Полное собрание сочинений в одной книге - Михаил Зощенко

Сестры уверили денщика, что дифтерита нет, но это не успокоило офицера. Он сам вышел на кухню и, прикрывая рот платком, сказал, что он сейчас пошлет за полковым врачом, чтобы выяснить, какая болезнь у ребенка.

Вечером пришел фашистский врач. Он с сестрами не поздоровался и не сел на предложенный стул. Он велел подать чайную ложку и стал осматривать у ребенка горло. И он так вращал этой ложкой, что даже согнул ее. Маргарита схватила за руку врача, умоляя не причинить ребенку боли. Но врач отстранился от нее и крикнул офицеру, который находился в своей комнате:

— Але, Густав… Поздравляю, у ребенка чистое горло, можешь не опасаться…

Василиса сказала врачу:

— Вероятно, у ребенка воспаление легких. Послушайте его.

Но врач не стал слушать ребенка. Он махнул рукой и пошел в комнату офицера. И там он некоторое время пробыл у него. Потом они вышли вместе, обнявшись за плечи, и на прощанье нежно поцеловались. И было удивительно видеть такое трогательное и сентиментальное отношение двух друзей. Ну что ж — и звери между собой бывают ласковы.

На четвертый день ребенок умер. И сестры понесли его на кладбище хоронить.

Маргарита не плакала. Она двигалась машинально и была как деревянная. Но делала все, что ей говорила сестра.

Похоронив ребенка, сестры пошли прочь. Они молча шли, ничего не говоря друг другу. Потом они увидели, что идут не к дому, а в другую сторону. И тогда Василиса сказала:

— Надо было бы зайти домой взять какой-нибудь еды и что-нибудь из вещей.

Маргарита ничего не ответила, и они снова пошли. Они шли до вечера, пока не наткнулись на партизанскую заставу.

Партизаны отвели их в свой отряд. И в этом отряде Василиса осталась санитаркой. Что касается Маргариты, то она продолжала болеть, и ее в скором времени отправили самолетом на Большую землю.

8. Не продаю свою родину

Комсомолец Николай Соколов вместе с родными проживал в деревне Рассадники, Порховского района.

Семья Соколовых была большая — отец, мать, три малолетние дочурки и два сына — Николай шестнадцати лет и, двумя годами младше его, Володя.

Когда немцы подходили к деревне, многие жители ушли в лес. Ушел и Яков Соколов со своим старшим сыном Николаем. Но Яков тогда сильно хворал, у него была сердечная болезнь, опухали ноги, и он с трудом ходил. И поэтому решил вернуться в деревню, после того как немцы прислали в лес делегата, который сказал жителям:

— Без страха возвращайтесь в деревню. Каждому вернувшемуся немцы гарантируют личную свободу. Наоборот — оставшиеся будут расстреляны и их дома сожжены.

И вот Яков Соколов решил вернуться, но его сын Николай сказал ему:

— А ведь я, отец, не могу вернуться в деревню. Я комсомолец, и мне не полагается быть при немцах.

Отец сказал ему:

— Ты же знаешь, как я хвораю, и, вероятно, скоро умру. На кого я оставлю свою многочисленную семью? Ты у меня старший сын, и я убедительно прошу тебя вернуться со мной.

Николай пожалел отца и вернулся. Но он вернулся еще и потому, что партизанское движение в то время только начиналось, оружия ни у кого не было, и непонятно было, что делать в лесу и как там находиться.

В общем, отец и сын вернулись. А через несколько дней немцы окружили дом Соколовых и двух братьев, Володю и Николая, вытащили на улицу.

На улице стоял немецкий офицер и рядом с ним староста.

Почтительно кланяясь офицеру, староста сказал ему:

— Осмелюсь доложить, господин офицер, один из этих подростков есть политическое лицо — комсомолец. Как прикажете с ним поступить?

Офицер пристально посмотрел на Николая, махнул своей перчаткой, которую держал в своей руке, и сказал всего лишь одно слово: «Полицай».

Мать Николая вскрикнула, услышав это. Она подумала, что ее сына забирают в полицию, в тюрьму. Но староста ей сказал:

— Позволяете себе кричать в присутствии офицера. А речь идет всего лишь об учебе. Вашего Кольку мы направляем в город Порхов на кратковременные курсы полицейских.

Николай невольно вскрикнул, когда услышал эти слова. Побелев как бумага, он сказал старосте:

— Ты что — с ума сошел, направлять меня в полицию? Не для этого я пробыл в комсомоле два года.

Староста схватил Николая за плечи и стал со злобой его трясти, говоря:

— Вот поэтому тебя и направляют в полицию, чтобы ты забылся там от своих политических заблуждений.

Тогда офицер сказал:

— Этот подросток не надо полицай. Он — обоз…

Староста перестал трясти Николая и сказал ему:

— В полицаи мы направляем тех, кто идет туда добровольно, желая всей душой принести пользу Германии. Ты же от этого отказался и вот теперь получай скуку — будешь трястись в обозе.

Коля сказал старосте:

— И в обозе я не буду служить. Я не стану на них работать.

Усмехнувшись, староста сказал Николаю:

— Ну, это мы посмотрим, как ты у них не будешь служить. Они выбьют из тебя лишние мысли.

Николая увели, и родные долгое время его не видели.

Но вот однажды из Латвии шел обоз в сторону немецкого фронта. Это был огромный обоз из крестьянских телег, которых было не меньше сотни. И там среди извозчиков находился Николай Соколов.

Когда обоз проходил по деревне, Николай соскочил с телеги и громко крикнул:

— Стой! Бросай вожжи…

Обоз остановился, и Николай снова крикнул:

— Бросай вожжи… Не продаем свою родину!

Извозчики стали шуметь и кричать. И многие из них, побросав вожжи, кинулись бежать с криком: «Не продаем родину!»

Николай прибежал домой. Он бросился к отцу и сказал ему:

— Папа, вон что они с нами делают — заставляют возить грузы для своего фронта. Ведь это значит, что я помогаю им воевать. А я комсомолец и должен другим показать пример.

Отец посадил Колю на лавочку, обнял его и сказал:

— Я всецело понимаю тебя, сынок. Давай придумаем что-нибудь, пока они не пришли за тобой.

И только отец произнес эти слова, как вдруг в избу ворвался староста и вслед за ним немецкий ефрейтор. Увидев Николая, староста крикнул:

— Вот он, из-за которого разбежался весь обоз!

Николай сказал старосте:

— Или ты думаешь, что я изменник и буду работать на германскую армию?

Немецкий ефрейтор подошел к Николаю и ударил его так, что Николай упал и с кровью выплюнул несколько зубов.

Мать закричала. Девчонки заплакали. Отец подбежал к Николаю.

А тот, поднимаясь с пола, увидел на лавке нож, и отец, увидев это, крикнул:

— Коли его, сынок!

И Николай ударил ефрейтора ножом так, что тот без звука упал.

Староста пронзительно закричал, но отец прикрыл его рот рукой, и они оба, схватившись, упали на пол. Отец подмял под себя старосту и крикнул Николаю:

— Беги скорей, сынок, я держу его…

Коля бросился к выходу, но крики старосты уже услышали на улице. И в избу ворвались немецкие солдаты.

В общей суматохе Коля успел выбежать из дома. Он миновал улицу и бежал теперь полями, стараясь достигнуть леса. Но тут немецкие солдаты стали в него стрелять из автоматов. Николай упал и остался лежать на дороге. Он был убит.

Немцы схватили Якова Соколова и увели его с собой.

Володя с матерью перенесли убитого Николая в сад и хотели его тут похоронить, но староста не разрешил им этого сделать. Он сказал: «Отнесите убитого туда, где он был убит, и там закопайте его. И никакого камня или даже знака я не разрешаю вам положить на его могилу».

Мать не могла исполнить этого приказания, она так плакала, что не в силах была приподняться с земли. Но тут снова немцы ворвались к Соколовым и крикнули им: «Все до единого выходите во двор».

Володя Соколов понял, что сейчас произойдет что-то ужасное. Он схоронился в сенях и во двор не вышел.

И тогда фашисты расстреляли его мать и трех его сестренок.

Вечером, когда стемнело, Володя бежал в лес. И там партизаны приняли его в свой отряд.

Володя Соколов был назначен разведчиком в Семнадцатый отряд, входящий в Третью партизанскую бригаду.

9. Надо отвечать огнем

Мать ушла в город за солью. Семнадцатилетняя девушка Тося осталась одна.

Она вынула из-под подушки тетрадочку и стала перечитывать свои стихи.

Где-то послышались ружейные выстрелы. С тетрадочкой в руках Тося выбежала на улицу, чтобы посмотреть, где стреляют.

Из соседнего дома вышел молодой человек — Петя Лютов. Из всей мужской молодежи он один остался в деревне. Он прихрамывал, и поэтому его не взяли в армию. И немцы, видя, что он калека, отнеслись к нему невнимательно — не назначили его никуда. Но он сам себя назначил — заготовлял продовольствие, доставал оружие и патроны для партизанского отряда, стоящего за Шелонью.

Итак, Петя Лютов вышел из дома и прислушался к выстрелам. Сказал: