PRавда. Роман о русском пиаре - Алексей Санаев

Наконец, нельзя не отметить повышение важности связей с зарубежными органами власти. Кризис привёл к тому, что отношения между российскими корпорациями и их вчерашними лучшими друзьями в зарубежных инвестиционных банках стали на редкость напряжёнными. Россияне набрали кредитов и не стремятся их отдавать обратно, а у западных кредитных организаций и так хватает своих проблем, чтобы реструктуризировать русские долги. В результате возникают судебные иски в международный арбитраж и проблемы с государственными регуляторами, которые до недавнего времени знали о российских компаниях только по публикациям в периодической печати, то есть самое худшее.

Необходимость выстраивать долгосрочные отношения с западной политической элитой, судебными властями и государственными учреждениями сейчас понимают всё больше российских компаний. И это вполне вписывается в то направление постепенного выхода в большой мир, которое обозначилось в стратегии российского олигарха в первое десятилетие нового века.

Об этом мы и поговорим в следующей главе.

ВОПРОС 8

ПОЧЕМУ ОНИ К НАМ ТАК ПЛОХО ОТНОСЯТСЯ?

Зарубежные коммуникации

…Эта российская компания имеет длительную и откровенную традицию недобросовестного и умышленного сутяжничества с целью уклонения от своих законных обязательств… Она пользуется своими политическими связями в России, чтобы манипулировать регулирующими органами и использовать судебные решения для давления на своих оппонентов…

The Wall Street Journal

После того как в первые годы нового тысячелетия российский конкурентоспособный рынок окончательно заполнился, крупным корпорациям стало тесно в собственной стране. Все отечественные заводы уже нашли своего социально ответственного собственника, не осталось ни одного свободного нефтеносного месторождения, и крупные сети магазинов товаров и услуг поделили рынки, скупив более мелких игроков и образовав крупнейшие в Европе торговые империи.

Наиболее естественным выходом в этой ситуации стало освоение сопредельных рынков, то есть того пространства, которое было потеряно российскими предприятиями в результате распада Советского Союза и которое, не сохранив общесоюзной кооперации, сохранило в первозданном виде миллионы потребителей. Российские производители бросились осваивать рынки стран СНГ.

Спустя ещё несколько лет первые российские инвесторы стали появляться и в местах более отдалённых, которые принято называть дальним зарубежьем. Прежде всего россиян заинтересовали страны, где российское присутствие облегчается традиционными связями: это страны Восточной и Центральной Европы, некоторые государства Азии, входившие когда-то в нерушимый социалистический блок, а также – но реже – страны Африки, где когда-то работали советские специалисты. Русские бизнесмены присмотрелись и к тем странам, где обилие русскоязычных туристов служит мостиком для выстраивания деловых отношений: Египет, страны Ближнего Востока, Турция.

Наконец, последним модным поветрием перед кризисом 2008 года стал обычай выводить российские корпорации на публичное размещение акций на крупнейших фондовых биржах мира: в Лондоне, Нью-Йорке или во Франкфурте. Россия, став крупнейшим инвестором, становилась и крупным объектом инвестиционных вложений мировых компаний, и умение провести публичное размещение с должным успехом стало одной из основных задач российских бизнесменов на мировом рынке.

Очутившись за рубежом и за несколько лет проделав, таким образом, путь, который западные компании пробивали себе поколениями, отечественные корпорации столкнулись с необходимостью формировать свою деловую репутацию на незнакомом себе поле.

Вплоть до недавнего времени о русских компаниях знали только то, что все крупные состояния в нашей стране нажиты нечестным путём. Внешний вид первых богатых приезжих из России не оставлял надежд на их цивилизованную интеграцию в глобальный мир бизнеса: они не говорили по-английски, выстраивали свои деловые отношения при помощи изощрённых убийств своих партнёров в Греции, Испании, на Кипре, эпатировали местную публику шумными вечеринками и ослепительными одноразовыми женщинами. Короткая борьба за обладание брендом «мафия» между Италией и Россией очень быстро завершилась: к началу нового столетия это слово уже ассоциировалось не с интеллигентным крёстным отцом, который слабым голосом туберкулёзника сообщает, что «Лука Брази спит, как эти рыбы», а с господами Япончиком, Солоником и Михасём, которые меньше эпатируют, зато делают значительно больше.

Необходимость укрепления имиджа российского бизнеса, таким образом, возникла у отечественных предпринимателей сразу же, как только их капиталы стали инвестироваться за рубеж. Выяснилось, что даже для проведения успешной сделки где-нибудь в Румынии нужно уметь общаться с чиновниками в Брюсселе, давать интервью корреспондентам международных деловых газет и телеканалов в Нью-Йорке, устраивать фуршеты в Париже и корпоративные презентации в Милане. Нужно нанимать инвестиционных банкиров и юридических консультантов, которые пожмут руку только тому, кто умеет разговаривать на их языке и носит деловой, а не спортивный костюм. А для того, чтобы провести размещение акций на бирже, нужно провести в европейских столицах не одну неделю, очаровывая инвесторов и рассказывая о своей компании мрачным отраслевым аналитикам.

Всё это нужно будет делать департаментам по связям с общественностью, хотя на международные связи в корпорации большой спрос. Департамент по развитию бизнеса будет с пеной у рта доказывать свои необычайные способности в налаживании контактов с зарубежными партнёрами, а юридическая дирекция настаивать на своих древних как мир связях с международными консультантами. Пиарщику придётся ещё побороться, чтобы отстоять своё право отвечать за зарубежные коммуникации, но дело стоит того: пиар за рубежом может быть не менее интересным, чем в России. Особенно в эпоху экономического кризиса.

Работа в сфере связей с общественностью за рубежом покажется совсем простой, если усвоить одну истину.

,

Мир делится на две неравные части по основному методу, на котором строится эта работа. На Западе этот метод – общение, или networking. На Востоке – коррупция.

Методы эти диаметрально противоположны, и между двумя частями света можно провести чёткую границу, к западу от которой окажутся страны Европы и Северной Америки, а к востоку и югу – все остальные страны мира. Таким образом, граница между нетворкингом и коррупцией пролегает где-то по руслам рек Прут, Тиса и Западный Буг, тянется по карельским болотам и разрезает пополам Куршскую косу, с одной стороны от которой вы улыбаетесь и убеждаете собеседника в своей профессиональной порядочности, а с другой – суёте кому-нибудь конверт с деньгами или бутылку коньяка и тем самым решаете проблему.