Легенды и Латте - Трэвис Болдри

также были установлены небольшой комод, туалетный столик и платяной шкаф.

— Даже ковер! — сказала Тандри, одобрительно кивая. — Ну, здесь наверняка будет лучше, чем в моей берлоге.

Вив закрыла глаза и медленно вздохнула.

— Есть еще кое-что, что я хочу тебе показать, — сказала Вив с холодным приливом ужаса.

Тандри криво ей улыбнулась:

— Ты ведь не приготовила комнату для кошки, так? — спросила она, что ничуть не успокоило нервы Вив. На самом деле все было как раз наоборот.

Вив не решилась ответить, поэтому просто подошла к двери напротив и тоже ее открыла. Тандри наморщила лоб, когда вошла внутрь. В этой комнате тоже были кровать, туалетный столик и платяной шкаф. На туалетном столике лежал набор художественных принадлежностей — чернила, мелки, трафареты и пергамент.

Тандри проплыла в центр комнаты, где какое-то время стояла очень неподвижно.

В последовавшей тишине Вив не могла дышать.

— Для кого эта комната, Вив? — тихо спросила она. Ее хвост сделал осторожное дрожащее «S» позади нее.

— Для тебя. Если ты ее возьмешь.

И потом ощутила биение того тепла, того скрытого я, которое проявлялось только тогда, когда Тандри снимала всю свою защиту.

Она повернулась, чтобы посмотреть на Вив, но ничего не ответила и, вместо этого, шагнула к ней. Обхватив Вив руками и прижавшись щекой к груди, она отбросила всю свою сдержанность.

Впервые Вив столкнулась лицом к лицу с настоящей сущностью Тандри во всей ее полноте и была поражена ее безмолвным красноречием и деликатностью.

Было легко понять, как можно принять ее природу за нечто чисто чувственное, как можно извлечь только то, чего они больше всего желают, из этого плотно переплетенного потока чувств.

У нее был мощный диалект эмоций, богатый смыслом, понятный только тем, кто был близко знаком с его тонкостями.

Тандри не нужно было говорить да.

Язык был понятен.

И когда ее губы нашли губы Вив, все сомнения кончились.

ЭПИЛОГ

Феннус шагал, закутанный в плащ, по паутине южных переулков Туна. Снег маленькими завитушками падал с наклонных крыш наверху.

Он чрезвычайно замерз и был в чрезвычайном раздражении.

Он держался подальше от города после зеленого огня — таумической конструкции, которой он очень гордился. Он даже испытал некоторое облегчение от того, что Вив осталась невредимой. Он не хотел причинить ей вред. Или, по крайней мере, не слишком сильный.

Рун, Тейвус и Галлина отнеслись к этому не очень любезно, но он был уверен, что со временем их неуместное возмущение утихнет. И, даже если нет, он предполагал — учитывая все обстоятельства, — что это не будет такой уж трагедией.

Слухи о возобновлении работы лавки вернули его обратно вместе со все более настойчивыми сомнениями, которые его терзали после приобретения Скалверт-Камня. Феннус просто обязан был провести расследование.

Лавка действительно оказалась перестроенной, и выглядела по крайней мере такой же успешной, как и раньше, если не больше. В связи с чем напрашивался вопрос, имел ли этот Камень хоть какую-то ценность? Если Скалверт-Камень не был причиной череды удачных поворотов Вив, то чего он, Феннус, может от него ожидать?

Неужели все это действительно было напрасно?

Если Вив действительно была дурой, поверив в это, то кем же это делало его? Дважды проклятым дураком?

Вот это было довольно досадно.

Камень, вставленный в маленький медальон, Феннус прятал под туникой, рядом с сердцем. Серебро оправы холодило его тело.

Он завернул за угол, направляясь к докам, когда свет на другом конце улицы погас. Кто-то еще шагнул в узкий, извилистый переулок.

Его шею укололо, когда этот кто-то появился у него за спиной.

— Я услышал, что вы, возможно, вернулись в город, — произнес голос, который он смутно помнил.

Повернувшись, Феннус застыл на месте. Этого лакея Мадригал зовут… Лак, достаточно забавно. Огромная шляпа действительно свидетельствовала о дурном вкусе.

Феннус тонко улыбнулся:

— Только ненадолго. Я бы спросил, не могу ли я вам помочь, чисто из вежливости, но, боюсь, мой график этого не позволит. К тому же в данный момент я не чувствую себя особенно вежливым.

— О, нам не нужно слишком много вашего времени, — сказал Лак. — Но Мадригал очень заинтересовалась тем камнем, о котором вы были так любезны упомянуть. И я слышал, что у него, возможно, появился новый владелец. Это, должно быть, вы, не так ли, сэр?

Глаза Феннуса сузились.

— Если ты — это все, что прислала Мадригал, то она менее проницательна, чем я думал. — Быстрее мысли он вытащил из-за пояса тонкую белую рапиру, сияющую таумическим сиянием и украшенную голубым орнаментом из листьев.

Лак невозмутимо пожал плечами:

— Нас еще несколько, тут и там. И, возможно, вы в состоянии положить нас всех — не то чтобы я это предпочитаю, конечно. Неравнодушен к собственной шкуре, видите ли! Однако позвольте мне сделать одно замечание. Возможно, вы не считаете Мадригал проницательной, но, могу вас заверить, сэр, что она очень настойчивая женщина.

Феннус поднял острие своего меча, его рука была тверда, когда он направил его к горлу Лака. Он на мгновение остановился, размышляя.

Затем он вздохнул и быстрым движением прыгнул к левой стене, зацепившись за нее носком ботинка, и прыгнул к противоположной стороне узкого переулка, с каждым боковым прыжком поднимаясь все выше и выше, пока не ухватился за карниз одной изящной рукой и не вспрыгнул на крышу.

Он раздраженно встряхнул плащом, откинул капюшон, вложил клинок в ножны и проворно поднялся по плиткам на конек. Он услышал шум на улицах внизу, бандиты Мадригал кружили вокруг здания, наблюдая, не переберется ли он на соседнюю крышу или спустится вниз.

У них не было простого способа его преследовать, поэтому Феннус не торопился, разглядывая ледяной городской пейзаж в направлении доков и мачту корабля, на который он должен был сесть в течение часа.

Все это было в лучшем случае незначительным неудобством. Это действительно было жалко. Однако все это никак не улучшило его настроения.

Затем он услышал тяжелый удар и звон черепицы позади себя, за которым последовал нарастающий гортанный грохот, похожий на приближающуюся лавину.

Он развернулся и оказался лицом к лицу с огромным, закопченным существом, шерсть которого стояла дыбом, клыки были огромными, зеленые глаза горели жидкой злобой.

У него была лишь истекающая доля секунды, чтобы недоверчиво подумать: Неужели это та самая проклятая богами кошка?

Дружба