Нулевой. Начало - Алекс Бредвик

зарастать. Но я начал словно таять на глазах.

Я рванул дальше. Стоять на месте не вариант. Несмотря на то, что тут столько укрытия, это лишь… макет. Его прострелят, уничтожат, а потом ранят и меня. И ранят при этом не только чёртовы турели, но и сами стены, которые осколками посекут кожу, мышцы… что произошло и сейчас. Я чувствовал, как в спине застряло несколько осколков, как регенерирующие ткани их выталкивают… но они там были и замедляли регенерацию, заставляли меня терять собственную массу.

Из динамиков доносились восторженные голоса. Они звучали удалённо, но я слышал в них радость. Если бы не выстрелы, я бы даже смог разобрать, что там было, что там говорилось. Я напрягал слух, как только смог, но с каждым новым ранением, а их становилось всё больше, я начинал хуже слышать. И не только слышать, хуже видеть, хуже бежать…

Моя скорость снижалась, а выносливости становилось всё меньше и меньше. Появилась одышка, ноги начали наливаться металлом. Я снова начал падать и временами ускользать от пуль, но чаще… чаще по мне прилетела новая партия боеприпасов. Но я вставал и снова продолжал бежать. И я бежал. Бежал. Бежал.

Моё тело дергалось от попаданий. Иногда боеприпасы застревали в костях, иногда отрывали что-то с мясом, например, один раз так вырвало руку из плечевого сустава. Испугался ли я? Где-то глубоко внутри, да. Но я больше был зол, всё больше мой разум застилала тупая ненависть, которую хотелось куда-нибудь выплеснуть. Но я не мог, когда я приближался к наземным турелям, они тут же скрывались под полом. Это бесило. Ещё больше я злился, ещё больше хотел все тут начать крушить.

А потом я упал. Просто упал и не смог подняться. В ушах стоял только звон. Дышать было невероятно тяжело. Перед глазами всё застилала едва прозрачная красная пелена. Я не мог пошевелить ни единой конечностью. Хотя руку я подобрал, и она, вроде, начала прирастать. Я просто… остался без сил.

В какой-то момент все пушки, пулемёты на турелях стихли. Я это понял по тому, что перед глазами перестал падать пули. Сколько раз в меня попали, пока я лежал? Я не знал. На мне, скорее всего, даже живого места не было. Я попытался перевести взгляд вниз, но не смог. Глаза не слушались. Веки не закрывались. А потом меня накрыла тьма.

В себя я пришёл снова в своей камере. Только стены и ничего более. Бегло осмотрел себя. Даже штаны спадали, если кратко говорить о том, насколько я был худ. Живот впал. Рёбра в прямом смысле слова разрывали кожу. Руки полностью состояли только из костей. А на кончиках пальцев были только кости. Я попытался приподнять руку, но не смог. Мышц просто не было. Ничего не было. Я даже не понимал, как я ещё жив.

А потом в нос ударил запах. Я даже не знал, как его охарактеризовать… как пахнет сырое мясо? Вот именно его я и почувствовал. Я попытался увидеть его, попытался понять, где оно, но не мог. Глаза не двигались. Но я чувствовал какое-то шевеление в спине. Мышцы… хоть там они ещё были. Я напрягся, насколько мог и… бросил себя в сторону этого мяса.

Удар был жёстким. Я выключился и точно не знаю насколько. Но когда сознание снова пришло ко мне, я увидел его. Рана на лице не зарастала, едва-едва из разбитой брови текла кровь. Но мышцы ещё работали. И это хорошо. Ещё рывок. Ещё. Ещё… и ещё!

Коснувшись губами этого желанного объекта, я лишь осторожно лизнул его. Челюсти едва раздвинулись, но этого хватило, чтобы сухим языком дотронуться до мяса. И в этот миг я почувствовал, как я буквально начал заряжаться энергией. Я не направлял себя, организм решал сам, что ему нужно. И он решил, что сейчас важнее всего восстановить мышцы челюсти и рта.

Они восстанавливались медленно, от каждого прикосновения языка к сырому мясу. Но они восстанавливались. И после каждого прикосновения я на миллиметр больше мог раскрыть свой рот. А потом… потом мне всё же удалось ухватиться за самый краешек мяса и начать медленно его жевать.

Сколько времени прошло, я не понимал, я просто мечтал снова начать двигаться. Но этого куска мяса хватит только на то, чтобы просто ползать по этой камере. У меня не будет сил на что-то большее. Откуда это понимание? Вероятно, от той самой субстанции, которая мне иногда шепчет. А возможно, я просто сам это понимал. Но в любом случае… даже если это мясо сырое, я просто был обязан его съесть. Даже если иного выхода нет… я был обязан отомстить. А для этого придётся жрать сырое мясо.

— Ну я же сказал, что он просто дикий зверь, — послышался за моей спиной голос того самого старика, но не искажённый проводкой, не искаженный электрическими импульсами, помехами и тому подобное. — Поднимите его.

Пару секунд я ещё лежал, вгрызаясь в мелкий кусок камня, а потом его у меня вырвали из зубов, откинули в сторону, а самого дёрнули с такой силой, что плечо вылетело из сустава, а я заверещал от боли как бешенный. Это было невероятно больно. Никакие мышцы не удерживали суставы, из-за чего все кости были не защищены никак.

Я попытался поднять взгляд, но не мог, этого требовал этот… офицер. Но я не мог. У меня только-только начали восстанавливаться хоть немного мышцы лица, а тут прервали процесс. Но, благо, у меня были два чудесных помощника, которые услужливо приподняли мою голову, чтобы я увидел лицо этого… изверга.

И тут меня словно прострелило. Я видел это лицо. Оно где-то всплывало. Вот только где? Голова начала активно соображать, время вокруг словно застыло. И начал вспоминать. Я видел его в городе. Я видел его, когда пытался спастись. Но от кого? От того монстра, что на меня накинулся? Нет… не от той чёрной твари. О нет… я пытался спастись от военных. Так я и оказался тогда в доме. Это было ДО твари. Воспоминания фрагментированы, я точно не понимал, что в какой момент было.

Но я помню это лицо. Я лежал в груде какого-то хлама, наблюдал колонну пехоты, которая шла в центр города и стреляла в любого. Вообще в любого. И не важно, кто это был, человек или монстр. Каждый подвергался уничтожению. И офицер, этот старик, который тогда был моложе, постоянно повторял.

— Запомните, солдаты! — достаточно громко говорил он. — Все, кто есть в этом городе, заражены неизвестной инопланетной инфекцией! Они могут стать угрозой существования нашей планеты! Они могут сожрать вашу семью! Даже если вы видите обычного человека, знайте, что он уже мёртв, а им управляет инопланетянин!

И он постоянно говорил одно и тоже. Постоянно. В разных интерпретациях. Но он продолжал говорить, внушая солдатам, что каждая встреченная цель — враг. Так и было. Они просто стреляли во всех. А я прятался, пытался скрыться именно от них, от этих зверей. Но меня тогда что-то смутило. Я не понимал, что, но… тогда мне было не важно.

Я снова вернулся в реальность, в ту самую линию времени, в которой я существовал сейчас, выбрался из своих воспоминаний. Точнее, меня из них выбило несколько хлёстких ударов. Этот же старик стоял предо мной, но я больше не видел старика. Я видел лицо того самого урода, который всем этим руководил. Точнее, руководил испытанием… и уничтожением людей ещё тогда, в городе. Все мы тогда в тюрьмах ещё до моего… преображения были официально мертвы. Теперь я понимал почему. Кого-то просто убили твари, что правда, таким был я. А кого-то застрелили солдаты, которыми управляли такие уроды, как он.

Но чёрт… сколько же прошло времени с тех пор? В моей памяти ему не больше лет тридцати, а сейчас… ему точно лет восемьдесят. Или его так просто что-то потрясло? Или это был его сын? Возможно… второе. Но сейчас уже деталей не припомню.

— Значит, так, зверь, — смотрел он мне четко в глаза. — Твоя первая задача не сдохнуть. Твоя вторая задача — проходить испытания, давая нам максимум данных. Твоя третья задача — сдохнуть уже после испытаний во имя нашей планеты и во славу клана Грей! Ты понял меня?

Я не мог ответить ему ничего, мышцы ещё не восстановились, а сил выдавить из себя хоть капельку голоса после того, как я проорал, у меня просто не было. Но мне отвечать не пришлось, старик был опытным офицером, ему часто