Мерзкий старикашка - Сэй Алек

Год спустя у северного побережья Парсуды появилась армада, разметавшая сравнительно немногочисленный флот защитников, и на землю царя царей высадилась многотысячная армия. За пару месяцев Тарки Одноглазый, почти не встречая сопротивления, освободил всех угнетенных, забил добычей до трети своих кораблей и задумался о том, чем набить оставшиеся.

Вначале он скосил свой единственный глаз в сторону Ашшории, но как раз в это время сатрап Буджум провозгласил там независимость, назначил себя на должность царя и, дружелюбно махая Тарки рукой, начал кричать: «Привет! Свои!»

Всерулиннойский государь пораскинул мозгами и решил, что Ашшория от него никуда не уплывет, а иметь витязей Буджума при своем войске будет весьма полезно, потому как у него самого с конницей не очень хорошо. Тяжелых пехотинцев с длинными копьями полно, пращников и метателей дротиков тоже хватает. А вот фланги охранять некому.

Два царя ударили по рукам и полезли грабить Парсуду вместе. За полтора года эта парочка полностью вывезла все ценное из трех сатрапий, разгромила пять собранных царем царей армий (а разнообразных ограниченных воинских контингентов — и вовсе без счету), и их армия начала угрожать даже столице древнейшего из государств мира. Понимая, что после падения Вааруны вся Парсуда грозит рассыпаться словно карточный домик, наследник царя царей папеньку недрогнувшей рукой удавил, объявил себя спасителем отечества и предпочел с самопровозглашенным царем Ашшории договориться.

Хотя кто там был инициатором переговоров — неизвестно. Лезть далее вглубь Парсуды царь всех рулинноев не намеревался, поскольку самые богатые территории и так были уже его, а Ашшория, как он и предполагал, так никуда и не уплыла.

В результате тайного сговора к месту последней битвы Тарки ашшорская конница попросту не явилась, и парсюки устроили его армии знатные Канны, с той лишь разницей, что римляне без Эмилия Павла вполне после того поражения обошлись, а вот когда рулиннойский царь погиб вместе с обоими наследниками, завоевателям наступило то самое место, откуда у моего геральдического ежа крылья произрастают.

Конечно, некоторое количество войск, в том числе и из местных рекрутов, на захваченных землях у рулинноев уцелело, наместников из своих приближенных (и весьма неплохих полководцев, кстати) Тарки тоже оставил, но без верховного царя те, как и положено лучшим из представителей сего вольнолюбивого народа, о безусловном главенстве одного над остальными договориться не смогли и были биты поодиночке.

Через шесть лет после высадки рулиннойских войск на южном берегу Усталого моря парсюки вновь приблизились к побережью, управлением которого заведовал некогда генерал, а теперь уже полноправный царь, Скарпа Фалангит, попытались добить последний оплот неудачливых завоевателей и люто обломались.

С тех пор и мучаются, бедолаги.

— Быть может, им не очень-то и нужна парсудская земля? — предположил Яркун.

— Ну да, конечно! — Я от души расхохотался. — Где это видано, дорогой князь, чтобы государь хоть какого-то царства не попытался при первой же возможности у соседей что-то урвать? Даже если оно на фиг не надо. Нет. Просто со всех сторон, кроме как с запада, Скарпия окружена горами, а перевалов, по которым не кучка контрабандистов, а целая армия может переправиться, всего пять. Парсюки же, как и мы, впрочем, имеют то же устройство армии, что и во времена Парса Старого. Увы, но витязи — скверная замена обученной фаланге, коли ее нельзя зажать с боков. Ни строевой выучки, ни длинных копий они не имеют. Потому-то скарпийцы и могут себе позволить огромный флот и небольшую армию — до недавнего времени к западу от них были лишь защищенные от Парсуды Непролазным хребтом карликовые царства народа ханну. Ну а когда появились асины, чья пехота ничуть не хуже рулиннойской, и быстренько государства ханну к ногтю прижали, Гикамету предпринимать что-то было уже поздно.

— И ваше высочество полагает, что Асиния непременно вторгнется в Парсуду, причем в ближайшие месяцы? — вопросил Латмур Железная Рука.

— На гавань погляди, — посоветовал я. — Много ты там видишь скарпийских судов?

— Последние полгода их действительно стало изрядно меньше, — нахмурился Осе. — Да и соглядатаи морского воеводы доносили о сильном увеличении числа асинов в скарпийских городах.

— Вот так-то, — резюмировал я. — Парсуда в очередной раз переживает упадок, власть царя царей ослабела как никогда, а нынешний сатрап Бантала — полное ничтожество. Ему перед асинско-скарпийским ударом не устоять. Ну а там, боюсь, случится та же история, что и два с половиной столетия назад. Вот только Совет Первейших вместе с армией не отправится, и даже первые неудачи, если они и будут, завоевателей не остановят.

— Так к чему нам поддерживать того, кто проиграет? — Князь Самватини недоуменно воззрился на меня. — Выступив против парсюков, мы приобретем не в пример больше!

— Надолго ли? — обронил Яркун. — Асины если куда-то приходят, то остаются там навсегда.

— Соображаешь, — похвалил я князя.

— Ну а если и совместно с солдатами сатрапа мы не одолеем врага, что тогда? — спросил капитан гвардии.

— Тогда нам конец. — Я пожал плечами. — Можем начинать смазывать маслом задницы — у асинов, я слыхал, весьма распространены такие забавы. Впрочем, ежели останемся с ними один на один, то нас и на сухую могут оприходовать.

В комнате вновь повисло тяжелое молчание.

— Царевич, а не высадится ли противник в Аарте с моря? Флот наш невелик, и со скарпийским ему не тягаться, — спросил наконец Осе.

— Запросто, — ответил я. — Причем еще до вторжения в Парсуду. Потому до его начала надо прикинуться ветошью, держать большую часть солдат близ столицы и побережья, готовить дополнительные войска, а раздрая внутри Ашшории не допускать.

Новая минута молчания была еще более… хм… многотонной.

— Лично меня царевич Лисапет в серьезности положения убедил, — обронил Латмур.

— Меня тоже, — вздохнул Яркун. — Эх, довелось же жить в интересные времена…

— Ну, тогда решено, — кивнул Осе. — Мы принимаем ваше предложение, и вы можете полностью нами располагать, ваше высочество.

Очень хотелось заорать: «Ура! Сработало!» Но я позволил себе лишь одну скупую улыбку.

— Тогда, господа, — я забрал письмо с кондициями, — предлагаю посетить главного министра, а по пути обсудим план экстренных мер.

Я (со скрипом в спине и коленях) поднялся из кресла, и князья тут же последовали моему примеру.

Увидав Тоная Дамурианского, я понял, отчего он в текущей ситуации спокойно предается своим обычным занятиям, вместо того чтобы найти себе «важные и неотложные дела, требующие личного присутствия» вне дворцовых стен. Нечего ему уже бояться. И некого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});