос течет… – Юлька, для полноты картины, выразительно шмыгает. – А этот скопидом температуру в доме держал все время не выше четырнадцати градусов… При этом на улице почти круглый год – пять грёбаных цельсиев – ветер, дождь… домой придешь – и там тоже как в подворотне! Она пишет, что ее все время трясло – никак не могла согреться, даже в постели с этим… этим…

– Мудаком, – подсказываю я.

– Точно! – Юлька с размаху ставит бокал на стол, и, вчувствовавшись в собственное повествование, ежится и запахивает пальто. Пальто роскошное: белое, кашемировое – стиль и качество как говорится, налицо. Аудит – тонкая штука, мне до него никогда не вырасти. У подруги замечательные мозги, и ее услуги оплачиваются соответственно. Она давно купила себе квартиру, утверждая, что личной жизни в одной норе с предками нет и быть не может в принципе.

– Короче, ей пришлось в наше посольство идти, чтобы обратно попасть. У нее денег не то что на самолет – на автобусный билет в соседний супермаркет не было… а мы тут мечтаем… о кренделях небесных… – Юлька поджимает ноги в фиолетовых сапогах под столик и смотрит вдаль дивными очами глубокого фиалкового цвета. Тонированные линзы – недавнее ее увлечение. Она подбирает глаза к гардеробу, как некоторые подбирают шарфики.

Бабье лето в этом году, наверное, уже пятое по счету. Природа, отправив все дожди, туманы, а до кучи и слякоть с моросью в тот самый далекий Альбион, где так мучилась от холода незадачливая жертва Гименея, одарила нас приветливой и солнечной осенью. И поэтому мы сидим за столиком прямо на улице, потягиваем винишко, лениво качаем ножкой, и смотрим, как стекает вниз, к центру, нескончаемая вереница машин… Наверное, это улица с односторонним движением, – догадываюсь я. Авто едут только вниз, и никто – против течения. Река красных огоньков… Желтые листья планируют на полосатую маркизу, бесшумно соскальзывают нам под ноги… Их утягивает ветром туда же, куда и машины – вниз по улочке. Люди едут: кто домой, кто – на дачу… грядут выходные – суббота и воскресенье… терпеть не могу выходные. Потому что у меня нет ни дачи, ни того, с кем бы я сейчас ехала куда-нибудь – все равно куда… Да и дома, в который хотелось бы возвращаться, у меня, по большому счету, тоже нет: в одной комнате родители, а через стенку – я… стареющая, сорокалетняя… которая тоже скоро начнет ставить себе клизмы от запоров, пыхтя стричь пористые картонные ногти на ногах, и долго и мучительно откашливаться по утрам.

Линия 4

Чеширский Кот: Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.

Алиса: А жизнь – это серьёзно?

Чеширский Кот: О да, жизнь – это серьёзно! Но не очень…

Л. Кэрролл. «Алиса в стране чудес»

– Господи, Сережа, она же не понимает, что все это не игрушки, а взаправду!

Меня буквально колотит, а муж смотрит так странно – как будто видит меня впервые в жизни! Понимаю, вид у меня еще тот: встрепанная шевелюра, заплаканные глаза, на колготках расползлась огромная дырища – не помню даже, где и зацепилась… Наверное, когда влетала в двери этой проклятой консультационной клиники. Я помчалась на другой конец города сразу же, как только Маргошка мне позвонила, и… сообщила о том, что беременна! И не просто беременна – это было бы еще полбеды, но беременна уже двадцать четыре недели. Черт, двадцать четыре недели!! Если разделить на четыре… это что ж получается?! Шесть месяцев… полгода… А он стоит и просто смотрит!

– Лара, я все понимаю… – муж тяжело вздохнул и сел. – Давай думать будем…

– Сережа, что тут думать?! И когда? Времени уже совсем нет!

Дочь заперлась у себя в комнате и сидит тихо, как мышь… дрянь, дрянь!! Проститутка!!!

– Ну почему же времени нет… я так понимаю, у нас впереди еще целых три месяца…

– Ты о чем? – я с размаху плюхаюсь на табуретку – ноги меня давно не держат, но сесть я догадываюсь только сейчас. Как говорится – жизнь бьет ключом! И все по голове!

– Ребенок ведь уже никуда не денется, так? Он уже существует? Поэтому давай смотреть на все конструктивно…

Он говорил и говорил, как заведенный… приводил какие-то экономические резоны, рассуждал о человеколюбии и о том, что всем свойственно делать ошибки, особенно молодым и неопытным девушкам… Он болтал и болтал, будто вещал с кафедры перед своими студентами, а мне хотелось выть… и не просто выть, а свалиться кулем на пол, и колотить руками и ногами, сметая все вокруг… и орать… и плакать… и кричать о том, как они все меня достали… все!.. Муж… который только и умеет, что рассуждать своим хорошо поставленным и нарочито вежливым голосом, и дочь, ради которой я не досыпала… работала урывками где попало… не сделала карьеры – потому что таскалась по больницам и санаториям – у детки были то сыпь, то аллергия, то цистит, то холецистит… а вот теперь на мою голову свалилось еще и это! Но я сильная баба. Я сцепила зубы и не впала в истерику, не грохнула об пол все эти недопитые чашки со вчерашней заваркой, грязные сковородки и тарелки с присохшей яичницей, которые в моей замечательная семье мою только я… несмотря на то, что работаю точно так же как этот разглагольствующий напротив субъект… почему, спрашивается, этого не делает Маргошка?! Пятнадцатилетняя дрянь, которая таскается неизвестно где и с кем, и боится испортить не репутацию, а свой маникюр! Я изо всех сил сжала челюсти… у меня уже такие накачанные лицевые мышцы, что зубы сжимаются как у гиены. Мне так часто приходится тренировать их, что теперь, наверное, я могу перекусывать железные прутья. И все – благодаря им. Моим родным и близким. Из-за наличия которых в свои неполные сорок вдруг начинаешь задумываться: а такая ли заманчивая штука для женщины – замужество? Если бы я не поторопилась, не выскочила сразу после института, то сейчас могла бы даже сделать карьеру – у меня ведь были прекрасные задатки! Я бы не сидела на жалкой должности художественного редактора в журнальчике десятого разбора, каких сегодня расплодилось как планктона в луже. К тому же художественным редактором я только числюсь, а на самом деле я там попросту за все про все: и верстальщик, и дизайнер, и даже курьера при случае заменить могу! Если бы в моей башке было поменьше вдолбленных с малолетства стереотипов, например что «девушка должна непременно выйти замуж», то я могла даже заняться бизнесом… или вести образ жизни вольных стрелков, как некоторые из моих однокашников, закончивших наш Худпром… Словом, я могла бы жить – не тужить в свое удовольствие! Во всяком случае, беременной пятнадцатилетней дочери у меня точно бы не было…

– Вот, выпей…

Мой благоверный заботливо совал мне под нос какую-то вонючую дрянь… и вот тут уже я не выдержала. Я ударила его по руке, вымещая весь проклятый сегодняшний день, всю мою неудавшуюся жизнь: мямлю-мужа, который уже лет двадцать пишет диссертацию, тема коей устаревает быстрее, чем он успевает ее раскрыть… никчемную работу… отросшие волосы, которые всегда некогда вовремя закрасить, и ходишь, как старая бабка, светя рано поседевшей макушкой, и утешаясь призрачной иллюзией, что это не очень заметно… лишние кэгэ, почему-то выпирающие именно тогда, когда едешь в отпуск и покупаешь новый купальник… в котором ты как дура на пляже – потому что у тебя уже нет фигуры – той самой, какая была до родов… пока я не произвела на свет свою кровиночку… идиотку, забеременевшую в пятнадцать лет! И муж, конечно же, делает вид, что нежно мажет тебе спинку кремом для загара, а сам, пользуясь тем, что ты лежишь уткнувшись носом в грязный, полный окурков и пивных пробок песок, исподтишка рассматривает соседок справа и слева… молодых, ленивых, не обремененных никакими отношениями, а заодно талантами и интеллектом, но зато с втянутыми подмышками и поджарыми ляжками, идеально загорелых, без белых полосок в складках живота и нависающих над лямками лифчика валиков жира… да они и лифчиков часто-густо не надевают!.. зачем – грудки у них стоят торчком, они не стремятся родить сразу после замужества, да и замуж выходят только в крайнем случае… по залету… такому как у моей доченьки – подумать только – двадцать четыре недели! Но ее кто возьмет замуж в пятнадцать лет?! Отправить бы ее к этим – они быстро вправили бы ей мозги, рассказали, что свободной быть интересней и выгодней… А муж все пялится на этих поблядушек, которые, конечно, замечают его похотливый взгляд – но им он неинтересен… черт побери, да и мне он скоро станет по барабану, если честно! Если он будет и дальше продолжать так по-свински себя вести по отношению ко мне, то… Я вдруг поймала себя на мысли, что не знаю, зачем мы живем вместе, спим в одной постели, разговариваем на какие-то затхлые темы… сто лет мы не обсуждали ничего по-настоящему важного и интересного! Мы живем по инерции… катимся куда-то… не в пропасть, нет… просто в тупик. Да, именно в тупик! А теперь еще, для полноты картины наступившей семейной разрухи наша дочь родит младенца… но все мы, конечно, будем делать вид что счастливы этим событием – а соседи будут исподтишка тыкать в нас пальцами. Она же повозится немного, как с новой игрушкой, и вернется к прежней жизни: подружки, дискотеки, поздние возвращения… запах сигарет от волос… невинные глаза: «что ты, мама, я не курила!». Да лучше бы она курила! Подумаешь – курила! Это со скольки же лет она трахалась со всеми этими прыщавыми юнцами, чтобы в пятнадцать оказаться беременной?!