Високосный год: Повести - Евгений Богданов

Председатель райисполкома Семен Семенович Кашутин, высокий, солидный мужчина средних лет, поднялся навстречу Лисицыну, поздоровался и внимательно его выслушал. Затем вежливо улыбнулся и покачал головой:

— Значит, я понял тебя, Лисицын, так. Ты решил через бюро по трудоустройству пригласить людей на постоянную работу в совхоз, а чтобы было где им жить — купить пустующие дома частного сектора.

— Совершенно верно, — подтвердил Лисицын. — Но для этого нужны деньги и ваше разрешение.

— Деньги! — уже серьезно продолжал Кашутин. — Вот капиталисты умеют делать деньги… У них есть такой термин: «делать деньги». Миллионы делают! А мы все просим. Сколько еще будем жить на дотации? Что это за хозяйство, если от него одни убытки?

— Я ж не капиталист, — полушутя возразил Лисицын. — Вы не сказали, как они делают деньги! Они же тянут из народа все жилы!.. Они же эксплуататоры и мировые разбойники-грабители! У нас все по-другому…

— Вот-вот, — государство дай, государство выдели, государство спиши долги, государство залатай дырки. А сами что? Ну, о капиталистах я так, к слову… Мы должны быть по-советски деловыми людьми. Деловыми, понимаешь?

— Мы же… — Лисицын чуточку растерялся, — мы же не сидим сложа руки. Мы трудимся!

— Трудиться-то, конечно, трудитесь, — Кашутин вздохнул и спрятал в стол тоненькую папку. — Только результаты ваших трудов мизерны. А почему? Надо думать! Хорошенько думай, Степан Артемьевич! От средств, вложенных в хозяйство, должна быть отдача. Надо получать в несколько раз больше, чем расходовать. Это — азы хозяйствования. Понимаю — ты молодой руководитель, опыта еще маловато. Но образование у тебя — дай бог всякому. Высшее, инженерное! И смекалкой не обижен. Вот насчет старых изб ты смекнул быстро. Они рядом, купил — и весь разговор. А зачем тебе их покупать? Скажи: зачем?

— Я же объяснил…

— Лично я, дорогой мой, эту затею не одобряю.

— Почему, Семен Семенович?

— А вот почему. С одной стороны, ты затеял вроде бы нужное дело — увеличить жилой фонд совхоза. Но с другой стороны, зачем тебе покупать старье? Снаружи-то избы обшиты вагонкой и выглядят вполне прилично. А под вагонкой что? Старые трухлявые срубы. Печи, наверное, тоже не годятся. Зачем городским дачникам перекладывать их, если по зимам тут не живут? Ох, наплачешься ты с этой недвижимостью. Если купишь да займешься ремонтом — вылетишь в трубу.

— Те, кто будет жить — сами отремонтируют, — не очень уверенно возразил Лисицын.

— Вряд ли. Ты пошел не по тому пути, — Кашутин склонился над столом, подавшись к Лисицыну. — Извини, брат, но мы не можем одобрить покупку старья. На новое строительство, так и быть, деньги дадим, а старые развалюхи — это несерьезно.

— Это помогло бы временно решить проблему.

— Проблемы надо решать не временно. Решения должны быть радикальными и перспективными. Строй — и весь сказ. Людей нет — ищи, нанимай, но строй то, что надо совхозу. Пусть в хозяйстве все будет крепко, основательно. Тогда и люди придут и закрепятся на земле, на второстепенное не разбрасывайся.

— Но ведь те дома пустуют. А пустой дом, говорят, — сирота.

— Они же не твои. Пусть стоят, что тебе за дело?

— На совхозной земле? — горячо воскликнул Лисицын. — Развели по всем деревням эти дачи, ездят летом, как в дома отдыха. Грибы, ягоды запасают, винишко попивают, а кое-кто и бабенок возит тайком для увеселенья. Дачный сектор нам вовсе ни к чему.

Кашутин пожал плечами:

— Одно могу посоветовать: если кто-нибудь из горожан соберется продавать наследственные дома, то желательно, чтобы их приобрели рабочие совхоза. Теперь скажи, как у вас с надоями молока на фермах?

— График выполняем.

— А сколько молока расходуете на внутрихозяйственные нужды?

— Населению Борка в день продаем через магазин до трехсот — четырехсот литров.

— Ну вот! — Кашутин покачал головой. — Совхозную буренку по-прежнему доят и горожане, и сельчане. Есть же указание о том, чтобы держать скот в личных хозяйствах!

— На это дело у нас пока идут не очень охотно.

— Прежде коров держали, а теперь не хотят?

Лисицын пожал плечами, не найдя ответа на этот вопрос.

Кашутин внезапно умолк и словно забыл о посетителе. Он думал о том, что у сельского жителя снизился интерес к личному хозяйству. Почему все-таки? Заработки повысились, жить стали лучше? Да, это так. Есть деньги — можно купить в магазине продукты. Это легче, чем возиться с коровой, поросятами, овцами.

Но только ли в этом дело? Не только. Ликвидация скота в личных хозяйствах была мерой слишком радикальной и преждевременной. Тогда говорили, что путь к изобилию — только через общественное хозяйство, а раз так, то зачем личное? Оно только отвлекает крестьянина от работы, способствует развитию частнособственнических интересов. Но общественное хозяйство тогда, в пятидесятые годы, да и сейчас еще не достигло той мощи, чтобы можно было снабжать продуктами и сельское население, дай бог обеспечить горожан…

Кашутин посмотрел на Лисицына. Тот сидел молча, в настороженно-выжидательной позе. «Сказать ему об этом? — думал Кашутин. — А зачем? Стоит ли ворошить прошлое. Было преждевременное решение, под которое еще не подвели реальной экономической основы. Никто не отменял главного условия: путь к обилию через развитое общественное хозяйство колхозов, совхозов, через образцовые высокопродуктивные фермы в каждом селе. Но… пока это еще не достигнуто, приходится заводить в личных хозяйствах скот, хотя кормовой баланс по-прежнему напряжен».

Кашутин вернулся к прерванной беседе:

— Ведь возле каменных домов у вас хлевов для скотины нет? Где же рабочим держать коров, поросят…

— Это зерно. Пожалуй, лучше строить небольшие индивидуальные домики с необходимыми надворными помещениями, — сказал Степан Артемьевич.

— Так действуйте! — тотчас отозвался Кашутин. — Что лучше, что удобнее — выбирайте сами. Мы же не навязываем вам дома-гиганты городского типа. Есть хорошие проекты на индивидуальное строительство.

Кашутин вышел из-за письменного стола, прошелся взад-вперед по кабинету и сел за длинный приставной стол, рядом с Лисицыным.

— А что у вас в перспективе? — спросил он. — Ты ведь слышал о животноводческих комплексах?

Лисицын, подумав, ответил:

— Такой комплекс требует обширных земельных массивов поблизости, а свободных площадей у нас нет. Кормопроизводство будет затруднено. Сейчас мы едва-едва обеспечиваем имеющиеся фермы…

— Допустим, так, — согласился Кашутин. — Но хозяйство развивать надо? Поголовье увеличивать надо? Что можешь предложить взамен?

— Для нас пока самое лучшее — добиваться большей отдачи от того, что имеем. Сейчас буренка у нас дает три с половиной тысячи литров в год, а надо, чтобы давала четыре, четыре с половиной тысячи литров молока. Для этого надо добывать побольше кормов. Кроме того, нужно расширять имеющиеся фермы, держать побольше скота.

— В каждом совхозном отделении?

— Да.

— А не лучше ли все-таки вместо такого разбросанного по деревням строительства создать единый комплекс голов на восемьсот?

— Кажется, мы к этому не готовы. Впрочем, я посоветуюсь со своими работниками и дам вам ответ несколько позже.

— Хорошо. А о старых избах забудьте. Они отжили свой век. Стройте новые дома, хотя бы такие, как этот ваш коттедж. Вы ведь строите его для директора и главного зоотехника?

— Коттедж заложил еще старый директор, это не моя затея, — осторожно уточнил Лисицын. — Но не скрою, мне бы хотелось в нем поселиться. Не знаю, удобно ли будет?

— Почему неудобно? Управленцам тоже нужно хорошее жилье. У тебя маленькая двухкомнатная квартирешка. Пойдут дети — тесно в ней будет.

— Будем строить такие коттеджи и для рабочих. Пожалуй, вы правы. Это лучше, чем покупать старые избы, — признался Степан Артемьевич.

— Ага! Наконец-то ты понял, что надо. Только ведите строительство продуманно. Жилье должно быть приближено к фермам и другим производственным участкам. Ну что же, Лисицын, приезжай почаще, будем советоваться. Перестройка хозяйства — дело очень сложное. Очень! Будь смелее в решениях и действиях. Но побольше думай. По пословице — семь раз примерь, один раз отрежь.

По дороге домой, сидя рядом с шофером, Степан Артемьевич против обыкновения молчал. Сергей, привыкший к дорожным беседам и побасенкам, поглядывал на него с недоумением и наконец спросил:

— Что-то вы невеселы, Степан Артемьевич! Видимо, беседа с начальством была не очень приятной?

— Нет, почему же… Беседа была полезной, — ответил директор. — Только поехал решать один вопросик, а уезжаю нагруженный кучей новых вопросищев…

— Вопросищев? — переспросил Сергей.